Она позволила себе хотеть его. И, кажется, почти смирилась с этим. Кажется. Почти.
Словно в тумане. Худенькие пальчики впивались в шершавое дерево, а мутный взгляд провожал его спину в отражении. Как только дверь открылась, Мила опустила глаза, смаргивая одинокую слезинку. Стыд.
Выдохнула, когда дверь за ним закрылась, и всхлипнула. Задрожала всем телом.
Господи… как она теперь покажется на глаза его отцу?
…
Ох уж этот взгляд… Илья его знает. Отец смотрел на него так однажды. Закипая от ярости и осознания того, что мало что можешь сделать.
Это было так давно. Когда ему было четырнадцать. Или тринадцать. Отец тогда грозился сдать его в кадетское. Нашёл, чем напугать… армией? Думал, его сын сосунок сопливый? Да он бы с радостью пополнил армейские ряды. Да так успешно, что батя бы наверняка подохуел сам. Но… не срослось. В кадетское его не сдали. Но Илья после школы смело рванул отдавать долг родине. И не пожалел. Легко не было, но доказать себе, что он не хуже остальных – было принципиальным. Пытаться откосить, таская в военкомат магарычи и левые справки о том, что он косой или хромой… так только мудачьё делает.
И вот снова. Этот взгляд. Чем, интересно, на этот раз будет угрожать папа? Армия уже не прокатит. Да, и не наказание это… так, страшилка для слабаков. Так, чем же?
- Какого хера ты вытворяешь?! - полушепот-полукрик. Отец закрывает за собой спальню своего отпрыска. Делает несколько шагов, и медленно опускается в кресло рядом с кроватью. – Ты совсем, говнюк, из ума выжил?
- Не горячись ты так, па? – губ Ильи касается снисходительная улыбка. Брюнет облокотился бёдрами о письменный стол. Он даже не пытался скрыть от глаз родителя своё возбуждение. И так всё ясно, – Это ничего не значит.
- Это… - родитель закипал. Парень видел, как глаза отца буквально наливались кровью. – Ничего не значит?! – косится на стояк сына. – Ты совсем охренел?! За идиота меня держишь? Я догадывался, черт тебя дери! – можно ли орать шёпотом? Оказывается, можно. – Думаешь, я не замечал ничего?! Да ты же глаз с неё не сводишь!
- Па, не неси… это… блин, да это была просто шутка! Я ничего не сделал с вашей драгоценной занудой! На какой хрен оно мне надо?
- А вот это ты мне скажи! – Павел подскочил со своего места и приблизился почти вплотную. Поднял руку вверх, тыча пальцем тому в лицо. – Какого хрена происходит?! Что ты там делал? М?! Только посмей, слышишь меня?! Только посмей посмотреть на неё ещё раз…
- Это ты притащил их в наш дом, папа! Ты, а не я! Чего ты хотел, а?!
- У тебя совсем нет совести?! – ещё немного, и батя начнёт хвататься за сердце. А это уже будет слишком. – Она твоя сестра. – давит на него псевдородством.
- Никакая она мне не сестра, – брюнет рычит, чувствуя, как в нем самом поднимается злость. На отца, на Оксану, на Милану. На всех, блять. На себя – в первую очередь.
- Я тебя предупреждаю, Илья, – толкает твёрдым пальцем брюнета в грудь. – Даже не думай. Не смей… ты всё испортишь. Не смей так со мной поступать.
- Расслабься, па, – выдыхает в лицо отца. Прячет руки в карманы и сжимает пальцы в кулаки. – Она мне не интересна. Вообще.
- Если я ещё раз замечу…
- Отправишь меня в армию? – кривит губы, демонстрируя скепсис. – Или что-то новенькое?
- Я тебя предупредил, – мужчина поднимает руку выше и тем же указательным пальцем долбит парню в лоб. Словно вбивая в ветреную голову этот наказ, – ещё раз, и ты…
- Я тебя понял, – всеми силами стараясь удержать лицо.
- Очень надеюсь на это. Очень, – выдыхает Павел, и проводит по измученному лицу ладонью. – Что же за свинью ты мне подбросил, сынок?
Кажется, мужчина не ждал ответа на свой вопрос. Бросил на сына многозначительный взгляд и, покачав головой, вышел из комнаты.
А Илья продолжал сжимать кулаки в карманах. До такой степени, что хрящи начали хрустеть. Жевалки на лице заходили ходуном.
Как же он ненавидел её…
Зарычал и, что есть силы, толкнул ногой кресло, переворачивая то вверх дном. Сука. Кажется, больно. Внутри.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глава 23
- Ты знала, что этот топ тебе великоват в груди? - Катя крутится перед зеркалом, разглядывая полюбившуюся вещицу.
Мила смотрит в противоположную сторону, намеренно уводя взгляд от туалетного столика. Она до сих пор видит там их силуэты, и к щекам подступает румянец. Несколько раз обрывала порыв накинуть на него простыню, но вот от правды не сбежать: Леднев волнует её. Волнует самым неправильным образом.
Подходящая к концу неделя выдалась напряжённой. Мила старалась раствориться в толпе. Избегать походов в столовую. Раньше всех прибегала на пары. Но и это не помогало. Несколько раз она сталкивались с ним взглядами, и внутри рассыпались искры, больно жаля внутренности.
- Так вот мое предложение, - не унимается Катя, уже натянув модную тряпку на себя. - Этот топ - подарить мне!
Блондинка смотрит на подругу, и хмурит изящные бровки. Пытается вникнуть в смысл сказанных слов.
Внезапно, её доселе размеренная жизнь, крутанулась волчком, сдвигая экватор в сторону. И разные мелочи, например, времяпровождение с подругой, потеряли смысл.
- Да, забирай ты его!
- Мила? — голос Кати стал серьезным. — Может, расскажешь, что с тобой не так?
- Нет... то есть, у меня всё в порядке.
- Ты не хочешь откровенничать в этом «ледяном замке»? Здесь повсюду уши?
- Перестань, — впервые юмор подруги не расслаблял. - Не неси чушь.
- Тебе нужен мини отпуск! – переходит на шёпот. - Как ты смотришь на то, чтобы махнуть загород? На дачу?
Тот небольшой домик у озера, принадлежащий родителям Катерины, даже как-то стыдно называть дачей. Такие, она раньше видела только в кино.
- Одни?
Всё-таки, отдалённое местоположение пугало. Картинки о маньяках, живущих в глуши, моментально пробирались на поверхность сознания.
- Нет, конечно, в субботу приедут родители. Мы там планировали генеральную уборку перед зимой. А в пятницу: да, вдвоём. Я испеку свой фирменный чизкейк с вишней. Ну?
Чизкейк - это заманчивое предложение. А ещё заманчивей была перспектива побыть вдали от Леднева. Пусть даже в глуши, с потенциальными маньяками.
- Мама вряд ли меня отпустит в пятницу. Наверняка у неё есть планы на выходные.
- Это все легко решается! - Катя приближается к подруге, и тянет ту с кровати в сторону двери. - Я сейчас быстро все решу! Ты же меня знаешь?
- Куда ты меня тянешь, ненормальная? – тихо смеётся блондинка, одергивая спортивный топ на груди. Но всё же послушно следует за подругой вниз по лестнице.
- Тёть Оксан? - позволяет себе вольность. Вплывает в кухню, улыбаясь не хуже Чеширского кота. Тянет за собой Милану.
Бесстрашная.
Женщина отрывается от готовки, и смотрит на девушек: лисье лицо Екатерины, и смущенное - Миланы, не внушают ей доверия.
- Слушаю вас? – губ матери касается улыбка.
- Мои родители собираются устраивать генеральную уборку на даче, - Катя усаживается на высокий барный стул. Тянется за ломтиком сладкого перца. - Я хочу попросить у вас, отпустить Милану с нами?
Блондинка подкатывает глаза и направляется к графину с водой. Просто, чтобы хоть чем-то занять руки.
- Неожиданно… - тянет женщина, разворачиваясь к дочери.
- Вы заметили какие у неё синяки под глазами? Это же уму не постижимо, столько учиться. Сама на себя не похожа? - учтиво высказывает своё недовольство.
Мила, не скрывая удивления, наблюдает за происходящим. Кажется, что мама действительно вникает в доводы Кати, внимательно слушая её, и кивая головой. - Мне кажется, ей пойдёт на пользу свежий воздух. Учебный год только начался, а она уже немного нервозная какая-то, – ещё раз проделывает трюк с «воровством» сладкого перца.
- Знаешь, а твои доводы вполне весомы. – Оксана Вадимовна поджимает губы, и снова смотрит на дочь.
Милана крутит в руке стакан, нервно облизывая губы. Её отпустят? Серьёзно?
