в двадцати футах от нас из земли торчал клочок грязной темно-синей военной формы, почти не отличающейся по цвету от влажной почвы. Не успела я и рта раскрыть, как Оливери уже заскользил вниз по мокрым комьям, то и дело спотыкаясь, падая на колено, снова вставая и пробираясь вперед.
Я тащилась следом, крепко сжимая в руках сумку с аптечкой. Хотя мое сердце, поначалу радостно встрепенувшееся, тут же камнем рухнуло вниз. Он не мог выжить.
Оливер откопал руку и, вскочив на ноги, изо всех сил потянул. Раздался хруст, и из-под земли, разбрасывая комья грязи и щебня, вынырнула голова Гилберта с мертвенно-бледным лицом. Мне показалось… нет! Я и правда увидела, как его веки дрогнули. Через мгновение это случилось снова, и мое сердце едва не выскочило из груди.
— Иисус твою Рузвельт Христос! Оливер! Я думаю, он жив — помогите мне его вытащить.
— Он… что? Не может быть!
Я бросила сумку и принялась, как бобер, рыть землю голыми руками. Что-то теплое коснулось моей кожи — легкое облачко дыхания.
— Гилберт! Гилберт! Держись, только держись! Мы вытащим тебя оттуда…
— Нет, — послышался за спиной хриплый, срывающийся голос Оливера.
Обернувшись, я увидела, как он вытаскивает из грязной жижи отломанную ветку.
— Нет, — повторил он более уверенно. — Я так не думаю.
* * *
Вынырнув из лихорадочной полудремы, Джейми увидел у кровати мрачную Фрэнсис.
— Что случилось? — просипел он пересохшим горлом. — Где моя жена?
— Еще не вернулась, — ответила девочка. — Прошел всего час, как они с лейтенантом Эстерхази ушли. Вы же сами знаете.
Последняя фраза прозвучала немного вопросительно, и Джейми попытался улыбнуться. Вышло неважно: мышцы лица были скованы той же усталостью, что и остальные части тела. Фрэнсис окинула его оценивающим взглядом и протянула чашку, которую держала в руке.
— Вы должны это выпить, — строго потребовала она. — Одну полную чашку каждый час. Она так сказала. — Фанни произнесла «она» с таким благоговением, будто речь шла о местном божестве. Улыбка Джейми стала шире.
Он с трудом приподнял голову от подушки и сделал глоток — правда, Фанни пришлось самой держать чашку. Вкус оказался умеренно гадким, к тому же Фрэнсис, милый ребенок, исполнила инструкции Клэр насчет «капельки виски» весьма вольно. Джейми опустился на подушку, чувствуя легкое головокружение — возможно, не от виски, а от потери крови.
— Мне нужно осмотреть рану и проверить, нет ли гноя, — заявила Фрэнсис тем же строгим тоном.
— Что ж, приступай. У меня все равно не хватит сил тебя остановить.
Он лежал неподвижно, дыша медленно и глубоко, пока девочка разматывала бинты и снимала с его груди влажную повязку. Слегка нахмурив мягкие темные брови, Фанни принялась надавливать вдоль шва; Джейми с удивлением отметил, насколько уверенно, без тени жалости обращалась она с его телом.
— Ну как, a nighean? — спросил пациент. — Жить буду?
Фанни состроила гримаску, давая понять, что оценила шутку, однако продолжала хмуриться.
— Да, — ответила она наконец, неодобрительно глядя на заштопанную грудь. Затем деловито вернула на место компресс и закрепила бинтом.
— Хочу вам кое-что рассказать, — поколебавшись, добавила она. — Я бы подождала возвращения миссис Фрэзер, но лейтенант Эстерхази тоже будет с ней.
— В таком случае говори, — ответил Джейми в той же официальной манере. — Можешь присесть. — Он махнул в сторону ближайшего табурета и тут же поморщился от острой боли. Фрэнсис бросила на пациента обеспокоенный взгляд, однако через мгновение села, решив, что его жизнь вне опасности.
— Это касается Агнес, — выпалила девочка. — Она думает, что беременна.
— Господи Иисусе!
— Вот именно, — кивнула Фанни. — Она думает, ребенок от Гилберта — то есть лейтенанта Бембриджа.
— Она думает? У нее есть и другие версии?
— Ну… еще Оливер. Но с ним это было всего один раз.
— Sasannaich clann na galladh!
— Что это значит?
— Чертов английский ублюдок, — бросил Джейми, силясь приподняться на локтях; такую новость не так-то просто переварить, лежа пластом. — Кто-нибудь из этих идиотов… э-э… не пытался… с тобой?
От удивления Фанни даже перестала хмуриться.
— Я никогда не лягу с мужчиной, — заявила она с полной уверенностью. Затем посмотрела на Джейми и добавила чуть менее уверенно: — Вы сказали, я не обязана этого делать.
— Не обязана и не будешь, — заверил он. — Я убью любого, кто станет к тебе приставать! И давно ты узнала? Про Агнес?
— Только что. Как раз перед тем, как подняться сюда. Она сама мне рассказала. — Фрэнсис виновато оглянулась через плечо. — Я фомневалась… сомневалась, говорить вам или нет. Просто… Агнес боится, что Оливер убил Гилберта прошлой ночью, после того как узнал о ребенке…
— Она уверена, что Оливеру все известно?
Фрэнсис задумчиво кивнула.
— Агнес ему сказала. Вчера. Он предложил ей выйти за него, а она ответила, что не может, потому что…
Больше всего ему сейчас хотелось пойти вниз, схватить Агнес за плечи и вытрясти всю дурь из ее головы. Но тут его пронзила ужасная догадка, и Джейми резко сел в кровати, не обращая внимание на боль и головокружение.
— Ступай вниз и приведи Кенни Линдси, — скомандовал он. — Бегом, Фрэнсис!
* * *
— Что значит вы так не думаете? — Я изумленно уставилась на Оливера Эстерхази.
— Я имел в виду… он ведь мертв, миссис Фрэзер! Пойдемте отсюда, не надо его трогать! — Оливер схватил меня за руку, но я тут же высвободилась.
— Он еще жив, хотя может умереть в любую минуту, если мы его не вытащим. Лучше идите сюда и помогите мне!
Лейтенант посмотрел на меня с полуоткрытым ртом, затем метнул безумный взгляд на Гилберта, который и в самом деле казался мертвым, однако…
— Помогите же! — повторила я и начала разгребать тяжелую влажную почву. Я копала с остервенением, стараясь поскорее высвободить грудь несчастного, чтобы тот смог дышать. Гилберт лежал почти на боку; к счастью, верхняя часть тела была не так сильно завалена землей, а вот ноги увязли гораздо глубже. Мне бы только очистить грудную клетку, чтобы сделать ему непрямой массаж сердца… Лишь бы кости были целы!
Оливер присел на корточки рядом со мной, чертыхаясь сквозь зубы. Он толкнул меня локтем, пытаясь оттеснить.
— Дайте я, — буркнул он. — Я сильнее.
— Но ведь…
— Прочь! — рявкнул Оливер и отпихнул меня в сторону.
Я пошатнулась и упала навзничь; рыхлая земля подо мной вдруг пришла в движение. Я кубарем покатилась вниз в потоке влажной грязи и остановилась на середине склона, с размаху налетев на корни вывороченного дерева. Я была потрясена и напугана; сердце бешено стучало в висках. Сосредоточившись на спасении Гилберта Бембриджа, я совершенно не подумала о том, что почва
