когда-то жилые, а сейчас оборудованные под складские помещения. Взволнованные голоса он услышал раньше, чем увидел заброшенный эллинг[4] – серые стены, проваленная крыша, грубо заколоченные досками ворота. Возможно, это был и не эллинг вовсе (хотя до моря рукой подать), а старый склад. Или сарай. Точно Паша не знал. Зато голоса, возбужденные, угрожающе рычащие, доносились именно оттуда. Он ускорил шаг, надеясь проскочить мимо незамеченным, когда девчонка завизжала.
В том, что это была девчонка, Павел Колбецкий не сомневался ни секунды. Это заставило его остановиться и даже сделать пару шагов в направлении сарая. Потом Пашка задумался. Он один. Вокруг ни души. И на подмогу в этот час рассчитывать не приходилось. Ни одной машины Павел пока не встретил. Врожденная осторожность (в этом юноша пошел в отца) требовала пройти мимо: лучше поспешить в город и вызвать полицию, чем вмешиваться самому. Это была отличная идея. Павел сорвался с места и успел пробежать пару десятков метров, когда девочка снова закричала. Послышалась невнятная ругань. И звонкий, хлесткий удар…
Павел Колбецкий больше не раздумывал. Он бросился назад, в сторону эллинга.
Вход – узкая покосившаяся дверь – нашелся с противоположной стороны здания. Паша уже собирался толкнуть ее плечом, как вдруг услышал:
– Пусть посидит здесь денек, одумается. А там как раз и отец вернется. У него подробности и узнаем. Он-то нам точно расскажет.
Голос был низким, грубым, с хрипотцой. Словно его хозяин оказался немного простужен. Ему ответил второй, пронзительный и резкий:
– Сбежит ведь, как есть сбежит! Девка больно шебутная! И не видать нам ни капитана, ни шкур!
– Никуда твой капитан не денется! А девице рот заткнем, чтоб не орала. А ты приглядишь за ней. В город соваться сейчас опасно – кругом зеваки. Неделя в запасе у нас точно еще есть!
– Так отлиняют же!
– Да не знает она ничего! – заорал первый. – Смотри! Очухалась…
Паша стоял у двери, стиснув кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Он боялся ненароком выдать себя вздохом или неосторожным движением. Там, в сырой темноте заброшенного склада, находилась девочка, которой требовалась помощь. Паша зажмурился, пытаясь мыслить здраво. Самым разумным сейчас было убраться подальше от сарая незамеченным и вызвать полицию. Но девочка уже пострадала! Тем более она боится! Павел решил дождаться, пока один из мужчин покинет склад, затем попытаться сообщить девчонке, что помощь близко, – и только потом отправиться в город. Уже светало, и скоро появятся первые машины.
Павел огляделся в поисках укрытия и обнаружил прошлогоднюю поленницу, изрядно помятую и отсыревшую за зиму, прикрытую сверху грязным куском рубероида. Он еле успел до нее добраться, когда дверь склада со скрипом отворилась, и на крыльцо вышел крепкий мужчина невысокого роста с окладистой черной бородой и коротким ежиком волос. Мужчина смачно сплюнул под ноги, потянулся до хруста, пробормотав сквозь зубы ругательства, и направился к торцу здания, исчезнув из поля зрения Павла. Взревел мотор, и через пару минут юноша уже провожал взглядом ничем не примечательный мотоцикл, направлявшийся в сторону города. В дверном проеме появился второй мужчина. Высокий и худой, словно сделанный из острых углов, с длинным крючковатым носом и слегка косящими карими глазами, он почему-то напомнил Павлу ворону.
– Я это, отойду на пару минут, – проговорил он в темноту склада. – Надо мне. А ты смотри! Без глупостей!
Павел дождался, пока мужчина скроется в небольшой постройке неподалеку, и кинулся к двери. Пригнулся к самому порогу, надеясь, что так его не будет видно, и заглянул в сарай: девчонка, уже довольно взрослая – лет четырнадцати, не меньше – сидела в углу, опершись спиной о стену. Руки ее были связаны спереди.
Осторожно, не спуская глаз с улицы, Павел произнес:
– Только тихо!
Девчонка дернулась, подалась вперед и спросила шепотом:
– Ты кто?
– Неважно, – отмахнулся Паша. – Я сейчас в город побегу. Сообщу полиц…
– Мне нужно папу предупредить! – перебила девочка, – а то они его схватят.
– Полицейские… – Павел хотел донести до нее свой план, но понял, что это бессмысленно. Он точно знал, что девчонка не будет просто сидеть и ждать, когда приедет полиция. А он и вовсе выставит себя дураком.
В два шага Павел преодолел пространство, отделяющее его от пленницы, и резко потянул девчонку за локоть, заставляя подняться на ноги. Она жалобно запищала, но поднялась. Ноги ее тоже оказались связаны. Зашептала сбивчиво:
– Нож! Вон там нож!
Пашка вслепую нащупал рукоятку ножа на полу и как можно аккуратнее разрезал опутывающие девичьи щиколотки веревки.
Где-то далеко скрипнула дверь.
– Бежим! – зашипел Павел и рванул к дороге первым. Девчонка кинулась следом, но тут же упала. Павел чертыхнулся сквозь зубы, вернулся за ней и помог подняться. Дернул за узел, надеясь освободить запястья, – бессмысленно! Девчонка только фыркнула и рванула дальше. Ребята уже достигли насыпи шоссе, когда им вслед понеслось громоподобное:
– Стой!!!
И вот тогда они действительно побежали! У них была неплохая фора: они были моложе, легче и сильнее. Павел хотел верить, что у них есть все шансы уйти от погони. До ближайших жилых домов оставалось пару сотен метров, когда девочка снова споткнулась и упала на землю, разбив об асфальт лицо. Из носа хлынула кровь. Их преследователь был уже рядом. В его руке блеснул нож – и вот тогда Павел испугался по-настоящему. Мысленно обругав себя последними словами и поклявшись больше никогда не выходить из дома ночью, он задвинул девчонку себе за спину, готовясь отразить атаку, отлично понимая, что против ножа ему не выстоять. Но вдруг утреннюю сонную тишину разорвал звук приближающегося автомобиля. Павел прижал к себе рыдающую девочку, внутренне сжимаясь от страха. Через мгновение перед ними резко затормозил изящный красный кабриолет с опущенной крышей. Павел отшатнулся и отступил на обочину, рискуя свалиться с насыпи вниз и свернуть себе шею. Передняя дверь автомобиля открылась, и сидевший за рулем молодой мужчина крикнул:
– Ну же, Колбецкий! Я долго буду ждать?
Все еще не веря своим глазам, Павел толкнул девчонку в салон и сам полез следом. Взревел мотор, взвизгнули шины – и машина сорвалась с места.
Сердце бешено стучало в груди, руки тряслись. Павел все еще никак не мог прийти в себя, когда водитель строго произнес:
– Павел Колбецкий, если это действительно ты – хотя твою рыжую физиономию я узнаю где угодно, – изволь объяснить, из какой передряги я тебя вытащил в этот раз?
– В этот раз?! – возмутился Павел и осекся. Перед ним был Янек Берг собственной персоной. Тот самый, чье имя вот уже много лет нельзя было произносить вслух в коттедже «Чайка». Тот самый, кто брал его с собой на
