– Как я могу сейчас уехать? Что для меня все опасности, если ты любишь меня!
– Ах, милый, будь благоразумен! – взмолилась Тея. – Если тебя арестуют, я буду умолять, чтобы меня тоже арестовали. Если ты должен будешь умереть, я умру вместе с тобой!
Казалось, ее слова наконец заставили Лусиуса понять, что опасность, о которой его предупреждали, действительно близка. Он снова привлек ее к себе, поспешно поцеловал, а потом повернулся к двери и, открыв ее, крикнул в темный коридор:
– Джек, иди сюда!
Гулко раздались шаги, и вскоре в дверях появился Джек.
Он был немного похож на Гарри, только крупнее, и волосы у него были темно-рыжие и кудрявые.
– Предупреди остальных. Надо немедленно уезжать, – сказал Лусиус. – Постарайтесь по возможности скрыть следы нашего пребывания. Пусть думают, что в доме никто не живет.
– А огонь в камине? – спросила Тея. – Если в комнатах разжигали огонь, значит, здесь кто-то был!
– Придется рискнуть. Готовь коней, Джек.
– Хорошо, милорд.
Джек выбежал из библиотеки, а Лусиус молча смотрел на Тею.
– О чем ты думаешь? – спросила она.
Она знала ответ, но, как всякая женщина, хотела еще раз услышать.
– Я думаю, – тихо отозвался он, – что на свете нет человека счастливее меня. Мне просто несказанно повезло!
Она протянула к нему руки, лицо ее засияло от счастья.
Но, не успев подойти к возлюбленному, она замерла неподвижно, заледенев от ужаса.
Они оба услышали этот звук одновременно: отряд солдат шагал по аллее к дому.
Глава 7
На секунду у них перехватило дыхание. Тея заговорила первой, и голос ее напряженно дрожал:
– Это солдаты! Уходи, уходи скорее!
– И оставить тебя здесь? – возмутился Лусиус.
– Ну конечно! Ну и что, если они меня здесь обнаружат? Это мой дом! Я приехала сюда, чтобы вспомнить о прошлом. Это объяснит и почему здесь огонь, и почему у комнат жилой вид.
Лусиус продолжал колебаться, но Тея повторила:
– Ах, уезжай, любимый! Уезжай скорее!
Выражение лица у него немного изменилось, и она поняла, что он готов поддаться на ее уговоры.
– Подумай о Джеке! – напомнила Тея. – Гарри умрет, если его арестуют. Подумай об остальных! Без тебя они не уедут.
Этот призыв помочь тем, кто полагался на него, был услышан. Лусиус взял свою шляпу и стек со стула, и хотя испуганной Tee казалось, что солдаты уже совсем близко, он повернулся к ней и снова заключил ее в объятия.
На одно блаженное мгновение их губы слились в поцелуе, их сердца бились в унисон. А потом Лусиус исчез. Дверь библиотеки закрылась за ним, его быстрые шаги послышались в коридоре, постепенно затихая, а потом все смолкло. Тея стояла, чутко прислушиваясь, ни на минуту не забывая, что отряд подходит все ближе.
Прозвучала отрывистая команда, и хотя Тея не разобрала слов, она решила, что солдаты окружают дом.
Успеет ли Лусиус скрыться? Конюшни находились за домом, так что Тея догадывалась, каким путем он пойдет: по длинной галерее, где они с Ричардом играли детьми и которая упиралась в помещения для прислуги. Оттуда дверь вела прямо на конюшенный двор, над которым высилась голубятня, где целыми днями сладко ворковали белоснежные птицы.
Хорошо знающий дом человек мог добраться до конюшен всего за пару минут. А потом ему останется только вывести лошадь из стойла и выехать со двора через северные ворота.
Там деревья сразу укроют беглеца.
Но Тея понимала, что часть отряда могли отправить заранее, чтобы занять конюшню. Это было бы весьма предусмотрительно. Без лошадей разбойникам вряд ли удалось бы скрыться. Если лошади не были оседланы, на то, чтобы затянуть подпруги и надеть уздечки, понадобилось бы время. А вдруг Лусиус не сумел предупредить своих людей? Без них он не уехал бы. Скорее дал бы арестовать себя, чем предал тех, кто ему доверился.
Когда Тея думала обо всем, что могло помешать Лусиусу уехать, она только судорожно стискивала руки и беззвучно и сосредоточенно шептала слова молитвы.
На террасе за окном началось какое-то движение. Она поспешно напомнила себе, какую ей предстоит играть роль.
Взяв со стола у камина книгу и устроившись в кресле, Тея открыла ее. В следующую секунду окно с шумом распахнулось, и, обернувшись, она увидела двух солдат со вскинутыми мушкетами.
Тея пронзительно закричала, как это сделала бы любая женщина, испугавшись чего-то совершенно неожиданного. Ее вопль еще не затих, когда дверь библиотеки открылась и вошли Рудольф Вайн, а за ним по пятам сэр Филипп Гейдж.
Тея никогда еще не видела такого изумления, как то, что отразилось на лице Рудольфа, когда он увидел ее в кресле у огня с томиком латинских текстов в кожаном переплете. Она судорожно сжала его в руках и подняла на уровень груди, словно надеясь им защититься.
Что до сэра Филиппа Гейджа, он не скрывал своей растерянности и от этого казался еще забавнее, чем обычно.
Рудольф опомнился первым.
– Кузина Тея! – воскликнул он. – Не верю своим глазам!
– Неужели? – капризным голоском отозвалась Тея. – Не понимаю, что происходит, но велите этим страшным солдатам у окна опустить мушкеты. Я ужасно боюсь, что они прострелят мне голову.
– Что… что вы здесь делаете, мадам? – возмущенно спросил сэр Филипп Гейдж. – Вы видели того человека, которого мы разыскиваем?
Тея широко открыла глаза.
– Какого человека?
– Разбойника, которого называют Белогрудый! У меня были достоверные сведения о том, что он устроил себе здесь убежище.
Тея тихо рассмеялась.
– Право, сэр Филипп, неужели вы поверили в эту чепуху?
Даю вам слово: это все сказки. Еще когда я была совсем маленькая, кое-кто верил, что в лесу и в тайных переходах Стейверли прячутся какие-то чудовища. Могу поклясться, что не видела ни разбойников, ни призраков.
Сэр Филипп хмуро посмотрел на Рудольфа. Тот медленно прошел в комнату и остановился на коврике перед камином, повернувшись спиной к огню. Его взгляд скользнул по сидевшей в кресле Tee, по секретеру, на котором лежало перо, испачканное чернилами. Он быстро оглядел мебель в комнате, и Тея поняла, что он заметил отсутствие на ней пыли. Наконец его взгляд снова остановился на ней.
– Милая кузина, – проговорил он бархатным голосом, – вы еще не объяснили, что вы здесь делаете.
– Мне казалось, что это и так ясно. Сидела у огня, читала.
– Но почему?
Тея тихо вздохнула.
– Я затосковала по дому. Со мной это часто бывает. Ведь здесь я выросла, здесь умер мой отец! Мне кажется, что в последние годы Стейверли совсем пришло в упадок, и я приезжаю сюда всякий раз, как мне удается ускользнуть незаметно.
Это приносит мне такое утешение, такую радость, что я не в состоянии передать это словами.
