Мысль о смерти не напугала Ташунга. Он не сомневался что в случае гибели его "метаформы" арины сумеют вернуть его сознание в Хранилище на базу. Хотя он и понимал что какая-то его часть, та что уже окончательно слилась с "метаформой" исчезнет навсегда. Но тем не менее это будет крах всей его миссии. Его начнут считать не оправдавшим надежды и ему придется провести в Хранилище неизвестно сколько времени, прежде чем ему предоставят другой шанс стать "арином". 7024-ре почувствовал что его снова охватывает ярость и бешенство. Его уничтожит какое-то примитивное, убогое, алчное животное. Это было немыслимо.
Он снова услышал голос, требующий посветить, и понял что тело девушки кладут на что-то твердое. "Сейчас!", с отчаяньем подумал он. Проклятый самец задушит её или вонзит кинжал в грудь. Ташунг понимал что переход будет мягко говоря не слишком приятным, а еще менее приятным будет встреча с Великими Координаторами. Скорей всего они ничего не скажут ему и даже будут стараться не смотреть на него, но сколько же унижения он испытает. Он вдруг понял что по щекам спящей девушки текут слезы и эти слезы вызваны его, Ташунга, переживаниями. Это было невероятно. С уничижительной горечью и раскаяньем он подумал о том что был слишком самонадеян, самоуверен, напыщен и попросту говоря глуп в этой "метаформе". Ведь он считал что ему ничего не угрожает, что он легко справится с любой опасностью, которая может возникнуть для Суоры, что никто из этих примитивных животных по большому счету и не может представлять для него опасность. А что в итоге? Этому самцу хватило одной щепотки гипнотического вещества чтобы перечеркнуть всю жизнь Ташунга, повергнуть его в прах, уничтожить, унизить. А ведь Дагатор 35 и другие арины не раз говорили о том что их великий народ сгубила в первую очередь именно самонадеянность. Ташунгу стало непереносимо стыдно. И кажется он уже испытывал ненависть ни к этому убогому самцу, а к самому себе. Но ни удара кинжала, ни кольца удавки он так и не почувствовал. Её аккуратно уложили на судя по всему деревянную поверхность, вытянули ноги и руки и больше не прикасались. Ташунг услышал над собой какой-то скрип, затем тихое полязгивание металла и всё. Стало тихо. Тихо и холодно.
Он вспомнил слово "гроб". Может Далив Варнего заживо похоронил её? Но Ташунг тут же отмел это предположение. Кроме того что он не слышал ничего похожего на сыплющуюся сверху землю, он еще и ощущал где-то в ногах слабое движение воздуха, видимо в его "гробе" были проделаны какие-то отверстия. И 7024-ре позволил себе поверить что убивать её не собираются. Губы глубоко спящей девушки раздвинулись в угрожающей усмешке. Ташунг с удовольствием представил себе что он сделает с этим Даливом как только выпадет такой шанс. О, нет-нет, пообещал он себе, я больше не буду так глуп и самонадеян, я отнесусь к тебе со всей возможной серьезностью и вниманием, мой милый соблазнитель. И может я выберу для тебя милосердную смерть, в благодарность за то, что ты всё же кое-чему научил меня.
108.
Суора открыла глаза. Вокруг была сплошная непроглядная тьма. Некоторое время девушка тихонько лежала, прислушиваясь к окружающему миру. Но так ничего и не услышала. Однако она чувствовала небольшое покачивание и иногда легкую встряску, что совершенно определённо говорило о том что она едет на какой-то повозке по не слишком ровной дороге.
"Он похитил меня", подумала она о Даливе Варнего и затем с холодной яростью припомнила как он обхаживал её в комнате гостиницы и в конце концов добился своего. Отчасти ей было немного стыдно от того что она, гордая сайтонская аристократка, поддалась на его очарование и позволила ему всё что позволила. Но этот стыд лишь промелькнул где-то на периферии сознания, больше всего её донимала жгучая обида за то что она так глупо и простодушно дала пленить себя. Словно она играла с этим мужчиной в какую-то игру и явно проиграла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она попробовала поднять правую руку и тут же уперлась тыльной стороной ладони в гладкую древесину. Получалось что крышка ящика, того самого "гроба", в который её засунули буквально возле самого её носа. Она осторожно приподняла голову, проверяя это обстоятельство, и уткнулась лбом в доску. Тогда она попробовала раздвинуть руки в стороны, но и это удалось ей лишь сантиметров на 10 в каждую сторону. Ящик был не только низким, но и узким. Она аккуратно пару раз коснулась коленкой крышки. Нет, ничего не получится, с сожалением признала она. Возможно ей бы и удалось разбить доски будь у ней шанс ударить изо всей силы и со всего размаха, но в такой тесноте ничего не выйдет. Она попыталась понять что на ней. Никакого белья не было, только нечто мешковидное, какой-то кусок грубой ткани с дырками для рук и головы, доходящий до бедер. "Подонок, забрал всё", подумала она, но впрочем уже довольно спокойно. Она вспомнила о девочке, за которой вела охоту, и от досады чуть не заскрежетала зубами. В лучшем случае это просто задержка, а в худшем… но она не стала додумывать этот вариант развития событий. Дернуло же её остановиться в этой проклятой гостинице, могла бы и потерпеть. Надо было заставить этого мошенника трактирщика дать ей свежую лошадь и продолжить путь. Воспоминание о Громми Хаге вызвало у неё новый приступ ледяной ярости. Она решила, что конечно в её похищении не обошлось без хозяина постоялого двора. Невозможно чтобы он ничего не заметил, а может даже и помог организовать. Она вспомнила как Далив явился к ней с ужином, который по идее должен был принести сам трактирщик или кто-то из его слуг. Негодяй! Суора пообещала себе на обратном пути навестить подлого трактирщика и воздать ему по заслугам. А о том что обратный путь будет она уже не сомневалась. Если Далив не убил её сразу, значит она нужна ему живая. А поэтому у него нет шансов. Она уничтожит и его, и всех кто ему помогает и потом, по пути в Акануран за девочкой, обязательно заглянет и в "Одинокого пастуха".
Размышление о грядущей мести принесло ей некоторое облегчение и она снова задумалась над тем что этому подонку нужно от нее. И тут её посетило забавное предположение: уж не собрался ли он взять её замуж. Она даже на секунду словно окаменела от этой догадки. Но тут же ей стало стыдно за собственную наивность и какую-то ужасающе инфантильную девическую самонадеянность. О да, вне всяких сомнений она очень хороша собой, этот факт ей отлично известен и подтвержден бесчисленной армией воздыхателей. Но несмотря на это, конечно же глупо допускать даже малейшую вероятность чтобы такой как Далив Варнего за одну ночь воспылал к ней безумной страстью и решился бы похитить, дабы в ближайшем будущем сделать её своей женой. Она слышала что у некоторых диких горцев в ходу обычай похищать невесту перед свадьбой, но и эти дикари вряд ли станут запихивать девушку в узкий деревянный ящик, к тому же именуемый не иначе как "гроб". Нет, этот Далив ничуть не похож ни на дикаря, ни на горца, ни на любвеобильного юношу, склонного к сумасбродным поступкам. Суора в деталях припомнила вчерашний ужин и беседу с неожиданным гостем. И поразмыслив и так и эдак, пришла к заключению, что Далив производит впечатление человека скорее эгоистичного, хорошо знающего чего он хочет и умеющего этого добиваться. Он очень уверен в себе и этому конечно же немало способствует его головокружительная мужественная красота, от которой у обычной женщины слабеют ноги. Суора досадливо покусала нижнюю губу. Как выяснилось не только у обычной, но и у такой весьма необыкновенной как она. И уж конечно смешно предполагать, что такой выдающийся альфа-самец стал бы усложнять брачный ритуал каким-то нелепым похищением, да еще и с явно психически ненормальным "положением во гроб". Если бы ему захотелось видеть очаровательную белокурую сайтонку в качестве своей супруги, то он несомненно действовал бы более традиционными способами, к тому же абсолютно уверенный что успех ему обеспечен. Достаточно лишь пары витиеватых комплиментов из его сладких уст и нескольких пронзительных зовущих взглядов его чудесных темных глаз. Нет, никакие матримониальные намерения здесь конечно же ни при чем.
