class="p">— Как хочешь, дорогой. Теперь ты тут главный. После нас с Иерархом, разумеется.
В её глазах пляшут бесенята. Кажется, Орлину происходящее полностью устраивает. А вот Ангвар, кажется, готов нас испепелить.
— Придержи язык, тёмная, — зло приказывает он. — Это внутренние дела клана Воскресенских. Тебя они не касаются.
Группа поддержки за спиной Ангара согласно шумит. Орлину, впрочем, так легко не заткнуть.
— Ты ещё вспомни, из какого клана твоя мамаша, — насмешливо произносит она. — Может, тебе тоже помалкивать?
Ангар сердито пыхтит, толпа волнуется. Видно, выяснять своё происхождение мало кто горит желанием. Забавно.
Трогаю Орлину за плечо и максимально громко шепчу:
— А почему он считает, что жениться надо только на близких родственниках? Это какое-то извращение? Он болен?
— С чего ты взял, что близким, сопляк⁈ — теперь всерьёз возмущается Ангар. — В нашем клане достаточно достойных семей…
Он замолкает, сообразив, что над ним просто издеваются.
— Да хватит с ними болтать! — из толпы, явно в поддержку подувядшему Ангару, выступает ещё один родственник. Здоровенный рыжий мужик, даже, пожалуй, парень лет двадцати пяти. Хотя кто их с этой вечной жизнью тут разберёт!
Он явно относится к тому типу людей, которых хлебом не корми, дай только подраться. Одна угрожающая поза чего стоит. А ещё у него развитая мускулатура — значит, не просто выделывается. Зато он вряд ли сильно одарён по магической части. Местным магам, насколько я уже понял, просто нет нужды заниматься рукопашеством и ногомашеством — у них другие тренировки. Поэтому физические упражнения у большинства виденных мной аборигенов не слишком в почёте, как и физическое вразумление оппонента.
Впрочем, тот же Сердий явно кое-что умеет, хоть и предпочитает более привычные магические способы.
Ладно, потом разберусь.
Когда над тобой нависает противник под два метра ростом, думать о чём-то ещё просто не получается. Ненавязчиво задвигаю Орлину себе за спину.
Но рыжий пока не думает нападать. У него явно есть, что мне сообщить перед тем, как перейти к делу.
— Ты! — некультурно тычет пальцем мне в грудь. — Главы семей тебя никогда не поддержат! Мы прибыли, чтобы объявить протест произволу Иерарха. Настоящий наследник — Игор, ясно тебе, пустышка?
— Рыбак рыбака видит издалека? — ухмыляюсь я. Непонимание отражается на физиономии самозваного Игорова защитника. — В смысле, от пустышки слышу.
Уж не знаю, что именно ему не нравится в моих словах. Наверное, то, что они попадают в точку. Потому что рыжий громила, так и не удосужившийся представиться, замахивается на нас с Орлиной.
Моё тело мгновенно подбирается, готовясь принять удар.
Но тут, как чёрт из табакерки, откуда-то из-за спины выворачивает Капец собственной персоной! Тыкает родственничка то ли в шею, то ли в верхнюю часть туловища — толком даже не успеваю увидеть, куда именно. Рыжий разочарованно всхрапывает и валится наземь — прямо под ноги Капеца и Ангвара. Тролль возвышается над поверженным, сложив на груди руки и яростно полыхая глазами.
— Нападение на члена правящей семьи, — негромко, но внушительно вбивает он слова, будто гвозди в крышку чьего-то гроба. — Да ещё и в поместье самого Иерарха. Готов ответить за последствия, Эма?
Неприлично прыскаю, привлекая неодобрительное внимание родственников. Даже Орлина смотрит удивлённо. А я что, виноват, что у вас тут имена такие странные? Машу руками, старательно маскируя смех под кашель.
— И ты здесь, Капец, — уныло произносит вместо побитой Эммочки Ангвар. — Шавке Сердия лучше быть к нему поближе.
— Иерарх там и без меня разберётся, — легкомысленно отмахивается тролль, даже не пытаясь спорить с гордым званием шавки. — Моя задача — порядок на подвластной ему территории. И безопасность его семьи.
Ух, как заговорил, ушастый! Прямо соловьём разливается! Напомнить ему что ли, как весело было сегодня в лесу, а потом в его идиотской магической имитации? Безопасность его моя заботит, ага, как же.
Но я, разумеется, молчу. Сейчас мы с троллем вроде как на одной стороне, и собачиться на радость супостатам нам точно не с руки. Тем более, я ему итак уже всё сказал.
Соратники с трудом поднимают рыжего Эму на ноги, отводят в сторонку и усаживают на лавочку. Ангвар задумчиво провожает его глазами.
— Порядок, говоришь? — задумчиво произносит он. — А как же соблюдение договорённостей? Как же договор, который скоро пойдёт сороке под хвост? Об этом ты позаботиться не хочешь?
Капец улыбается во все клыки:
— Это ваши проблемы. Твои и толпы неудачников, которые прибежали за тобой обивать здесь пороги.
«Неудачники» обиженно шумят, но громко требовать извинений у зазнавшегося тролля не спешат. Наверное, не так уж он и неправ в своей оценке.
На самом деле, если присмотреться, активно недовольны только те, кто стоит прямо за спиной Ангвара. Остальные, хоть и держатся к ним поближе, наблюдают за происходящим как за представлением. Обычное дело: профит от Игорова наследничества вряд ли имеют многие. И даже если приходят возмущаться, то скорее мечтают урвать что-нибудь себе, чем на самом деле переживают за наследство.
Каждый соблюдает исключительно свои интересы. А значит, практически с каждым здесь можно договориться. Просто я пока не знаю, с какой стороны к ним подъехать.
— Ишь ты, — цедит тем временем непримиримый Ангвар. — Какой-то модифицированный уродец учит жизни высшую знать. Ничего, семейный совет только начинается. Посмотрим, как ты запоёшь по его итогам.
С этими словами нелегальная копия Сердия разворачивается и отходит в сторону. Поближе к своему полудохлому страусу Эму, не иначе.
Рука Орлины, по-прежнему цепляющаяся за моё плечо, заметно расслабляется.
— Спасибо, Капец, — произносит женщина.
— Я не для тебя это сделал, — недовольно бурчит тролль. — Ты сама повинна в этой ситуации. Теперь будешь расхлёбывать.
— Сними лучше белые одежды, — хмыкает Орлина. — Жизнь всех замарает. И ты, Капец, чистеньким не останешься.
Широко зеваю. Утро для меня началось рано, день выдался… сложным и разнообразным, а вечер — немного нервным. Теперь больше всего на свете мне хочется спать. Да и раздражает, что я ни шиша не понимаю.
— А в чём проблема-то? — спрашиваю. — От пары ударов я бы не сломался. Да и не факт, что он сильнее.
— Внутри поместий магические поединки лучше проводить по всем правилам, — объясняет Орлина. — Иначе обоих участников накажут.
— Почему?
Женщина вздыхает:
— Особое указание кайзера. «О сдерживании разрушительных порывов магической аристократии» — как-то так этот свод правил именовался.
Вспоминаю стычку Орлины с Иерархом, да и своё сражение с папашей. Что-то никто из них никакими правилами не ограничивался.
— Это другое, — охотно поясняет мать. — Дела семейные регламентируются с помощью «Родительского декрета» и предполагают чуть большую свободу отношений. Да и ввязывать в них кайзера никто не станет. Разве что в ооочень исключительных случаях.
— То есть, близкие родственники морды друг другу могут чистить беспрепятственно, а дальние — только по регламенту? — недоверчиво интересуюсь я.
— Что-то вроде этого, — кивает Орлина.
— На самом деле тебе сейчас ни в какие разборки встревать не стоит, — вмешивается Капец, демонстративно потирая левую сторону физиономии — как раз там, куда несколько часов назад прилетел мой удар. — Последствия могут быть весьма неожиданными.
— Да почему именно для меня-то? Этот рыжий придурок первым напал!
— Этому придурку, — веско произносит Капец, — одним наказанием больше, одним меньше — не важно. Да и не станут к нему сильно прикапываться. Зато с тобой кайзер церемониться не станет. Только потому, что ты сын своего отца. Который, в свою очередь, повязан с насолившим ему когда-то Иерархом. Так понятнее?
Неохотно киваю. Да уж, яснее некуда. Видно, подстава от родственников тут — святое дело.
— Ладно, — со звонким хлопком соединяю ладоши. — Где тут у вас спят? Боюсь, назад в лазарет Фати меня не пустит.
— Идём со мной, — тут же отзывается Орлина. — Я покажу тебе твою комнату.
Мы входим в дом Иерарха с парадного входа. Проходим через огромный холл, чтобы выйти на задний двор и отправиться в дом матриарха, где Максин жил вместе с маменькой. Мне же сейчас что угодно сгодится, лишь бы отдохнуть.
Мимо проходит стайка девушек, судя по одежде — прислуга. Симпатичные, но сейчас мне вовсе не до них. И тут краем глаза улавливаю знакомые черты.
Сонливость как рукой
