похищена, Рабанус? – пыхтел Вак.
Рабанус Рохус отступил немного в сторону, чтобы клокочущая горячая слюна дракона не дотекла до его остроносых чародейских башмаков.
– Очень просто, мой дорогой, – ответил он. – Принцесса беспокоит меня лишь постольку, поскольку я не хочу, чтобы она возникла тут когда бы то ни было. Она не должна быть ни освобождена, ни выкуплена. Теперь, когда похититель известен, на нас не падёт ни капли подозрения, если она исчезнет навсегда. Мы должны воспользоваться этим случаем. Сейчас же лети, мой чёрный как ночь друг, найди рыцаря-разбойника Родриго Грубиана, а при нём принцессу и потом…
На сей раз дракон перебил чародея:
– Я нанижу её на пику, обваляю в сере, обжарю и съем? – прошипел он.
– Мне всё равно, ты можешь её хоть фламбировать[2] или высадить на одиноком вулканическом острове посреди большого гудипанского сернистого моря, – сказал Рабанус Рохус. – Лишь бы только она не объявилась здесь, понятно тебе, Вак? Принцесса никогда не должна добраться до замка. А то король ещё, глядишь, и выздоровеет. И даже если он не выздоровеет, тогда на трон воссядет Филиппа Аннегунде Роза, а не я!
– Король разболелся ещё сильнее, чем прежде? – спросил Вак.
Рабанус Рохус рассмеялся довольным блеяньем:
– Похищение тяжело сказалось на этом кашалоте. Может быть, Вак, король не доживёт и до завтра.
Дракону сладко было это слышать. Всё дело, кажется, шло к концу и тем самым к расставанию с чародеем. Поэтому Вак решил быть вдвойне бдительным. Он не доверял никому, а тем более Рабанусу Рохусу. Ибо когда негодяи больше не нуждаются друг в друге, они обычно нападают друг на друга. Так было в Средние века, да и сейчас не лучше.
– Чего мы ждём? – Дракон поднялся на все четыре драконьи лапы. Уж он отыщет этого рыцаря-разбойника Грубиана. Времени у него целая ночь, а летать он умеет очень быстро.
Но сначала ему предстояло подняться по винтовой лестнице внутри узкой шахты, а это не сделаешь быстро. Вак был тяжёлый и неповоротливый, и Рабанус Рохус, поднимаясь впереди с факелом, слышал, как чешуя дракона скребёт каменную кладку стен, и чувствовал, как от каждого шага дракона содрогается винтовая лестница. Они наконец добрались до крыши башни и вдохнули ночной воздух, такой же чёрный, как дракон. Светились лишь глаза Вака, словно пара упавших с неба звёзд.
– Я полагаю, Родриго Грубиан прячет принцессу в Страхопуще, – сказал Рабанус Рохус. – Во всяком случае, в крепости Гробург его в последний раз не было. Однако это ничего не значит, мой крылатый друг. Слетай и туда. Обыщи всё. Ты должен их найти!
Вак кивнул и расправил свои могучие зазубренные крылья. Затем на удивление лёгким прыжком он вскочил на зубец башни и оттуда поднялся в воздух, не попрощавшись, чтобы тотчас слиться с ночным небом.
Рабанус Рохус глубоко вздохнул. Сейчас он первым делом направит подзорную трубу на королевские покои и порадуется мукам Килиана. Однако едва он подошёл к своей подзорной трубе на крыше башни, как услышал внизу в парке конский топот. Оттуда доносился звон мечей и щитов, и в полоске лунного света сверкнули рыцарские доспехи.
– Эй, вы! – крикнул Рабанус Рохус с высоты своей башни. – Что вы там делаете?
Оттуда снова послышался железный звон, но стук копыт утих. Рыцари на минутку остановили своих коней в парке, и до вершины башни долетел ответ, в котором Рабанусу Рохусу нетрудно было распознать голос королевского генерала.
– Придворный медик Падрубель послал нас за комедиантами! – крикнул генерал Рабанусу Рохусу. – Мы должны доставить сюда первых попавшихся, каких найдём. Для оздоровления короля срочно понадобилось что-нибудь веселящее!
Десятая глава,
в которой каждый ошибается
Снаружи было уже не так темно, что хоть глаз выколи, но день ещё не начался, когда Родриго Грубиан проснулся в кукольном вагончике на краю Страхопущи. На нижнем ярусе кровати спали Дики под пуховым одеялом в клетку. Сам он провёл ночь наверху, на узкой кровати Малыша, и к утру чувствовал себя обездвиженным, как чёрная скала Лихогорья, хотя причиной этому могло быть и то, что он не отважился снять свои доспехи на ночь.
Правда, шлем он всё же снял, перед тем как умостить голову на подушке Малыша. Зато тайком вооружился поварёшкой, поскольку забыл дома свой меч, и теперь сжал это оружие в руке, заслышав крайне подозрительный шум.
То не было тихое похрапывание Диков, то было куда более необъяснимое клац, клац, клац! И если это клацали сыщики короля Килиана, чтобы захватить его в качестве якобы похитителя принцессы Филиппы Аннегунде Розы, то он, Родриго Грубиан, не сдастся без боя. И уж он им покажет то, что показал когда-то рыцарю Богумилу Грозайцу.
Опять подозрительно клацнуло, но Родриго Грубиан всё же выпустил из рук поварёшку, глубоко вздохнув. Ведь Богумила Грозайца никогда не существовало, а он, Родриго Грубиан, был не только никудышным рыцарем-разбойником, сочинявшим хорошие истории о рыцаре-разбойнике, – он вообще не был никаким рыцарем-разбойником. И поварёшкой он сражался бы так же плохо, как и мечом. И если бы он признался себе в этом раньше, с раскаянием думал он, ему бы не пришлось просыпаться в чужой постели кукольного вагончика и бояться подозрительного клацанья.
Родриго Грубиан, ропща на себя самого, наконец повернулся в своей броне на бок, чтобы выяснить причину клацанья, и,
