Я потащил Конни к берегу, туда, где она оставила свою тенниску. Затем попробовал вытолкнуть ее спиной вперед, чтобы посадить на плоский камень, но мне никак не удавалось приподнять ее достаточно высоко. Она начала сползать назад, и тогда я на миг отпустил ее и перехватил вокруг бедер. На этот раз мне удалось поднять Конни и усадить на камень.
К этому времени рядом с нами появилась Кимберли.
- Побудь с ней, - запыхавшись произнесла она, затем выскочила из воды и стала быстро карабкаться вверх по скале. Она взбиралась к вершине водопада.
Безоружная.
Я стоял в воде и придерживал Конни за ноги, чтобы не дать ей соскользнуть в лагуну. Прежде чем я успел сообразить, что делать дальше, Билли была уже тут как тут. Обойдя меня, она взлезла на валун и, опустившись сбоку от Конни на колени, склонилась над ней и прижала ее за плечи к камню.
- Ну вот, теперь не скатится, - выпалила она.
Почти у самой вершины водопада Кимберли пропала из виду.
Я вскочил на валун.
Стоя по обе стороны от Конни, мы с Билли слегка приподняли ее, втащили повыше и положили на спину.
- Вот так, вот так, - приговаривала Билли. Голос у нее был почти спокойный. - Все будет хорошо, милая. Все будет хорошо.
Подобной уверенности лично у меня не было. Конни была без сознания, и из головы ее текла кровь. Но она была жива. И дышала. При таком большом количестве обнаженной плоти просто невозможно не заметить всех тех частей тела, которые подымались и опускались. А в отдельных местах - на боковой поверхности шеи, под грудиной, - можно было даже увидеть пульсирующую в такт сердечному ритму кожу.
- Что будем делать с ее головой? - спросил я.
- Тут есть ее тенниска.
Выдернув из-под колена насквозь мокрую тенниску, я свернул из нее огромный толстый тампон и приложил его к окровавленной голове Конни.
Она застонала и попыталась отвести голову в сторону.
Билли положила руку на ее голову с другой стороны и придержала ее.
- Так надо, милая, - произнесла она и тихо заплакала. Думаю, от радости, поскольку Конни застонала - и это было хорошим признаком. - Все обойдется, милая. - Она пару раз шмыгнула носом. - Произошел несчастный случай, но все обойдется. - Другой рукой Билли утерла слезы и обратилась ко мне: - Как ты считаешь, плечо сломано?
Верхняя часть плеча Конни была сильно ободрана, словно после затяжного торможения по асфальту. Но плечо не казалось сильно опухшим или деформированным.
- По-моему, обошлось без перелома, - ответил я. - Хотя, сама понимаешь, большого опыта с переломами костей у меня нет.
Зажмурившись, Конни обнаружила крепко стиснутые зубы и вновь застонала.
Билли вцепилась в неповрежденное плечо девушки:
- Ты непременно выздоровеешь. - А мне сказала: - Слава Богу, что ты был рядом. Иначе она могла бы утонуть.
Я покачал головой.
- Этот камень появился так неожиданно, - попытался оправдаться я. - У меня не было времени сделать что-нибудь. Если бы я оттолкнул ее в сторону или еще что-нибудь... А я просто стоял, как замороженный.
- Ты был великолепен, - возразила Билли. - Просто все произошло так быстро.
- Откуда появился этот камень? - поинтересовался я. - Ты видела?
- Он перекатился через край водопада.
- Сам по себе? - недоумевал я.
- Едва ли. Во всяком случае, я так не думаю. Мне кажется, его кто-то бросил - или столкнул. Кто-то, кто находился выше водопада, но на достаточном расстоянии от его края, чтобы его не заметили.
- Уэзли или Тельма.
- Думаю, что да.
- Как там она? - Я поднял голову и увидел, что Кимберли спускается вниз по склону.
- Ее здорово зашибло, - ответил я. - Но она уже приходит в себя.
- Она оклемается, - добавила Билли.
- Нашла что-нибудь там, наверху? - осведомился я.
- Ничего. - Кимберли присела на корточки, чтобы получше рассмотреть рану Конни, и ее обнаженная рука коснулась моей. - Как дела, Кон?
В ответ послышался стон боли.
- Она такая твердолобая, что этот камень, вероятно, даже не оставил вмятины, - заметила Кимберли.
- Пошла ты! - буркнула Конни. И это было для всех нас самым верным признаком того, что Конни уже идет путем выздоровления.
- Так ты говоришь, что ничего не нашла там, наверху? - переспросила Билли. Кимберли покачала головой.
- Но я не особенно и искала. Просто бросила беглый взгляд вокруг, а затем попыталась обнаружить отпечатки ног. Ничего не обнаружив, решила спуститься вниз и посмотреть, что с Конни. И мне не очень хотелось, чтобы на меня там напали. Там, наверху, миллион мест, где можно легко спрятаться. Поскольку прикрыть меня с тыла было некому, я решила, что торчать там и дальше - неразумно.
- Я мог бы подняться туда с тобой, - предложил я. - Вдвоем мы могли бы произвести нормальный поиск.
- Нет, нельзя оставлять Билли и Кон одних. К тому же все наше оружие осталось там. - Кимберли кивком указала на другой берег лагуны. - Лимит раненых на сегодня уже исчерпан, и сейчас мы вернемся в лагерь.
Что мы и сделали.
Подождав несколько минут, пока Конни придет в себя, мы помогли ей сесть. Нужно было как-то удерживать повязку (свернутую тенниску Конни) на месте, так что Билли предложила использовать для этого мой ремень. Пока я прижимал повязку к ране, Кимберли обмотала ремень вокруг головы Конни проведя его на макушку и под подбородком, она застегнула пряжку.
Затем мы опустили Конни в воду, отбуксировали ее на спине на другой берег лагуны и там помогли ей выбраться на берег.
Помогать я мог лишь вполсилы, потому что, лишенный пояса, был вынужден одной рукой придерживать шорты, чтобы не потерять их.
Наши вещи лежали там, где мы их оставили. Вынув один из томагавков из петли, я подвязал шорты веревкой, после чего вновь заполнил карманы. (К еде еще никто не прикасался, но есть никому и не хотелось.)
Было решено, что мы с Билли поможем Конни добраться до лагеря, а Кимберли понесет все оружие, которое мы не сможем взять с собой. Затем я накинул свою розовую рубашку и сунул томагавк за веревочный пояс.
А вот как выглядела Кимберли в полной экипировке: перекрещенные на груди поверх гавайской рубахи веревочные портупеи, на каждом бедре по томагавку, спереди за поясом плавок складной армейский нож, четыре копья прижаты к боку левой рукой, а в правой - топор.
Я встал слева от Конни, а Билли - справа. Держали мы ее за руки.
Кимберли вышла вперед, и мы тронулись в обратный путь вниз по течению ручья.
Конни ойкала и стонала, иногда всхлипывала. Но мы лишь поддерживали ее, а шла она самостоятельно. Время от времени ноги у нее подкашивались, и нам с трудом удавалось удержать ее от падения.
От ручья мы не отходили. Идти так было легче, чем через джунгли, к тому же это была, похоже, самая короткая дорога к побережью.
Иногда ручей сужался настолько, что втроем мы не помещались. Но нам все же удавалось тем или иным способом обеспечить вертикальное положение Конни.
Серьезная проблема возникла у нас только однажды. И случилось это на довольно легком спуске. Все было бы ничего, если бы прямо у нас из-под носа неожиданно не вспорхнула эта чертова птица. Что тут только поднялось! Билли завизжала. Да и все остальные, кажется, вздрогнули и подскочили от неожиданности. Но затем Билли оступилась и поскользнулась. Ее попытки уцепиться за меня ни к чему хорошему не привели, и мы все трое с брызгами плюхнулись в ручей. Место было мелкое, а дно - каменистое.
Не пострадала только Кимберли, которая опережала нас на несколько шагов.
Впрочем, и остальные серьезно не пострадали - во всяком случае, не от этого падения. Просто каждый из нас получил по нескольку дополнительных синяков.
Вскоре после этого дурацкого случая мы, пошатываясь, выбрались из джунглей на чистый, ослепительно яркий песок нашего пляжа.
Большая охота закончилась.
Мы не нашли добычу, зато сами чуть не стали ею.
Конни здорово повезло, что она осталась в живых.
Все это было вчера.
Между прочим, зажигалка Эндрю, которая находилась в моем кармане во время нашего падения в ручей, намокла и перестала работать. Это нас очень встревожило. Но, пролежав пару полуденных часов на солнце, она подсохла, и мы смогли вновь развести лагерный костер.
Дела Конни быстро идут на поправку. Рваная рана на боковой поверхности головы небольшая. Поначалу она сильно кровоточила, но потом кровь свернулась, и кровотечение больше не возобновлялось. Вокруг раны в волосах приличная шишка. Хотя были жалобы на резкую головную боль и боли в плече, ничего серьезного пока не наблюдалось. Я имею в виду потерю сознания, головокружение и помутнение в глазах. Ничего этого не было.
Мы надеемся на полное выздоровление Конни.
Критическое состояние, между прочим, весьма благотворно сказалось на ее характере - большую часть времени ей так больно, что не остается сил или желания, чтобы быть стервой.
Помимо этого, похоже, у нее на уме сейчас лишь жалость к себе и жажда сочувствия окружающих. По крайней мере, когда она не спит.
