Темный силуэт Шениора мелькнул далеко впереди – ломаная тень в безумном блеске молний…
Задыхаясь, Миральда прибавила ходу. Она должна… должна была догнать его, что бы ни случилось…
А Шениор, добравшись до резных дверей, распахнул их и устремился в самое сердце грозы. Ведьма услышала топот за спиной, обернулась – Каннеус с землистым лицом бежал следом. Кажется, он что-то кричал, называя своего короля по имени…
В лицо хлестнули упругие струи отравленной воды. Лило, как из ведра; ветер, с диким воем обрушиваясь на вековые ели, играючи гнул их, как будто это были тонкие прутики. Молнии одна за другой раскалывали почерневшее небо, и следом грохотал гром, от которого, казалось, содрогается сама Атхена, мать-земля.
– Шенио-ор! – в последний раз завопила Миральда, но ее хриплый, надтреснутый голос исчез в реве грозы.
Споткнувшись о корень, она с размаху растянулась на гальке, больно ударившись всем телом; начала подниматься на четвереньки, то и дело отирая с лица струящуюся воду… И в это мгновение, в свете очередной вспышки молнии, Шениор бросился в волнующееся озеро – и вмиг скрылся под водой.
А, может быть, так лучше для него? Не дожидаться, пока отрава сделает свое дело, а самому шагнуть в неведомое?
Слезы потекли из глаз, мешаясь с горькой и дурно пахнущей водой.
– Мой бедный малыш…
И, уже подняв лицо к небу, исторгающему яд, Миральда крикнула:
– Чем он прогневил тебя?!! Почему ты позволяешь быть этому?
– Почитаемый вами Хаттар не ответит на твои вопросы, – прозвучал рядом спокойный голос, – ему все равно, что творится под его небесным куполом.
Чьи-то сильные руки обхватили ее за талию и легко поставили на ноги. Миральда ощутила, как внезапно рот наполнился горечью, а желудок сжался в болезненный тугой ком…
На нее внимательно смотрели яркие, как два сапфира, глаза темной нелюди. Вода текла по гладкому лицу, скатывалась по белоснежным волосам, заплетенным сзади в длинную косу, напитывала черный бархат кафтана… Миральда попятилась.
– Мы были жалкими глупцами и сами себя погубили, – медленно промолвил вампир, также пристально глядя на нее, – не бойся меня. Я не желаю тебе зла, потому что ты – достойнейшая из достойнейших… К сожалению, я понял это слишком поздно.
Ведьма истерично хохотнула.
– Ты хотел меня убить! И теперь думаешь, что я буду тебя слушать?
– Но ведь у тебя нет выбора, – он пожал плечами.
Небо расколола яркая вспышка, и снова громыхнуло.
Старший кивнул головой в сторону озера.
– Не надо думать, что Шениор сошел с ума и решил утопиться. Это – Поющее Озеро, и раз он бросился туда… Значит, это было откровение.
Миральда непонимающе глядела на него. Слова не укладывались в голове, мысли кружились в диком танце, путались в клубок…
– Ты знаешь, что пришло вместе с грозой? – пытаясь перекричать вой ветра, спросила она.
Вампир кивнул.
И, быстро отвернувшись, зашагал к кромке воды. Словно боялся, что ведьма увидит выражение его лица.
Миральда бросила взгляд в сторону дворца и увидела, как к ним спешит Каннеус.
– Норл д’Эвери! – задыхаясь, крикнул он, – Старший! Где Шениор?!!
Вампир, не оборачиваясь, шел по берегу; его черное одеяние трепетало в порывах ветра, как крылья огромной летучей мыши.
Каннеус, задыхаясь и хрипло ловя ртом воздух остановился подле Миральды.
– Что с ним, женщина? Он…
– Вампир говорил об откровении, – ведьма скользнула взглядом по рукам Каннеуса и вздохнула. Было видно, что болезнь овладевает этим дэйлор, но он как-то смог обуздать свой страх.
– Да, я не боюсь, – вдруг сказал он, словно читал мысли ведьмы, – я не боюсь уйти к предкам. Во всяком случае, моя жизнь не была жизнью праведника; возможно, то, что происходит – это всего лишь наказание. Смотри!!!
Он вдруг указал пальцем вперед, туда, где в блеске молний чернела фигура Старшего.
– Кажется, он нашел его… – и Каннеус, тяжело дыша, устремился вперед.
Миральда бросилась следом.
… Тело Шениора повисло на руках темной нелюди, как сломанная кукла. Белое лицо было обращено к темному, напитанному ядом небу, то и дело сверкающему молниями. Взгляд – неподвижен и устремлен в никуда.
Старший осторожно положил его на прибрежную гальку и пощупал пульс.
– Не дышит.
– Нет, нет! Позвольте мне…
Миральда опустилась рядом на колени.
– Шениор… Как же так?..
Дэйлор и в самом деле не дышал. И когда ведьма приложило ухо к груди, то вместо ритмичных ударов сердца встретила лишь холодную пустоту… Она яростно сжала кулаки, бросила сердитый взгляд на вампира.
– Откровение, говоришь?!!
Старший кивнул. И негромко сказал:
– Его надо привести в чувство любым путем. Возможно, Поющее озеро подсказало ему, как спасти хотя бы тех, кто еще жив.
– Пока что все живы, даже те, кто попал под дождь, – пробормотала Миральда, – но надолго ли? Помогайте мне, чего уставились…
* * *
… Мои дети всегда найдут убежище в моем сердце. Но только отдавая свою жизнь ради своего народа, можно открыть Путь, понимаешь, Шениор, возлюбленное дитя мое? Ты позволишь им уйти – и погрузиться в долгий, целительный сон, пока не настанет время, и не очистится земля от скверны. И тогда явится миру герой, и проснутся доблестные дэйлор в моих глубинах, и падет империя тех, чья алчность губит все, к чему прикасается. И Дэйлорон возродится, и вернется былое величие. Готов ли ты, король, воссоединиться с предками ради того, чтобы сохранить народ?
…Шениор задыхался. Извергая из себя целые потоки воды, он судорожно пытался вдохнуть; легкие жгло, но это, скорее, от яда, которым пропиталась священная земля.
Потом он увидел над собой встревоженные лица – Каннеуса, Миральды и… Старшего. Из свинцовых туч по-прежнему лил отравленный дождь.
– Ваше Величество… – Каннеус, прищурившись, оглядывал Шениора, – зачем Вы это сделали?
Миральда смотрела на него, и в болотных глазах был мягкий укор. Старший хмурился, настороженно нюхал воздух – он тоже понял, что ведьма хотела их всех спасти. Но – Великие Предки – слишком поздно…
– Учитель, – прохрипел дэйлор, – ты поможешь мне?
Вампир кивнул. Затем осторожно взял руку Шениора в свои пальцы и принялся внимательно разглядывать ее. Каннеус криво усмехнулся.
– Значит, это правда? То, что настал последний час Дэйлорона? Что ж… Значит, и впрямь пора.
Шениор непонимающе взглянул на ведьму.
– Я им сказала, – тихо пробормотала Миральда, – они должны знать…
На холеных руках министра пятна выступали чуть бледнее, чем на руках короля.
– Помогите мне подняться, – выдохнул Шениор, – это еще не конец.
Ему было легко принять решение. Какая разница – просто умереть от яда – или умереть, открывая Путь? Впрочем, разница все-таки была… И Шениор выбрал второе.
* * *
Порой Миральде казалось, что она попросту спит – и видит кошмарный сон. Маленькое усилие – и вязкая паутина сна разорвется, уступая место солнечной реальности… Но, к несчастью, все происходило с ней на самом деле.
Еще не отгремели последние раскаты грома, а к дворцу уже катилась волна дэйлор. Ведьма увидела, что некоторые несут на руках безжизненно обмякших личинок – они были самыми слабыми, а потому не пережили грозы. Кое-кто из дэйлор, видимо, дольше всех пробывший под смертоносным дождем, передвигался с трудом, опираясь на плечи близких. И все они шли к дворцу, надеясь на своего короля, избранного самим Дэйлороном…
Шениор полулежал среди подушек, его взгляд скользил по лицам собравшихся, но было видно, что он уже не принадлежит этому миру. Он был спокоен, как никогда, и Миральда было усомнилась в здравости его рассудка; но сомнения рассеялись, когда король Дэйлорона заговорил.
Он заговорил с голубоглазым вампиром, на людском наречии, и Миральда поняла, что он делает это специально для нее.
– Учитель. Я знаю, что последний час Дэйлорона еще далек, и приложу все усилия, чтобы оставшиеся в живых дэйлор пережили бедствие. Я спрашиваю твоего совета – стоит ли куницам уходить к сердцу Дэйлорона?
