покладисто согласился Егор. – Тебе жалко, что ли? А кофе этот агрегат и правда, отличный варит. При мне Шмуль только начал его налаживать, я один американо успел попробовать.
- Понравилось?
- А то! Не хуже, чем в столичной кофейне где-нибудь на Невском. Жаль, торопился, я бы и капуччино попробовал…
После того, как Москву и несколько мегаполисов по всему миру накрыл Зелёный Прилив, столицу российской Федерации перенесли в Санкт-Петербург. Впрочем, кое-что осталось и здесь – по Лесу ходили упорные слухи о загадочном средоточии государственной власти за стенами Кремля, пе тронутыми гигантской мутировавшей флорой.
Егор ещё раз перечитал письмо. Подумал, посмотрел зачем-то листок на просвет, потом медленно сложил и вернул напарнику.
- С каких это пор белок теперь в Обители?
Вопрос был вполне законным: в убежища друидов настрого был закрыт доступ любым посетителям женского пола. Ходил, правда, слухи о сугубо женской Обители где-то в районе Битцевского парка – на самому Егору ни разу не приходилось увидеть друидессу своими глазами.
- Письмо доставила Яська. – отозвался Бич. – Её всюду пускают.
- Мог бы и не спрашивать. - Егор ухмыльнулся. - Эта девчонка с половиной Леса на короткой ноге, а уж с друидами-то…
- Я, как получил это письмо, сразу подумал о тебе. Понимаешь, на конференции, речь шла, по большей части о ЦВЛовцах и их… хм… внешних связях. Ну, ты в курсе…
Егор догадывался, что именно бумаги, добытые Бичом в МИДовской высотке, станут главным предметом обсуждения. Бумаги – и кое-какие сугубо секретные сведения, полученные прямиком из РИИЛ, Российского Института Изучения Леса. Эта могущественная организация курировала от имени федеральных властей все профильные программы, так или иначе связанные с тем, что происходило в границах МКАД - и уж конечно, подозрительная возня, затеянная адептами Церкви Вечного Леса, не могла остаться без их внимания.
Оставалось только удивляться, как егерь смог заставить лидеров ведущих группировок лесовиков преодолеть застарелое недоверие, а то и откровенную неприязнь, и собраться для обсуждения этих вопросов. Насколько Егор знал, в последний раз нечто подобное случалось по случаю резни, устроенной язычниками-родноверами из клана Чернолеса своим соплеменникам-даждьбожцам. Тогда решить что-нибудь толком не удалось – собрались, погоревали, посетовали на жестокость, так глубоко въевшуюся в человеческую природу, да и разошлись. С тех пор немало воды утекло в Москве-реке, и немало крови было пролито во внутрилесных разборках – чего стоит одна только вражда аватарок и путейцев…
- Так вот… - Бич поковырял в зубах щепкой, извлекая остатки ужина – О ЦВЛ никто почти ничего толком не знает, одни слухи и соображения. Ну, живут у себя в Древобашне, ну рассылают по всему Лесу агитаторов и проповедников, а к себе, наоборот, никого не пускают. Негусто, сам понимаешь.
Егор кивнул. Он не раз встречал фанатичных проповедников Церкви Вечного Леса, обитающих в огрызке Останкинской телебашни – и, как и многие, недолюбливал их. Но, если бы его спросили, что он знает об этой чуть ли не самой закрытой группировке Леса – то рассказ ограничился бы двумя-тремя общими фразами.
- А раз так, - продолжал егерь, - Следует, прежде чем что-то решать, собрать кое-какую информацию. Для этого мне сейчас надо бы смотаться до ВДНХ и кое с кем там перетереть, благо, здесь недалеко…
- Кое с кем – это с Пиндосом, что ли? – понимающе усмехнулся Егор.
- В корень зришь, Студент. Давно следовало с ним по душам поговорить, да я всё откладывал. Теперь – не могу. А тут это письмо. Нутром чую: дело мутное, разобраться с ним надо со всем душевным пониманием, а попросить некого. Нет, есть, конечно наши егеря - но они в ГЗ, считай, чужаки, так, захаживают изредка, с Мартином толком не общались. А него, сам знаешь, какие тараканы в голове: запросто может отказаться говорить с незнакомцами, а то и просто пошлёт подальше.
Егор снова кивнул. Он, как только прочёл письмо, сразу понял, чем закончится беседа.
- Хочешь, чтобы я с ним разобрался?
- Так некому ж больше! Ты с этим поцем на короткой ноге, бухали вместе - тебе он всё выложит, как на духу! Ну, да и сам не новичок, если что, справишься, разрулишь.
Эти слова Бича Егору польстили. Не так уж давно он был в Лесу – и вот, уже: «не новичок»… Услышать такое от матёрого егеря - это дорогого стоило. Да и проблемка наклёвывалась, по всему видать, интересная до крайности.
- Ладно, что с тобой поделать. Тем более, я и так в ГЗ собирался на днях завернуть. Надо показаться у Шапиро, я ж у него, как-никак, числюсь в лаборантах…
- Вот и хорошо! Обрадовался Бич. А я, как с Пиндосом поговорю, сразу в ГЗ. Лишнего часа не задержусь, клык на холодец! Добираться-то как думаешь?
Егор прикинул.
- Лёха-Кочегар с сетуньцами только что тут проходили – направились на Маленковскую, паровоз у него там стоит. Пока погрузятся, пока спрыснут окончание конференции в узком кругу, пока пары разведут – часа полтора пройдёт, не меньше. Если пойти прямо сейчас – можно упасть им на хвост. К завтрашнему утру буду на Воробьёвых.
- Спрыснут, говоришь? – егерь не скрывая иронии. – Нет уж, лучше плыви-как ты с Эчемином. Оно, конечно дольше выйдет, но мне так спокойнее.
Егор удивлённо поднял брови.
- Мимо Чернолеса-то – спокойнее?
- Поверь, так будет лучше. Заодно сделаешь по пути одно дело…
Он покопался в нагрудном кармане штормовки и извлёк небольшую, длиной в указательный палец, латунную капсулу с плотно завинченной крышкой.
- Эту штучку надо оставить в приметном месте под быками Большого Москворецкого моста. Я объясню где, не ошибёшься.
- Послание для кого-то из Кремля?
- Догадливый… - ухмыльнулся Бич. - Только уж постарайся больше ни с кем этой догадкой не делиться, а то нам устроят вырванные годы...
- Кто устроит, кремлёвцы? – уточнил Егор.
- И кроме них сыщутся желающие. Был бы человек – а статья найдётся, слыхал?
- А насчёт Эчемина – не опасаешься? Увидит же всё, а он не дурее меня…
Егерь мотнул головой.
- Коля, конечно, то ещё трепло - но знает, когда можно болтать, а когда лучше замолчать свой рот. Я ему доверяю.
- Ну, тебе виднее… - Егор спрятал капсулу под куртку. – так я пошёл?
Бич встряхнул баклагой – там громко плеснулись остатки шмулева имбирного пива.
- А добить?
***
2054 год, осень
Московский Лес,
Терлецкое Урочище
Ложе – вытесанную жёлобом колоду – выстилал изнутри толстый слой красновато-бурого мха. Трое лешаков приволокли и установили его возле ствола особо кряжистого дуба. Прямо напротив ложа его кору – корявую, узловатую, тёмно-бурого цвета – рассекала глубокая трещина. Виктор вгляделся –
