— Что у Вас под рубашкой? — грозно спросила курва.
— Ни-иче-его-о, — промямлила дебилка.
— Покажите! — приказала курица.
— Ой! Я не могу показать, — вдруг запиздела дебильным жалобным голоском тупорылая скотина, заглядывая в шары продавалы. Она, наверно, думала шо как только жирная курва увидит "бездонную глубину ее синих глаз", то сразу все простит, ях написано в романах.
Вторая, еще более жирная продавала вдруг вскочила со своего места, истерично заорав: «Держи ее!», поперлась закрывать дверь магазина.
«БЕГИ!!!» — вдруг проснувшись, заорал ум и все нутро тупой твари. Но она так и осталась стоять на месте, закозленная дерьмовой программой, пиздевшей, что убегать — это низко и недостойно, и тупо смотрела, как медленно захлопывается мышеловка.
Сука! Мразь! Вот чему тебя научила твоя тупая мамочка! Быть безответным чмом! Подставляться под удар! Слушаться тупорылых старших! Сука! Гавно! Скотина! Вместо того, чтобы сказать: «Дочь! Вот мир! Он тебя хочет сожрать! Если не ты, то — тебя! Так сожри же его!!!» Нихуя! Сука-мать только и учила чмориться, жалеть, становиться на место слабеньких, немощных чморофосов и презирать сильных и злобных хулиганов. «Какой плохой мальчик!» — пиздела сука, показывая на пацана, хуярившего какую-то малявку. «Ой, какой бедненький, славненький мальчик. За что же его так, хорошего?» — ныла тварь, пялясь на эту малявку и упиваясь собственным величием. Дебильная маманя, которая только и делала, что причитала, «какой жестокий мир», и какая хорошая она, никак не могла всосать, что если ты слаб, то тебя бьют и тебя надо бить! Это объяснил тупой Подстилке только Великий Рулон. Но, несмотря на всю Великую Реальность Истины, шо осветила закоулки Подстилкиного завнушенного до упора существа, мамкин голос не хотел сдаваться и пиздел, и пиздел всякую хуйню! Че только тупая с ним не делала — и билась башкой об пол, и топила ее, и хуярила ее палкой, шоб вышибить оттуда паскудную мамашу — все было бесполезно. Противный ненавистный голосок засел в тыкве и нихуя оттуда не вытряхивался, лишь только вгонял во все большее и большее дерьмо. Вот и теперь бараниха стояла перед очумевшей от ярости продавалой, которая требовала показать ей спизженные книги.
Кое-как вспомнив, шо в Рулон-холе ее учили играть сталкинг, свинья стала пиздеть, корча из себя дурочку:
— Ой, тетенька, я не могу вам сейчас показать. У меня там огромная рана. Давайте отойдем и я вам покажу, — пыталась разжалобить ее Подстилка.
— Нет, показывай сейчас!!! — орала взбесившаяся и нихуя не понимающая продавала, стоя у закрытой двери.
Подстилка ебнулась на колени перед продавалой и стала ныть, умоляя стерву выйти с ней за дверь, и там она ей все покажет. Теперь тормозной свинье было наплевать на то, что убегать — это неприлично, и до боли хотелось оказаться за дверью и дать чесу, что есть мочи. Но было поздно, поздно!!!
— Нет! Показывай сейчас! Никуда я не пойду! — орала в ответ жирная корова.
— Ну, пожалуйста, — складывая руки на груди, молила Подстилка придурошным голоском. — Пожалуйста, — дотронулась она до края юбки жирной курвы.
— Не трогай меня! Я тебя сейчас как трону! Я тебя ударю! Да, где же охранник!? — бесилась курва.
— Пожалуйста, пожалуйста, я Вас очень прошу, — слезно и благоговейно молила Подстилка.
«Почему она меня не выпускает, — недоумевала баранья башка. — Ведь я ее так прошу, она же должна сделать то, что я прошу. Я же говорю — пожалуйста. Почему она не жалеет меня? Ведь я же плачу! Ведь мама всегда говорила: «Ну, раз ты сказала «пожалуйста», то получишь».
— Ну, давайте выйдем, я вам покажу там. Поймите меня. Пожалуйста, пожалуйста, — повторяла дура, ползая на коленях и чуть не слюнявя подол вонючего платья жирной курвы.
— Да она наркоманка! — завизжала старая корова. — Не трогай меня! Я сейчас не выдержу! У меня 13 000 недостача! Я уже 2 месяца не получаю зарплату. Показывай быстро!
— Но я не могу, — ныла дебильная, — давайте я Вам там покажу, пожалуйста, я Вас очень прошу!
— Все! Вызывай милицию!
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — еще больше пересравшись, затвердила дура.
— Нет, она наркоманка! Она напилась! Ты посмотри на нее! — орала одна старая корова другой.
— Пожалуйста, давайте я Вам там покажу, — продолжался кошмар.
Теперь по очереди орали уже две коровы, накручивая друг друга:
— Давай показывай здесь! Вон в том углу! Да за дверью она сбежит! Я же не буду за ней гнаться! Нет, какие гады! Я уже 2 месяца без зарплаты живу!!! Что милиция?!
Подстилка уже ошизела от всего этого воя. Мудя был больше похож на живой труп и молча созерцал всю эту сцену.
— А-а! Так они вместе!!! Вы вместе?! — глядя на Мудю, вдруг заорала одна из кур.
— Ага, — тупо спизданул Мудя, не желая оставлять дуру одну.
— Так они сообщники! — завыли две сирены. — Он подошел спрашивать про диск!
— Так-так, отвлекающий маневр!
— А она пошла на выход с книжечками. Сейчас-сейчас придет охранник!
— Алло! Милиция? — наконец дозвонилось продавало. — У нас кража. Книжный магазин…
— Да-да! Кра-ажа! — завыла вдруг другая. — Пусть хотя бы ее родители узнают!
— Они знают, — механически ответила идиотка.
— Ах, они знают! — забесилась курица. — Очень хорошо!!!
— Нет, они не знают. Они знают, что я хорошая и ни за что не поверят! — пизданула Подстилка.
— Что-о, хороша-ая?! Не-е-ет!!! Пусть твои родители узнают правду!!! — орала курица, бешено носясь по магазину и сшибая стеллажи с книгами.
Нихуя не соображая, Подстилка, полностью оправдывая свое позорное погоняло, коим ее окрестили в Рулон-холле, ползала перед жирной продавалой, как червяк в говне, слюнявя ее платье и повторяя:
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
Нет шоб подумать: «Да еб твою мать! Хули я твержу это тупое слово. Как же меня завнушали все эти суки!»
«А где волшебное слово?» — пиздела маманя. «По-жа-луй-ста», — выговаривал выродок, и счастливые родичи тут же выкладывали приз за хорошо проделанную работу, как собачонке. С тех самых пор у ебенка выработался рефлекс — он уверовал, шо если скажешь «пожалуйста», то все расплывутся, как понос, и дадут тебе желаемое. Но ни хуя подобного!!! «Ну, дак хули я его твержу. Оно же ни хуя не помогает! Надо придумать шо-то другое! Сейчас же менты накроют, и хана!!!» Но нет, запрограммированная скотина упускала свой второй шанс съебаться — просто вежливо вручить книги тупым курицам, слезно извинится и спокойно уйти.
— Пожалуйста, пожалуйста, — твердила Подстилка в бреду, валяясь в ногах у толстой утки, и никак не хотела врубиться, шо никто ее жалеть и выпускать не собирается.
"Ты у меня такой золотой ребенок, — пиздела маманя, — все будет, как ты хочешь". И дебильная тварь всегда думала, шо все ей всё должны. А коды жизнь подтирала ею свою вонючую жопу, она быстренько забывала об этом, шоб опять плавать в приятно пахнущем дерьме: "Ты у меня золотая. Все будет так, как ты хочешь".
Тут дебилка увидела охранника, шо на своих кривых граблях подваливал к двери мага. Она решила своей одной извилиной, что сейчас лучше с колен подняться, и быстро вскочила, резко успокоившись. Тощая жердь заперлась в магазин.
— Вот они, — старая курва показала на Мудю и Подстилку, — украли книги и не отдают. Иди, показывай ему в тот угол, — приказала она дуре.
Но тупой хранило подвалил к Муде и стал требовать показать ему бумажку, на которой написано, шо Мудя — это Мудя и нихто иной другой. Подстилка же тем временем махом поперлась в угол магазина, и, пока никто не видел, швыранула на полку спизженные книги. Затем, с чистой душой она повернулась обратно и увидела, шо дебил шманает Мудю. Охуев от страха за своего хуевого прынца: «Это я ж, я виновата! Он тут не при чем! Сама погибай, а друга выручай!», — закричала заботливо взрощенная мамкой искареженная мышиная совесть, Подстилка помчалась к жирной корове, что стояла как скала целых 30 минут, загораживая заветный выход и, отволочив ее в угол, стала демонстрировать ей свое тело.
Тварь тщательно облапала своими жирными лоснящимися короткопалыми лапами всю Подстилкину фигуру, которая когда-то была довольно обширной, но после весёлой жизни в семейке превратилась в настоящую жердь, и убедилась, что книг нет. Ее глаза вывалились из орбит, а челюсть отвисла до полу. Но тут какая-то старая стерва, что пялилась на все действо, торча за стеклянной дверью магазина, закричала, что она видела, что книги в том углу. «Ах ты, тупое гавно! Сука! Блядь!!! Я тебе устрою!!!», — забесилась Подстилка, представляя, как она — супер-геракакл хватает тощую старпершу за шею и сворачивает ей бошку. Продавала, с торжествующим блеском в осоловелых глазах, понеслась в угол магазина и вернулась к храниле, довольно волоча за собой книги.
— Вот они!!! — кричала она. — Она их скинула!!! Эти книги ты украла?!
