Проходя мимо свалки, девушка поморщилась. Такого свинарника она не видела даже во дворе вечно не просыхающего механизатора дяди Жоры, когда гостила в деревне у дедушки. Мусорная куча состояла из сплющенных автомобилей, консервных банок, смятых картонных коробок и ржавых железяк. Чем они были при жизни, сказать уже было невозможно. Свалка расположилась прямо на дорожке, ведущей за дом, и Амалии пришлось развернуться и обойти его с другой стороны. Там ее встретил полулежащий на одном боку, когда-то голубой, а теперь ржавый, «бьюик» с выбитыми фарами. Переднее колесо отсутствовало, а лобовое стекло пересекала кривая трещина. Амалия только сочувственно покачала головой.
«Бедный. Будь ты лошадью – пристрелила бы, чтоб не мучился», – подумала она.
Рядом с «умирающим» расположился красный трак – близнец того, на котором они приехали. Отличались автомобили лишь тем, что этот покрывал еще больший слой грязи.
За домом, метрах в двадцати, оказался смердящий тиной и плесенью пруд. Вокруг водоема росли деревья с зелеными, похожими на маленькие груши, плодами.
Инжир – поняла Амалия. То есть это были фиговые деревья, но Амалии доводилось есть фиги только в сушеном виде.
– Амалыа! – услышала она голос Дэвида, когда была уже на полпути к водоему.
Американец размахивал руками и таращил глаза. Девушка остановилась. Ей стало интересно, от чего он так разнервничался.
– Осторожно! – кричал он. – Не наступи на змею! Тут их тридцать разновидностей и три из них ядовиты!
Амалия замерла. Она уже прошла половину дороги и теперь не знала, что лучше – вернуться назад или продолжить путь. Дэвид прокричал, что если она хочет любоваться озером, то следует обувать высокие сапоги, а потом постоянно осматриваться, потому что пауки тоже смертельно опасны.
Девушка охнула и осторожно пошла назад, внимательно глядя под ноги. В метре от нее, приподняв над землей головку, замерла темно-синяя переливающаяся змейка. Ноги Амалии приросли к земле, по спине потекли струйки пота. Не помня себя от ужаса, она закричала.
Дэвид вооружился длинной палкой и не спеша заковылял к Амалии.
– Чего ты кричишь? Это же просто голубой преследователь. Он совершенно не опасен, – проворчал американец. – Преследователи просто любят играть с людьми: если человек побежит от него – погонится, а если наоборот – сам станет убегать, и так пока не наиграется.
– Хорошенькое дело! – возмущалась Амалия на пути к дому. – Да пошли вы нафиг с вашими фигами и прочими райскими растениями! Все равно тут жить невозможно – или на змею наступишь, или паук цапнет. Права была Машка, не иначе как меня сюда черти занесли.
Пришло время осмотреть дом. Дэвид открыл ключом скрипучую дверь с москитной сеткой и сделал приглашающий жест. Они вошли в маленькую квадратную прихожую.
– Дом, милый дом, – расплылся от умиления Дэвид и прошел дальше.
Справа расположились две спальни. В первой жил хозяин. Амалия догадалась об этом по доносившемуся оттуда затхлому запаху давно не стиранного белья. Вторая оказалась заперта. Дэвид объяснил, что вторая комната принадлежала его вертихвостке-жене, пока та не сбежала с заезжим фермером из Техаса. С тех пор спальня стоит закрытой и служит складом для вещей, которые еще могут когда-нибудь понадобиться. Амалия попробовала заглянуть в комнату, но дверь удалось открыть лишь наполовину – дальше мешали «нужные вещи».
Решив отложить осмотр опочивальни, гостья двинулась дальше. Повсюду лежал нетронутый толстый слой пыли, а стены кишели пауками и темнели от паутины.
– Пауки! – взвизгнула Амалия, вспомнив недавнее предостережение.
– Эти совсем не опасны, – махнул рукой Дэвид. – Не стоит даже обращать на них внимание.
Скопища не пуганных насекомых на стенах свидетельствовали о том, что Дэвид именно так и поступает.
Между спальнями в простенок втиснулась узкая дверь.
– Туалет, – оповестил гид.
Амалия решила туда даже заглядывать, и без того представляя, что ее там ожидает.
По мере продвижения вглубь дома, в глаза бросалась одна странность – потолок становился все ниже. Дэвид сунул руку в дверной проем и щелкнул выключателем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Кухня «порадовала» горами немытой посуды, плесневелыми объедками и свалкой пивных и консервных банок у газовой плиты. Все поверхности в помещении заросли толстым слоем грязи.
Амалия остановилась на пороге, не решаясь войти.
По столу и полу, копошась в объедках, ползали коричневые, длиной с указательный палец, жирные насекомые, напоминающие тараканов.
– Лесные тараканы, – представил их Дэвид. – Тоже не кусаются.
– Ты здесь живешь? – не поверила Амалия.
В душе поднялась волна возмущения, протеста и неприязни к грязнуле.
«Ладно, посмотрим, что меня ждет дальше», – подумала Амалия.
– Увы, дорогая, в доме давно нет хозяйки, – пожаловался американец. – Сама видишь, хозяйством заниматься некому. С крышей мне одному тоже не справиться.
– А сам ты не можешь порядок поддерживать? – возмутилась Амалия.
– Дорогая, но ведь махать тряпкой – это же совсем не мужское дело! Это обязанность женщины, а у мужчины есть дела и поважнее, – высокомерно заявил Дэвид.
Амалию передернуло. Если бы она знала, что попадет в такой гадюшник, привилась бы от чумы и холеры, а скорее всего, просто не приехала бы. Уж лучше маньяк, чем мучительная смерть от неизвестной науке заразы в лепрозории. По телу распространился нервный зуд.
К заставленному пустыми тазами полу прилипали подошвы. Брезгливо морщась и стараясь ничего не задеть, Амалия рискнула войти в кухню. О назначении тазов она догадалась, как только подняла глаза. Потолка, как такового, не было – между потолочными балками днем сияло солнце и голубело небо, а сейчас загорались звезды.
– Тазы для дождя? – решила она проверить свою догадку.
– Да, но дожди здесь дело нечастое. В Миссисипи их немного, – успокоил хозяин.
Дэвид направился к заскорузлому холодильнику и потянул на себя дверцу. Выудил с полки банку консервов и бутылку пива. Консервы он криво вскрыл электрическим приспособлением и поставил банку перед Амалией, а пиво откупорил о край кухонного стола и булькая, выпил залпом. Опустевшую бутылку он не глядя бросил к плите в кучу мусора и громко рыгнул.
Амалию замутило.
Она заглянула внутрь банки с предложенным угощением. Цветом, запахом и консистенцией содержимое более всего напоминало корм для собак. Однажды она купила подобный псу родителей, но он отказался даже попробовать.
– Если ты не голодна, поставь еду в холодильник – завтра съешь. Кстати, должен предупредить, что я очень экономный хозяин и не могу себе позволить никакого расточительства. Я сильно потратился на лимузин с кольцом и вот теперь, из-за тебя, нам придется экономно расходовать средства на питание. Есть мы будем строго по часам, и если ты не поешь в обед, придется ждать ужина. И вообще, думаю, будет лучше, если мы сразу определимся, кто тут главный. Это мой дом и тут мои правила. Тебе понятно, дорогая?
«Дорогой» было понятно лишь то, что она здорово влипла.
«Нет, определенно отсюда нужно делать ноги» ,– решила она.
Добраться бы только до телефона.
– Дорогой, а где у нас телефон? – невинно захлопала она ресницами.
– Телефон у меня в спальне, – ответил Дэвид. – Но я очень прошу тебя не пользоваться им без моего разрешения. Переговоры с другими странами безумно дорогое удовольствие, которое мы себе позволить не можем. Если ты позвонишь кому-нибудь, то останешься голодной на несколько дней. У меня сейчас проблемы с финансами. Это, конечно, не навсегда, но сейчас придется записывать каждый потраченный цент.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Было уже довольно поздно. Глаза начали слипаться, а рот растягиваться в неукротимой зевоте. Амалия сунула ноги в высокие резиновые сапоги, вышла на задний двор и отыскала глазами кустики погуще. Воспользоваться туалетом храбрости не хватило.
Кое-как сдвинув в кучу хлам в своей спальне, девушка устроилась на скрипучей кровати и уснула богатырским сном прямо в одежде.
