— Что тут у вас, командор?
— Тут у нас Пелена, святой отец. Тройная. С фокусирующим центром на верху, вон там — латная рукавица Выжигающего Скверну зло ткнула в одну единственную дверь на третьем этаже. Странная внутренняя архитектура здания. На первом этаже куча дверей, на втором — Леонардо осмотрелся — всего четыре. На третьем только одна. Или это перепланировка? Да, скорее всего — вон та и эти панели отчетливо выделяются от соседних по цвету.
— Окна? Стены? Потолки? Что-то предпринимали, командор, что-то пробовали? Или?
Из-под матового часто перфорированного забрала в ответ донесся еле слышимы вздох, голос командора был глух и… И удручен?
— Это многоугловая сфера, святой отец. Каждая доступная точка закрыта двухслойным щитом и поддерживающей их прострочкой — и сразу же пояснение — Нитями-заклинаниями они прострочены. Не сталкивались с таким Пологом раньше, святой отец?
— Где я мог, командор?
— Ну… — сдвинулись чешуйчатые ремни крепления доспеха, приподнялись шипастые наплечники, вздымаемые пожимаемыми плечами — Мало ли где вы могли что узнать и увидеть, святой отец. Ведете то себя не как…
Командор оборвал сам себя. И нет в его голосе насмешки над безусым юнцом, только тень смущающего его самого уважения к безусому щенку.
— У Пелены форма октаэдр? Или тетраэдр? Фокус самоподдерживающийся на кристалле или же он завязан на операторе?
Леонардо требовательно посмотрел в металл забрала командора.
— Не понимаю, о чем вы, святой отец, да мне и без разницы. Я знаю одно — Пелену нам не пробить. Ничем не пробить. А эти твари там полгода могут просидеть, если им воды и жратвы хватит. Даже шарами Святой Агнессы эту дрянь не взять. Да и шары эти больше на защиту работают, чем на атаку. Надо в столицу вам сообщать об этом, в Ордо Маллеус, святой отец. Там есть посвященные в тайные знания святые отцы, что эту пелену за две декады вскроют.
— А твари в это время уничтожат все документы, все свои записи и покончат собой подарив нам на последок массированное посмертное проклятье. И у города Нуэлл больше не будет квартала Сиреневых кустов, а у Выжигающих Скверну будет новый командор. Так как предыдущий облажался и не справился. О себе я молчу, слишком мала и незначима величина.
— Кхм-мм… Ну… Да, так все и будет. Вы все правильно сказали, святой отец.
— Тогда нам просто необходимо вскрыть эту Пелену, командор, и сильно огорчить этим всех, кто за ней прячется. Смертельно огорчить. Поэтому вели всем твоим людям спуститься на первый этаж. А вы, лейтенант, уводите своих… — Леонардо чуть подумал и добавил — И вообще уводите всех остальных из здания, лейтенант. Сам дом оцепить, никого не впускать, никого не выпускать. Это приказ. Вас командор, я попрошу отойти к лестнице. Отойдите как можно дальше.
Леонардо не оглядывался в поисках наглядного исполнения своих приказов, не смотрел на командора и закованные в сталь фигуры Выжигающих Скверну, что с оглушительным лязгом и топотом поочередно спускались на первый этаж. Он замер перед Пеленой и пытался ее познать, понять, как это работает. В его разуме всплывали из темных глубин змеящиеся, изломанные, наполненные Силой знаки, символы, светящиеся багровым цветом руны. Звучали, вначале еле слышимые, постепенно обретающие наполненность мощью и тайным знанием гортанные слова древнего языка.
«Счатсатул ну мидван тиукджонту! Котсвинот итсу нуйак. Ашаджонту! Ари аджак котс аша!».
Что-то невидимое, неощущаемое, еле ощутимо дрогнуло перед ним. Руки, закрепляя успех взвились перед грудью, задвигались змеями, плетя невероятно сложную вязь рунного письма. Горло напряглось готовое выстрелить-каркнуть фразой активатором, фразой-ключом. Пальцы правой руки сложились в клюв, что намерен расколоть неразрушимую скорлупу.
«Котс тиук Кьясик!».
В центр бесцветным огнем медленно разгорающейся точки ударил клюв хищной птицы, сложенный из побелевших от напряжения пальцев. Под ногами ощутимо дрогнуло, пол стукнул в пятки, как-то странно, не снизу-вверх, а как будто сбоку и одновременно сверху под немыслимым углом. Настенные светильники поплыли оплывающими свечами, панели стен вспучились распираемыми пузырями, словно бы намеревались лопнуть многочисленными осколками, но застыли, замерли гротескными фигурами фантасмогоричного декора в подрагивающем мареве. В мареве воздуха? Нет, в чем-то другом, в непонятной смеси статичного и подвижного, хаотично меняющего плотность и прозрачность. Медленная, словно просыпающийся вулкан, волна искажений прошлась на мягких лапах призрачного кота по телу Леонардо, по стенам дома, по воздуху, по окружающей реальности и затихла где-то там, в далеком межмирье с хрустальным звоном лопнувшей струны. Прямо перед Леонардо негативом проявилась бледная тень, постепенно насыщающаяся крадущей свет тьмой и обретающая четкие грани абриса его тела.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Леонардо отпустил, бросил расслаблено вниз дрожащие от напряжения руки, не оборачиваясь, устало произнес:
— Как видите, командор, у меня получился проход только для меня одного.
— Я это вижу святой отец. Святой отец, возьмите с собой шар святой Агнессы. И… И медальон Выжигающего Скверну. Они вам помогут.
— Именной медальон Выжигающего Скверну, что настроен только и лично на вас, командор, и шар, что весит более килограмма и размером со шлем стражника? Вы уверенны, что это мне это действительно поможет, а не наоборот? Вы уверенны в этом, командор?
Отвечая командору Выжигающих Скверну, Леонардо откровенно выделил тоном голоса слова «уверенны» и «поможет» вложив в них весь доступный ему сарказм и неприкрытую насмешку и не дожидаясь ответа, шагнул в мрак, в темноту, в себя.
И сразу же сложился вниз, еле-еле уберегая свой подбородок от встречи со своим же коленями. Прокатился злым ежом с колючими иглами даги и шпаги, выстрелил стрелой-телом, бешено крутящимся веретеном уходя в сторону, в бок. Там, где только что была его голова и плечо выгрызли выщерблинами пол тупорылая свинцовая пуля и сноп картечи. И вспухли огнем доски пола. Правый локоть, плечо, запястье и бок вспыхнули коротким жаром боли и тут же заледенели. Толчок Силы! Полотно Тьмы! За его спиной, полусферой, затрепетала полотнами мрака неощутимая и непроницаемая пленка силового барьера. В висках неприятно, болезненным напоминанием, сильно кольнуло, предупреждая — Силы у него мало и стало еще меньше.
Леонардо неторопливо встал на ноги, из-под распоротой манжеты куртки и из-под ее полы выкатились к подошвам сапог тяжеловесно встукнувшись в наборный пол рубленные куски свинца. Еще сильнее закололо виски, будто обруч с иглами внутри принялись стягивать винтами. За его спиной что-то ослепительно сверкнуло, дергано заискрило, чувствительно повеяло холодом вымороженной пустыни и одновременно невесомой теплотой летнего утра. Не знакомое ему ранее ощущение. Леонардо, не обращая внимания на буйство стихий за спиной, осмотрелся. Рванные широкие дыры в плаще и на рукаве куртки, вздыблен клочьями подкладочный материал на плече, срезаны как бритвой волосы на макушке — это били на уровне пояса.
— Неплохо, для низших, очень неплохо.
Сбитые с ног Толчком Силы, вмазанные в пол разбрызганным месивом плоти, обломков костей и лужами вонючей слизистой смеси крови и содержимого кишечника рядом с ним умирали четверо прислужников Совершенных. Леонардо вытянул руку ладонью вниз, крутанул кистью на полный оборот, складывая пальцы в топорщившийся фалангами вверх неровный кулак. Как будто сжав невидимое нечто, он потянул это на себя. Тела прислужников коротко дернулись в спазме агонии, замерли, колючая боль в висках чуть-чуть притихла. Ну этого следовало ожидать, в этих низших Силы лишь только на один жалкий глоток, но на некоторое время ему хватит. Ведь там, за спиной, его ждет почти пир и вкуснейшие блюда.
Леонардо повернулся — за мраком пелены барьера ярились в бессилии двое Совершенных. Ломали руки в неестественных изгибах, подаваясь вперед всем телом и вытягивая шею. Плели мертвенно-белыми пальцами сложную вязь, складывали их в мудры? В чакры? Во что-то складывали. И непрестанно кривили, рвали губы в словах-активаторах заклинаний. Крупные капли пота и ярко-алой крови из глазниц на избледневших от неимоверного напряжения лицах. Жилы на шеях вздуты в готовности порваться, глазные яблоки заполнены сплошной краснотой лопнувших от натуги капилляров, пузырящиеся хлопья желтоватой пены в уголках губ и на подбородках. Они били и били в барьер Полотна Тьмы огненными шарами, хладом, зноем, ледяными иглами, даже кулаками и ногами в кратких перерывах между заклинаниями.
