— Ничего себе галлюцинация, — заключил Рэнделл. — Никакого тринадцатого этажа нет и в помине, «Детериджа и компании» тоже. Ничего! А я ведь до сих пор помню каждую деталь так же ясно, как вижу сейчас ваше лицо.
— Это все?
— Минуточку.
Рэнделл встал и пошел в спальню. На сей раз он уже не соблюдал особой осторожности, хотя дверь за собой все-таки закрыл. Он слегка нервничал, что не сидит постоянно возле постели Синти, но должен был признать, что присутствие Хоуга каким-то образом успокаивало его. Быть может, все дело в том, что ему нужно испить чашу своих страданий до самого дна.
Рэнделл снова прислушался к ее дыханию и, удостоверившись, что Синти жива, взбил подушку, убрал растрепавшиеся волосы с ее лица, поцеловал в лоб и вышел из комнаты.
Хоуг ждал его.
— Ну как? — сочувственно поинтересовался он.
Рэнделл тяжело опустился на стул и закрыл лицо ладонями.
— То же самое.
Хоуг воздержался от каких бы то ни было комментариев, и вскоре Рэнделл усталым голосом принялся рассказывать ему о ночных кошмарах, которые мучили его последнее время.
— Честно говоря, я не хочу придавать этому особого значения, — добавил он, завершив свой рассказ. — Я не суеверен.
— Странно, очень странно, — размышлял вслух Хоуг.
— Что вы имеете в виду?
— Я полагаю, что ничего сверхъестественного здесь нет. Но вы не допускаете, что все это отнюдь не случайно? Я хочу сказать, что если кто-то смог внушить вам все это в деловом центре среди бела дня, то куда легче сделать это ночью.
— Каким образом?
— У вас есть враги, мистер Рэнделл?
— Насколько я знаю, никого. Конечно, мне подчас приходится делать такое, что может кому-то не понравиться, но ведь у меня есть и друзья. Да, два-три мошенника могут точить на меня зубы, но они наверняка не способны на подобное. А у вас есть враги? Кроме Потбери, конечно.
— Насколько мне известно, нет: К тому же я не понимаю, почему Потбери должен меня ненавидеть. Да, кстати, вы собираетесь проконсультироваться у кого-нибудь еще?
— Я просто плохо соображаю. В голову ничего не приходит. Скорее всего надо взять телефонную книгу и кому-то позвонить.
— Вы правы. Позвоните в солидную клинику и попросите прислать «скорую помощь».
— Я так и сделаю! — решительно заявил Рэнделл, вставая.
— Пожалуй, стоит подождать до утра. Во всяком случае, сейчас уже поздно, и там остались одни дежурные врачи. Может, она сама проснется.
— Наверное, вы правы. Думаю, мне пора на нее взглянуть.
— Мистер Рэнделл…
— А?
— Э-э-э… вы не возражаете, если я тоже взгляну на нее?
Рэнделл покосился на Хоуга. Этот человек сумел усыпить его подозрительность, но сейчас он вдруг вспомнил предупреждение Потбери.
— Думаю, не стоит, — холодно произнес он.
Похоже, Хоуг был разочарован, но не подал виду.
— Конечно, конечно. Я вас вполне понимаю, сэр.
Когда Рэнделл вернулся, Хоуг стоял у входной двери со шляпой в руках.
— Думаю, мне лучше уйти, — сказал он и, не дождавшись ответа Рэнделла, добавил: — Я бы мог посидеть с вами до утра, если вы, конечно, хотите.
— В этом нет необходимости. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, мистер Рэнделл.
Когда Хоуг ушел, Рэнделл принялся бесцельно слоняться по квартире, то и дело возвращаясь к постели жены. Замечания Хоуга по поводу Потбери встревожили его куда больше, чем он предполагал. Хоуг сумел расположить его к себе, тем самым перестав быть козлом отпущения. От этого Рэнделлу легче не стало.
Он съел холодный ужин и запил его пивом. Затем затащил в спальню большое кресло, поставил рядом скамеечку для ног, достал запасное одеяло и приготовился ко сну. Делать было совершенно нечего. Он попытался читать, но из этого ничего не получилось. Время от времени он вставал и доставал из холодильника баночку пива. Когда пиво кончилось, он принялся за водку. Она слегка успокоила его расшалившиеся нервы, но нисколько не опьянила.
Рэнделл проснулся от ужасного ощущения, будто тот тип из зеркала хочет похитить Синти. В комнате было темно, его сердце колотилось так, словно собиралось выскочить наружу. Когда он наконец добрался до выключателя и включил свет, то убедился, что его возлюбленная Син лежит на постели все в том же состоянии.
Он осмотрел большое зеркало и убедился, что оно, как и положено, отражает комнату, а не служит окном в какое-то иное, страшное место. Затем он выключил свет и в полумраке плеснул в стакан глоток спиртного.
Однако в какой-то момент ему вдруг показалось, будто он уловил в зеркале движение. Рэнделл резко обернулся, но увидел только свое собственное отражение. Он сел в кресло, вытянул ноги и решил больше не спать.
Что же это было?
Он бросился в погоню за несуществующим призраком. Никого нигде нет. Потом в панике вернулся в спальню. Ведь это могло быть обычной уловкой, рассчитанной на то, чтобы увести его от постели Синти.
Они смеялись над ним, издевались, стараясь заставить его действовать необдуманно и совершать одну ошибку за другой. Он знал: они замышляли заговоры против него в течение всех этих дней, стремясь расшатать его нервы, следили за ним из каждого зеркала в доме, ныряя назад всякий раз, когда он пытался их поймать. Сыны Птицы…
— Птица жестока!
Неужели он сам произнес это? Или это сказал кто-то, кто притаился в нем самом? Птица жестока!
Тяжело дыша, Рэнделл подошел к открытому окну спальни и выглянул наружу. Было темно, непроглядно темно. Внизу на улице никакого движения. Над озером расстилался туман. Сколько времени? Судя по часам на столе, шесть утра. В этом Богом забытом городе хоть когда-нибудь наступит рассвет?
Сыны Птицы… Рэнделл неожиданно почувствовал, что сможет их провести. Они думают, будто загнали его в ловушку, а он их надует. Они не смогут ничего сделать ни с ним, ни с Синти.
Да он просто расколотит все зеркала. Рэнделл кинулся на кухню, где в ящике для инструментов хранился молоток. Он схватил его и вернулся в спальню. Первым делом большое зеркало…
Он замахнулся было молотком, но вдруг заколебался. Синти бы это не понравилось — семь лет несчастий! Конечно, сам он не был суеверным, но… Синти бы это не понравилось. Он повернулся к постели, намереваясь объяснить ей необходимость такого поступка. Все казалось настолько очевидным — взять и расколоть все зеркала, чтобы сыны Птицы больше не смогли им угрожать.
Однако Рэнделла ошеломило спокойствие и невозмутимость лица Синти.
Он подумал, что хорошо бы избежать погрома. Они не могут жить без зеркала, а что такое зеркало? Просто кусок стекла, которое отражает. Замечательно, значит, надо сделать так, чтобы оно не отражало! Он даже знает, как это можно сделать! В том же ящике для инструментов хранилось три или четыре баночки эмали, оставшиеся после косметического ремонта мебели.
