– Нет, по-моему, они только озвереют и нам еще хуже будет.
– Но если моя мама начнет бесить твоего отца, он может вернуться к твоей маме. Разве ты этого не хочешь?
– Я раньше все время мечтала, что так и будет. Мы с Робби каждый вечер перед сном это загадывали.
– Ну вот видишь. А теперь можешь пожелать – и все сбудется.
Я посидела, обкатывая эту мысль. Так дико было сознавать, что я правда могу все изменить. Я подумала о маме и о том, как после развода она каждую ночь плакала у себя в комнате, думая, что мы ее не слышим. Она была бы так счастлива, если б папа к нам вернулся. Правда ведь?
– Шлёп, можно я теперь маме позвоню?
– Ой, да, извини.
Мама жутко долго не отвечала. Я представила, как она сидит в темной комнате в общаге, обложилась учебникам и не замечает, что звонит телефон.
– Алло?
– Привет, мам!
– Роз! Привет, солнышко. Как дела? Ничего не случилось? Как вы там у папы?
– Порядок, мам, – сказала я.
– А Робби как?
– У него… тоже все хорошо, – сказала я. Не хотела ее волновать. Мама была в каком-то шумном месте, грохотала музыка, люди болтали и смеялись – как будто вечеринка.
– А почему ты так поздно звонишь, малыш?
– Я… я просто подумала, вдруг тебе там одиноко.
– Ах ты муся моя. Нет, мне нисколечко не одиноко. Тут замечательно, мы как раз большой компанией собрались, расслабились немножко. Сто лет так не веселилась.
– А. Ясно. Ну здорово.
– Что такое, Розалинда? Тебя что-то тревожит?
– Ну, я тут подумала… ты вообще хочешь, чтобы папа вернулся? – выпалила я.
Мама помолчала. Кто-то спросил ее, все ли в порядке, кто-то другой предложил подлить ей еще.
– Странно, что ты об этом спросила, – наконец сказала мама. – А что, папа что-то такое говорил?
– Да нет вообще-то.
– Они с Элис ругаются? – с надеждой спросила мама.
– Да вроде нет. Но ты же знаешь папу, он со всеми на свете может переругаться.
– Надеюсь, он на вас с Робсом не кричит, – возмущенно сказала мама. – Хочешь, я с ним поговорю?
– Нет, не надо. Мне уже спать пора.
– Это правда. Ночь на дворе. – Мама помолчала. – Вряд ли бы у нас получилось, Роз, даже если б папа и вернулся, – очень мягко сказала она. – Он изменился. Да и я тоже. Знаю, вам с Робсом бы этого хотелось, но боюсь, это невозможно.
– Это возможно , мам, – сказала я. – Послушай меня: знаю, похоже на бред, но я могу это наколдовать. Точнее, кое-кто может – волшебное существо. Помнишь псаммиада из «Пятерых детей и чудища»?
– Я эту книгу обожала. В твоем возрасте одна из моих любимых была, – сказала мама. – Я, кстати, думаю писать по ней курсовую по детской литературе.
– Так вот, псаммиад на самом деле существует! Мы его нашли в песчаной яме в Оксшоттском лесу, только ты никому не говори, – зашептала я в телефон.
– Что-что? Извини, детка, здесь так шумно, я ничего не слышу.
– Мы почти каждый день ходим к псаммиаду, и он исполняет наши желания, и я… я подумала, о чем бы ты у него попросила.
– Какая замечательная игра. – Мама явно не поверила ни одному моему слову. – Ладно, желаю вам с Робсом классных каникул, а себе отличной учебы в летней школе.
– Не особо интересное желание, мам!
– Так это ты у нас главная по фантазиям, а не я. Мне пора, а ты давай ложись спать. Спокойной ночи, Роз. Люблю тебя. – Она почмокала в трубку.
– И я тебя люблю, мам, – сказала я и тоже почмокала. Потом все отключилось.
Шлёпа вылупилась на меня и скорчила рожу:
– Фу, что еще за сюси-пуси? Ты же с мамой говоришь, а не с парнем своим.
– Она не поверила про псаммиада, – сказала я.
– Вот странно-то! – сыронизировала Шлёпа.
– Она говорит, что не хочет, чтобы папа вернулся, – сказала я. – Считает, у них ничего не получится. Может, и так. Он твою маму больше любит – это же видно. Трудно это – про такие важные вещи желать, можно здорово напортачить. И кстати, очередь все равно не моя, а Робби.
– Пусть пожелает Марвела О’Кэя до смерти напугать. Вот будет умора! – засмеялась Шлёпа.
Бедняге Робби той ночью снились кошмары, он снова кричал во сне. Я побежала к нему, но папа меня опередил.
Папа, стараясь утешить, лег с ним рядом, но Робс свернулся в комок, глаза не открывал и не разговаривал с ним.
– Ну что ты, сынок. Выговорись, расскажи, что в твоей головешке творится. Тогда я смогу тебе помочь, – зашептал папа. Он начинал терять терпение. – Бога ради, Робби. Хватит уже дрожать. Да что с тобой такое?
Робби не отвечал, в его голове кругами носились крысы и гремел страшный мутантский голос. Моди села в кроватке, сна ни в одном глазу.
– Играть! – Она встала и давай скакать.
– Спать! – строго сказала Элис, взяла ее на руки и унесла к себе.
Еще долго после того, как папа тоже ушел, мы слышали, как Моди поет и хихикает. Она снова и снова пела свою песенку: «Гей, кошка со скрипкой, идут на горку Джек и Джилл, апчхи, апчхи, ставь скорее чай!» Элис и папа устало упрашивали ее не шуметь и спать скорее.
Я осталась с Робби, легла к нему под бочок, чтобы он чувствовал себя в безопасности. Было довольно неудобно, тем более что он притащил в кровать пол своего зверинца.
– Засыпай, Робс. Я все плохие сны прогоню. А завтра уговорим папу с Элис пойти в лес, и как раз твоя очередь желание загадывать. Ты уже придумал, что у псаммиада попросишь? Можешь все что угодно придумать. Мы ведь пожелали, чтобы папа не замечал волшебства, так что сердиться он не будет.
– Вот бы у нас вообще не было папы, – пробормотал Робби.
– Эй, а ну-ка прекрати! – цыкнула я.
– Я его больше не люблю, – сказал Робби.
– Что за глупости. Конечно, любишь.
– Нет, не люблю. И он меня тоже не любит.
– А вот и любит. Конечно, он тебя любит. Ты же его сын.
– А чего он злится, если мне страшно и тошнит… Роз?
– Чего?
– Как думаешь, папа из-за меня нас бросил? – шепотом спросил Робби. – Потому что я ему надоел?
– Ну ты что! Ты тут ни при чем, и я тоже. Просто ему мама надоела, теперь он Элис любит. – Я крепко обняла брата. – Хорош из-за всяких глупостей переживать. Давай лучше придумывай суперклассное желание на завтра.
Глава 10
На следующий день мы чуть было не остались без пикника. Почти все утро шел дождь.
– Ну какой лес, когда льет как из ведра, – сказал папа.
– Если честно, надоели мне эти пикники, – сказала Элис. – Столько возни.
Мы со Шлёпой и Робби просили и умоляли, особенно когда около полудня дождь перестал, но папа с Элис – ноль внимания. К счастью, у нас был маленький союзник, перед которым было невозможно устоять.
– Пикник? – сказала Моди. – Пикник в лесу! Да, да, да!
– Опять? – испугалась Элис.
– Опять! Опять! Опять! – сказала Моди и запрыгала.
– А что, можно брезентовую подстилку взять, – задумался папа. – А еду я сам приготовлю, Элис.
Он крупно нарезал французский багет, прихватил три вида сыра, несколько груш и бананов из вазы с фруктами и пачку шоколадного печенья из шкафчика, а в пакет со льдом в сумке-термосе сунул большую упаковку фруктового льда.
– Готово! – победно сообщил он.
Не такой гурманский пикник, как у Элис, но все равно очень вкусный. Элис ни за что не хотела давать Моди мороженое – завела песню насчет красителей и консервантов. Но солнце стало припекать, а Моди с такой мольбой смотрела на нее своими глазищами, что ей пришлось уступить. Моди облизывала мороженое и довольно хлюпала, мордочка у нее стала вся оранжевая, даже уши, потому что она все время поворачивала голову и с тоской смотрела на песчаную яму.
– Бизьянка, скорей! – сказала она.
– Мы пойдем в песок, поиграем с Моди в обезьянку, – сказала Шлёпа.
– До чего же странные у вас игры, – сказала Элис. – Ладно, только никуда не уходите – обещаете?
– Да не волнуйся, мам. Никуда мы больше не уйдем, – сказала Шлёпа. – Пошли, Моди, выкопаем в песке ямку, ага?
Мы все вместе подошли к яме, Моди радостного запрыгала.
– Твоя очередь, Робби, не забыл? – сказала я.
– Нет моя, моя, моя! – закричала Моди.
Мы все уставились на нее.
– Ну… Моди и правда еще не загадывала, но она же еще маленькая, нет? – с сомнением сказала я. – Вдруг она пожелает какую-нибудь дичь и начнется бардак?
– К бардаку нам не привыкать! – отозвалась Шлёпа. Она поковырялась в песке и нашла псаммиадову лапу. – Ага! Вот вы где! Вылезайте-ка, мистер Псаммиадик! – Она принялась его вытаскивать.
– Аккуратнее! – воскликнул Робби.
– Да уж, было бы неплохо, – сердито сказал псаммиад. Он выбрался из песка и отряхнулся. Потом от души зевнул, продемонстрировав ярко-розовый рот с кучей острых маленьких зубов. – А я так хорошо спал. Нет, надо было явиться и разбудить!
– А мы хотим еще желание, – сказала Шлёпа. – Давай, Моди!
Моди на коленках поползла по песку, счастливо улыбаясь.
– Привет, бизьянка! – сказала она.
– Возможно, при плохом освещении я и напоминаю примата, однако ж я принадлежу к совершенно иному виду, – сказал псаммиад. – Батюшки! Я последний представитель своего вида, и боюсь, долго мне не продержаться, если вы, дети, так будете меня изводить.
