Шатун забрал диск и вышел из кабинета.
До машины оставалось всего несколько шагов, когда Радченко услышал за спиной топот ног. Он обернулся и увидел бегущих к нему трех молодцов. Судя по физиономиям, парни были настроены решительно.
Времени на то, чтобы оценить ситуацию и подготовиться к защите, не осталось. Радченко с тоской подумал, что ключ от машины в заднем кармане джинсов. Нужно сбросить с плеч мешки и только тогда можно нажать на кнопку брелка и открыть «Жигули». Это займет несколько секунд. А у него в запасе пара мгновений.
Первым бежал Эльдар. Он успел намотать ремень на ладонь, занес пряжку за спину, собираясь совершить один-единственный рубящий удар сверху вниз, чтобы острая пряжка порезала морду этого негодяя. Парикмахер уже поднял руку для удара, как Радченко, скинув с плеч один мешок, а вторым, нагруженным бутылками с водой, кинулся на противника.
Удар был встречным, Эльдар набрал слишком высокую скорость, чтобы увернуться, и через мгновение уже глотал пыль, лежа на земле и стараясь понять, что же случилось. Он попытался встать, но получил ногой в челюсть. Мир завертелся перед глазами, и Эльдар снова оказался на земле.
Из второго мешка Радченко выхватил кусок вяленой конины, твердой и тяжелой, завернутой в бумагу, и с размаху ударил по лицу друга парикмахера, здорового высокого парня по имени Акбар, сжимавшего в руке длинные острые ножницы. Нападающий, который меньше всего думал о защите, не успел отскочить в сторону. Ему показалось, что по лицу кирпичом саданули. Он упал на колени, закрывая лицо руками. Ощутив на ладонях горячую кровь, брызнувшую из носа, Ахбар закричал страшным тонким голосом, от звука которого в дальнем переулке залаяли собаки.
Третий приятель, бежавший сзади, тормознул и затосковал, когда понял, что остался один на один с приезжим, знающим толк в драке. Парня звали Насрулла, три года назад он вернулся со службы в армии, где кое-как научился махать кулаками. Насрулла захотел драпануть, но вспомнил, что в беге не силен. Если приезжий вздумает его догнать, то обязательно догонит и тогда изувечит или прикончит. Озираясь по сторонам, он остановился, перебрасывая из левой руки в правую короткую палку. Но незнакомец не собирался наступать, только процедил сквозь зубы:
– Если подойдешь, тварь, урою!
Затем повернулся к машине, нажал кнопку брелка и дернул дверцу. Краем глаза Насрулла заметил, что от магазина к месту драки бегут трое мужчин. Это были местные бездельники, вечно торчавшие на площади. Первым мчался брат кузнеца Рифат, за ним еще двое помощников. Это было спасение, и он с облегчением перевел дух.
Радченко уже открыл дверцу, готовый нырнуть в салон. Насрулла сделал шаг вперед и наотмашь ударил его дубиной по затылку. Дима почувствовал, как земля наклонилась влево, затем вправо и провалилась вниз, словно палуба корабля, попавшего в жестокий шторм.
Насрулла замахнулся дубиной снова, норовя попасть по голове. Радченко успел нырнуть под удар, шагнул вперед и со всей силой ударил противника коленкой в пах. Удар не получился, колено лишь скользнулопо бедру. Воспользовавшись ситуацией, Насрулла отбросил в сторону палку и стукнул Диму кулаком в ухо. Тот успел отмахнуться: навернул парня по зубам и лягнул в бедро мыском башмака. Вытирая кровь с подбородка, противник отступил назад и зарычал по-звериному.
Но его место занял поднявшийся с земли Эльдар. Он уже намотал ремень на кулак и ударил этим тяжелым кулаком Диму по шее. Радченко не успел отступить или закрыться и получил новый чувствительный удар в грудь. В следующее мгновение он уже лежал на земле, песок прилип к потной коже, в нос набилась пыль. Он вскрикнул, когда кто-то прыгнул ему коленями на спину, стремясь сломать ребра. Один из подбежавших мужчин ударил ногой в бок, кто-то ткнул палкой, целясь в шею.
Дима вжался в землю, как солдат во время артиллеристского обстрела, подогнул ноги. Он понимал, что встать ему не дадут. Этот бой он проиграл, когда с первого раза не смог открыть машину. Видно, в брелке села батарейка, и эти проклятые секунды все решили.
– Он мой! – в исступлении заорал Эльдар. – Он моего брата… Брата трахнуть хотел. Ребенка…
Кто-то наступил на спину каблуком сапога, стараясь задеть позвоночник, и Радченко в предсмертной тоске подумал, что жить ему осталось несколько минут.
– Дай я его… Эту падаль…
Дима в отчаянном прыжке оттолкнулся подметками от земли, ноги распрямились, как мощные пружины, руки разошлись в стороны, пальцы глубоко вошли в землю. В следующую секунду он оказался под брюхом «Жигулей». Сделал глубокий вдох и закашлялся от пыли. Слизывая кровь с потрескавшихся губ, он подумал, что дальше бежать некуда. Машину обступили с разных сторон. Кто-то, наклоняясь, заглядывал под днище и что-то говорил по-таджикски.
Вот под машину заглянул Эльдар. Он стоял на карачках и пялился на своего врага, обдумывая ситуацию. Машину они не перевернут. У Насруллы повреждено колено, он не может даже стоять. У Акбара сломан нос, он ничего не видит от боли. Да и три мужика, прибежавших на подмогу, не в лучшей форме. Один совсем обкуренный, глаза на переносице; другой и без курева еле ноги таскает, он болен туберкулезом, а третий – вообще доходной старик.
Эльдар поднялся на ноги и поманил к себе Акбара.
– Беги к кузнецу, – приказал он. – Скажи, моего брата… Нет, ничего не говори. Пусть мчит сюда со всех ног, машину будем переворачивать.
Свернувшись калачиком, Радченко поджал ноги к груди и замер в тоскливом ожидании смерти.
Начальник поселкового отделения внутренних дел капитан Кирим Урузбеков, как и полагается милиционеру, узнавал о происшествиях на вверенной ему территории одним из последних. Глинобитный дом, где помещалось отделение милиции, находился на дальнем краю поселка.
Технику, два старых «уазика» и мотоцикл «Урал» с коляской, Урузбеков гонять по разбитым дорогам не любил, потому что экономил горючее для личной автомашины. Телефонной связи можно неделями дожидаться, а наладят телефон, так непременно вырубят электричество. Сиди целыми днями в отделении и жди, когда сорока на хвосте весточку принесет.
Но сегодня традиция была нарушена. Урузбеков направлялся на службу от одной своей знакомой, жены бригадира плотников, которые на все лето уехали шабашить в город. У Валентины он провел ночь и все утро и теперь пребывал в умиротворенном настроении. Служебный «уазик» защитного цвета с желтой полосой на кузове неспешно переваливался с кочки на кочку.
На развилке дорог капитан свернул направо, к отделению, но тормознул, вспомнив, что в магазин обещали завезти «Резеду». Одеколоном милиционер растирался, спасаясь от кровососущих насекомых. Забористый дух «Резеды» отпугивал даже розовых клещей, которых ничем не отгонишь. Делать крюк по такой жаре не хотелось, но остаться без одеколона – сущее наказание. Урузбеков вывернул баранку и поехал к площади.
Окажись он на месте минутой позже, все было бы кончено. Возле «Жигулей» уже переминался с ноги на ногу кузнец, готовый перевернуть машину. За его спиной стояли несколько мужчин, вооруженных кольями и хлыстами. За спинами мужчин толпились женщины. Набралось человек двадцать с лишним. И люди все подходили, теснили тех, кто стоял сзади, и пересказывали друг другу случившуюся историю.
Урузбеков пошел напролом, как танк, растолкал плечами женщин и мужчин, выслушал сбивчивый рассказ Эльдара, глянул на разбитые физиономии его друзей и усмехнулся. Одернув мундир, приказал кузнецу громко и внятно, чтобы все слышали:
– Осади малость. Три шага назад, я тебе говорю!
Капитан, мужчина видный и силой не обиженный, слегка оттолкнул сначала кузнеца и затем Эльдара. А когда по толпе прошел недовольный ропот, обложил собравшихся русским матом и пообещал всех перестрелять, как собак, если кто позволит себе самоуправство и только пальцем тронет гражданина подозреваемого.
– Осади, я сказал! – орал он. – Всем три шага назад! Для дураков повторяю: три шага назад! Марш!
Ропот стих, люди отступили. Капитан нагнулся и, заглянув под днище «Жигулей», коротко скомандовал:
– Вылезай, тебе говорят.
Радченко минуту лежал неподвижно. До прихода кузнеца его пытались извлечь из-под машины, тыкая палкой в бока. Палку он вырвал из рук нападавшего и засветил тому в морду, но тут же появилась другая палка, длинная, с острым концом, и экзекуция продолжилась.
Возня под машиной отняла последние силы. Сейчас нос и глотка были заложены мелкой пылью и сгустками крови, а язык, шершавый и распухший, вываливался изо рта и отказывался шевелиться. Глядя на капитана, Дима что-то промычал в ответ, потому что человеческих слов не нашел, да и произнести их не смог бы.
– Ну, давай, смелее, – сказал Урузбеков. – Никто тебя не тронет.
Дима распластался на земле, медленно вылез из-под машины и с помощью капитана поднялся на ноги. Глаза слезились, вместо человеческих лиц он видел лишь расплывчатые пятна, солнечный свет сделался таким ослепительным, что пришлось опустить голову. Капитан взял своего пленника за ворот рубахи, довел до «уазика» и, затолкав на заднее сиденье, закрыл дверцу. Обернулся и, расставив в стороны руки, будто хотел обнять разом всю толпу, раскатисто прокричал:
