А Машка, ее лучшая, и опять единственная подруга, как переживала она за Амалию, как помогала ей во всем! Все, кто дорог, остались далеко, на другой «стороне» земного шара. Тут не с кем посоветоваться, некого попросить о помощи, да и просто поплакаться в жилетку тоже некому.
Амалия не знала, чем и когда закончится ее путешествие. Она очень соскучилась по родному городу, по людям, наступающим на ноги в метро, по собакам, гадящим прямо на неухоженные газоны в центре города. Даже бомжи, роющиеся в контейнерах с мусором, и то вызывали у нее ностальгию. Здесь, в Америке, все было по правилам, как предписано законом: вокруг было чисто, ухоженно и как-то «не по нашему». Родной дом и родные люди были сейчас так далеко, а Амалия неслась с дикой скоростью в чужом траке по раскаленной трассе и ничего хорошего от своего путешествия уже не ждала. Ей хотелось только одного – чтобы оно поскорее закончилось.
Настроение испортилось окончательно. Боковым зрением Амалия видела, как надувает пухлые губы и косит заплывшим глазом Дэвид. Как пыхтит из-за того, что она его не слушает и не поддерживает беседу. Ей все равно. Ей наплевать на всех Дэвидов, вместе взятых и на каждого в отдельности. И если бы сейчас он остановил машину и высадил ее прямо на плавящийся асфальт, она бы спокойно послала его в прямую кишку дьявола и пошла обратно пешком.
Сколько времени Амалия пробыла в своем забытьи она не знала. Пришла в себя, когда трак затормозил на обочине у кафе под названием «Буффей». Рядом с кафе парковались фермерские грузовички, легковушки и мотоциклы банды байкеров. Их грудастые растрепанные подружки, все, как одна, в мини юбках, попивали пиво, сбившись в кучку, а лохматые дядьки в заклепанных кожанках что-то оживленно обсуждали и громко ржали.
Дэвид стрельнул по ним опасливым взглядом и поспешил войти в заведение, подталкивая впереди себя Амалию.
– Ты будешь ужинать, дорогая? – поинтересовался американец, когда они вошли внутрь и оплатили вход в кафе.
Амалия неопределенно пожала плечами. Ей, признаться, было все равно. Всякая нервная встряска была для нее чревата потерей аппетита с детства. Думать о еде не хотелось.
Кафе выглядело вполне пристойно и, судя по тому, с каким удовольствием и скоростью поглощали пищу посетители, тут и готовили вполне сносно.
Дэвид ринулся к длинному столу сплошь заставленному снедью, схватил самую большую пустую тарелку и начал сгребать в нее все, что попадалось под руку. Амалия округлила глаза.
«Он или лопнет, или разорится, оплачивая счет в конце трапезы. А может и то, и другое», – решила она.
Все блюда выглядели очень аппетитно. Амалия решила что-нибудь попробовать не зная, когда представится возможность поесть в следующий раз.
– Дэвид, а где меню? – спросила она, когда обжора ковылял к столику с наполненным подносом.
– Тут нет меню, дорогая. Можно брать все, что захочется и сколько нужно. Мы ведь уже заплатили при входе. Обожаю это место! – воскликнул американец и, сверкая глазами, накинулся на еду.
Амалия поморщилась, услышав чавканье. Лицо Дэвида светилось от счастья. Впрочем, он совершенно не выделялся из массы. Все посетители отличались изрядным аппетитом и лишним весом, и Амалия теперь даже знала почему.
«Странное дело, – рассуждала она про себя, глядя на горы еды, лежащие перед американцами. – Воюют всей страной с целлюлитом, дружно убегают по утрам от инфарктов, выдумывают всякие штаны дурацкие для похудания, а сами жрут в три глотки, будто их только что с голодного мыса отпустили. Разве уплетая жареных в тесте цыплят и день-деньской питаясь гамбургерами, бигмагами и полуфабрикатами, можно остаться здоровым и стройным?»
Свой выбор Амалия остановила на легких блюдах, положив в тарелку немного холодных закусок и фруктовый салат, который американцы почему-то ели не на десерт, а вперемешку с другими блюдами. Опустошив тарелку, они возвращались за добавкой снова и снова. Дэвид поступал точно так же, пока не отвел душу.
Спустя час они снова тронулись в путь, а еще через пару часов, когда уже темнело, въехали в город, название которого Амалия никак не могла запомнить. Ее рыцарь сразу съежился и вдавил в пол педаль акселератора, стоило машине въехать в центр. Амалия удивилась произошедшей с ним перемене и поинтересовалась куда он так гонит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Это же Даун Таун, – дрогнул его голос.
Городок поразил Амалию выбитыми окнами, кучами мусора на тротуарах и изуродованными надписями стенами. По улицам слонялись чернокожие неопрятно и цветасто одетые ребята с угрюмыми лицами – вот все, что она успела разглядеть, когда они проносились мимо.
– Ой, сколько там негров! – поразилась она.
– Их нужно называть черными! Даже не вздумай кому-нибудь тут сказать, что он негр, – предупредил Дэвид. – В лучшем случае получишь два года тюрьмы.
– А в худшем?
– В худшем тебя сразу пристрелят… и меня заодно с тобой, хотя я не виноват и никогда себе подобного не позволял!
Ребята проводили грузовик тяжелыми взглядами. Особой симпатии у Амалии они тоже не вызвали.
– По-моему, «черный» звучит куда обиднее, чем «негр», – высказала она свое мнение, но оно осталось без комментариев.
– Тут вообще нельзя останавливаться, а если имеешь несчастье проезжать, нужно это делать как можно быстрее, – решил объяснить Дэвид.
– А если нужно в магазин?
– Тоже нельзя! Не успеешь выйти из машины, как тебя окружат и попросят наркотики, а если ответишь, что у тебя их нет – застрелят или пырнут, а между делом изуродуют машину.
– Думаю, если меня убьют, то все остальное мне будет уже безразлично.
Они еще долго ехали по трассе пока не увидели указатель «Клинтон 2». После него трак свернул в лесок и покатил по двухполосной асфальтированной дороге.
Мерный гул мотора убаюкивал и девушка задремала. Когда машина подпрыгнула на кочке, Амалия подскочила на сидении и больно ударилась головой о крышу. Оказывается, трак свернул на проселочную дорогу и теперь ехал по рыжей глиняной колее, оставляя за собой непроглядную завесу желтой пыли. Амалия старалась не потерять чувство направления и запомнить все повороты. Совершенно неизвестно, как ей предстоит выбираться с «засадьбы» Дэвида.
Узкая дорога выглядела так, будто на днях пережила бомбежку с воздуха. Старенький трак то подскакивал на колдобинах, то опасно кренился на ухабах. Мотор задыхался, кашлял от пыли и Амалии казалось, что он вот-вот заглохнет в отместку за плохое обращение, оставив пассажиров на невыносимой жаре. А еще у нее было стойкое ощущение, что они едут на загородную дачу. Опять, некстати, вспомнилась другая дорога и насмешливые глаза милого хама. Амалия вдруг поймала себя на мысли, что очень хочет увидеться с ним снова. Рядом тяжело дышал, вцепившийся обеими руками в баранку, Дэвид.
«Тьфу на тебя», – подумала Амалия, глянув в несовершенный профиль своего спутника и затосковала – вряд ли Вадим поедет в такую даль, чтобы навестить ее.
Показался низкий покосившийся забор из жердей, а потом и жестяная, криво приколоченная табличка, информирующая посторонних, что территория является частной собственностью. Грузовик приближался к конечной точке путешествия.
Дэвид приосанился и взглянул на Амалию, как ей показалось, с превосходством. Взгляд его говорил «сейчас ты увидишь!».
Трак остановился у бревенчатой постройки. Собственно, постройка больше напоминала недостройку и выглядела так, будто хозяин неоднократно брался пристраивать к ней помещения с разных боков, но ни разу до конца дело не довел, поэтому дом казался разрушенным со всех сторон.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
К участку вела плохо прочищенная, заросшая травой в человеческий рост, дорожка. Амалии пришлось пробираться через заросли незнакомой местной флоры. Возле дома возвышалась свалка из строительных отходов и просто бытового мусора. Неподалеку виднелся покосившийся сарайчик без дверей, заполненный до самой крыши огромной кучей такого же хлама.
Обозрев пейзаж и не оглядываясь на бормочущего владельца этого безобразия, Амалия направилась на задний двор, хотя и этот-то передним назвать язык не поворачивался.
