– Мэрилин, – сказал он, – какого дьявола ты портишь дверь?
– Поднимаю цену дома, мой сладкий.
Дон и Сьюзен обменялись взглядами.
– Думаете, я не вижу, как вы двое обмениваетесь озабоченными взглядами?
На глазах мифический юный Брайен дорос до пяти футов.
Дон протянул руку к охотничьему ножу и сказал:
– Ну-ка давай сюда.
Но Мэрилин вывернулась.
– Вот тебе, выкуси.
Сьюзен и Дон опешили.
– Мы оставляем это маленькое уютное гнездышко, ребята, но прежде чем это сделать, надо поднять его цену.
Она продолжала делать зарубки.
– Исследования показали, что цену любого дома можно твердо поднять на десять процентов или даже больше, просто высадив вокруг него однолетних цветов на сотню долларов.
Элисон доросла до четырех футов и восьми дюймов.
– Цветы придают дому по-настоящему жилой вид. Жилой и любимый. Так же как и зарубки на косяке. Зарубки свидетельствуют о счастье, гордости и глубокой привязанности. Словом, еще пять тысяч к запрашиваемой сумме.
– А мы куда же денемся? – спросил Дон.
– В Вайоминг, кретин. В Шайенн в штат Вайоминг.
– О, мама, только не надо все сначала.
– Да, все сначала. Дома там дешевле. У нас будет комната для гостей и три ванных. А ты, милочка, сможешь представлять весь штат на национальных конкурсах. Там людей-то раз-два и обчелся. Так что конкуренции никакой. Пятьдесят одна блистательная претендентка, и только одна победит. Кто сменит Сьюзен Колгейт на следующем конкурсе «Мисс Соединенные Штаты»?
– Мы никуда не поедем, – сказал Дон.
– Нет, поедем. Этот дом записан на мое имя, так что – собирайся.
– Она сегодня не в себе, – обратился Дон к Сьюзен. – Оставь ее.
Сьюзен снова отправилась загорать, надеясь, что нашедшее на Мэрилин кратковременное помешательство скоро пройдет. Уже позже, в своей комнате, она услышала внизу обычное позвякивание и стук, сопровождающий приготовление ужина. Мэрилин позвала Сьюзен и Дона к столу, и вечер прошел, в общем-то, нормально. Даже слишком. Но в какой-то момент раздался грохот, и дом тряхануло, словно машину, перескочившую через «лежачего полицейского». Стоявший перед Сьюзен стакан воды опрокинулся, а фотография в рамке упала со стены. Все трое вскочили – в доме было тихо, и только с кухни доносилось какое-то странное тихое шипение.
Пройдя через дверь, изрезанную отметками, они увидели зиявшую в потолке громадную дыру и другую – прямо под ней, в полу – между плитой и холодильником.
– Боже правый, это метеорит, – сказал Дон, взглянув вниз.
Сьюзен и Мэрилин тоже смотрели вниз, уставившись на коричнево-синий булыжник, который лежал на треснутом бетоне рядом с морозильником, в котором еще с осени хранились охотничьи трофеи Дона. Дон опрометью сбежал с лестницы, оглядел каменную глыбу и, не находя слов, посмотрел на Мэрилин и Сьюзен. Обе женщины сбежали вслед за ним.
– Это чудо, мы спасены, – сказала Мэрилин. – Это знак Господа, мы на правильном пути, это торжественное знамение.
Упав на колени, она начала молиться, как однажды давно, когда навещала свою родню в горах. Сьюзен вгляделась в булыжник.
– Эй, да он, похоже, тает.
– Черт, – сказал Дон, – да это же дерьмо.
Это был ком замерзшего дерьма, случайно вывалившийся с борта самолета филиппинской авиакомпании, летевшего рейсом из Чикаго в Манилу, – он-то и оплатил новый дом в Шайенне. Дон вспоминал об этом не иначе как о «говнопаде». Авиакомпания уладила все быстро и тихо. Через шесть недель Колгейты уже жили в Шайенне.
Глава девятнадцатая
Полицейские закончили тщательный осмотр алтаря Сьюзен Колгейт, который так и стоял на заднем сиденье машины Айвана, и уехали. Весь остаток дня Джон бродил вокруг алтаря и без конца звонил автоответчику Сьюзен, разъединяясь каждый раз, когда тот включался. Он попытался уснуть, но вместо спокойного сна получались какие-то обрывки видений, словно обрезки пленки с пола монтажной комнаты, прерываемые приступами тревоги. Уже было совсем поздно, когда он сдался, встал, принял душ, выпил тонизирующий коктейль, поболтал с Ниллой, которая как раз вернулась со своих спортивных занятий, и отправился в «Вест-сайд видео». Райан был занят с клиентом.
– Вы знаете название картины, сэр? – Райан тщетно пытался добиться от клиента вразумительного ответа.
– Понимаете, это та самая картина. Помнится, она еще была в синей коробке.
– Вы знаете, кто исполняет главную роль?
– Тот парень. Понимаете.
– Не уверен. Это комедия, драма или?..
– Отличная вещь.
– Ладно. Вы хоть представляете – кто режиссер?
– Ну тот, знаменитый.
– Понятно.
– Эй, дружище, – вклинился Джон. – Пойди прими таблетку, а когда мозги включатся, дай нам знать.
Клиент обиделся.
– Вы уж меня простите. Я хочу выбрать картину, мистер, не знаю уж как вас там. Ваше-то какое дело.
Джон посмотрел клиенту прямо в глаза:
– Хочешь узнать, какое мое дело?
– Да, то есть нет.
– Тогда почему ты меня спрашиваешь? Пошел вон. Не надо мешать людям, которые знают, чего они хотят.
Клиент, явно расстроенный, робко удалился.
– Спасибо тебе от всей души, Джон, – сказал Райан. – Ты даже представить себе не можешь, как долго я сдерживался, чтобы не сказать ему то же самое. Если ты когда-нибудь решишь поставить фильм под названием «Ну, этот, как там его…», то в видеосалонах это будет самая спрашиваемая картина.
Джон осмотрел салон, потом сказал:
– Райан, сматывайся с работы и поехали. Есть дело.
– Только не сейчас – сейчас самый разгар дня, час пик, я должен обзвонить должников, а вечером показывают программу «Женщины, которые любят слишком сильно».
– Мы с Айваном хотим купить твой сценарий.
Через десять минут, каждый в своей машине, они приехали в бар клуба «Сент-Джеймс». Джон прибыл первым и заказал виски. Наконец появился запыхавшийся Райан.
– Прежде чем что-нибудь обсуждать, Джон, должен тебе сообщить, что днем у нас была полиция и они буквально насели на меня: во-первых, потому что я соорудил алтарь Сьюзен Колгейт и, во-вторых, потому что отдал его тебе. У меня было такое ощущение, будто меня вымазали мармеладом и привязали к муравейнику.
– Ее нигде нет. Она не показывалась даже на съемках. Копы меня тоже достали. Мне пришлось объяснять им, что я делал, сидя ночью в машине напротив ее дома с алтарем Сьюзен Колгейт на заднем сиденье.
– Ну ты извращенец! – рассмеялся Райан.
Джону было не до смеха.
– Разве люди не считаются пропавшими только после того, как пройдет двое суток?
– Не знаю, – Джон закрыл лицо руками. – Пей.
Райан выпил.
– Перед тем поехать сегодня к тебе, мы болтали с Ниллой, женой Айвана, и она сказала мне, что после катастрофы Сьюзен пропала на целый год, прежде чем объявиться снова. Я не знал, что она пропадала так надолго! Не знал. И оказывается, что никто не имеет ни малейшего представления о том, где она могла находиться все это время. Даже копы не знают.
– Но ты знал, что она попала в катастрофу…
– Эх ты, в девяносто шестом я так часто оказывался в Центре Бетти Форд,[4] что даже не знаю, кто был президентом.
Райан был слегка смущен, не зная, как ему держаться с этим важным кинорежиссером, вознамерившимся купить его сценарий, поэтому он не стал форсировать разговор, и Джон продолжал:
– Иными словами, если Сьюзен Колгейт, святая покровительница пропавших без вести, пропадает без вести хотя бы на один день, то всем Пропавшим без Вести следует тотчас начать поиски, правильно?..
– Когда вы встретились, она узнала, кто ты? – спросил Райан. – Как долго вы вообще общались? На чем расстались? Во что она была одета?
– Мы просто шли. Было чертовски жарко. Но она даже не вспотела. Это было похоже на то, будто мы, как школьники, сбежали с уроков.
Им принесли орешки.
– Райан, ты знаешь о том, что перед тем, как я принял решение выйти из игры, я был серьезно болен?
– Нет.
– Так вот знай. Я практически отбросил копыта в «Сидарз» – по крайней мере, врачи так говорят. И ты знаешь, кого я увидел, когда лежал при смерти?
– Кого?
– Сьюзен.
– Что я могу на это сказать?
– Уж скажи что-нибудь.
– Джон, ближе к теме!
– Ладно, итак, по больничному телевизору шел повтор «Семейки Блумов» за несколько минут до того, как я отключился, но понял я это только через несколько месяцев. Но все-таки это была она. Понимаешь, что я хочу сказать? И я привык к мысли, что привидевшееся мне лицо и голос ничего не значат, но вот настало сегодня – и теперь я больше не думаю, что это было так уж бессмысленно.
Мимо прошел официант. Стакан Райана был пуст. Он заказал еще.
– «Сингапурский слинг», пожалуйста.
Райан не знал, что сказать Джону.
