Проведенная проверка показала, что Гермиона не беременна, отчего Гарри выдохнул.
— Хи-хикс!
Луна
Луна сидела на берегу реки и горько плакала. Уже почти полгода прошло с тех пор, когда мама погибла, взорвавшись прямо на глазах девочки, так и не сумевшей смириться с этим. Девочка плакала, всей душой стремясь к маме, когда перед ней появилась сияющая золотом малышка, которая погладила Луну и сказала:
— Привет, ты чего плачешь?
— Моя мама умерла, и я хочу к ней или ее обратно… — ответила Луна.
— Ну пойдем, посмотрим… — задумчиво сказала маленькая девочка. — Тебя как зовут?
— Луна… Лавгуд, — тихо ответила Луна, успокаиваясь. — А тебя?
— Меня зовут… «горе мое» или «чудо мое», зависит от того, как нашалю, — ответила маленькая девочка. — А чаще всего — Тринадцатая. Имя мне еще не положено, потому что я маленькая. Ну что, пойдем на маму смотреть?
— Пойдем, — прошептала Луна.
Они шагнули в неизвестно откуда взявшийся туман. Луна увидела высокую тетю в черном и немножко испугалась, а Тринадцатая подбежала к тете, таща за собой Луну.
— Тетя Смерть! Тетя Смерть! — закричала Тринадцатая. — Помоги, пожалуйста, она маму ищет!
— Я вижу, — вздохнула Смерть. — Малышка, твоя мама уже родилась в другой семье, смотри…
Перед Луной появилось что-то похожее на окно, где счастливые взрослые играли с маленькой девочкой, она смеялась, тянулась к погремушкам, и девочка опять заплакала. Тринадцатая обняла Луну, говоря ей:
— Твоя мама уже родилась, и она счастливая… Правильно ли отнимать ее у тех родителей?
— Нет, — всхлипнула Луна, понимая, что маму больше никогда-никогда не увидит. — Спасибо… — прошептала она. — Маме так лучше, я вижу.
— Постой, — сказала Тринадцатая, которой было очень жалко девочку. — Ты совсем одна, а так плохо, давай дружить?
— Давай, — впервые улыбнулась Луна.
Жизнь перестала быть серой с тех пор, как в этой самой жизни появилась Тринадцатая, приходившая к Луне каждый день. Они играли вдвоем, проводя много времени вместе. Луну отпускала боль… Она начала чаще улыбаться. Находила что-то хорошее в жизни и старалась ни на кого не сердиться. Поэтому, когда услышала от соседского мальчишки: «Эй ты, полоумная!», то простила его. А вот Тринадцатая не простила, записав мальчишку в бяки и принявшись разбякивать, поэтому Рональд Уизли часто искал угол в Норе, чтобы подумать над своим поведением. Потом до Рона дошло, что угол он ищет каждый раз, как оскорбит Лавгуд, поэтому мальчик сообразил, что так делать нехорошо. Ведьма есть ведьма…
Перед поездкой в Хогвартс Луна думала, что расстанется со своей новой подругой, но оказалось, что та сможет появляться и в Хогвартсе, потому что «это для вас он крепость». Что имела в виду подружка, Луна не поняла, зато поняла самое главное — они будут дружить и во время Хогвартса, и от этого становилось очень тепло.
Поезд девочке не запомнился, потому что Драко Малфой, который хотел ее задеть, куда-то быстро убежал. У Малфоя возникла реальная проблема — где найти в поезде незанятый угол, чтобы подумать о своем поведении. С незанятыми углами в Хогвартс-экспрессе было плохо, отчего Драко совершенно измучился.
Распределение Луне не запомнилось, но ее почему-то отправили на Гриффиндор, хотя красный цвет девочке не нравился. Она не знала, что Шляпа поймала мысли Тринадцатой, как раз засучивающей рукава для разбякивания. Поэтому из зала очень быстро убежали профессора Локонс и Снейп. Им очень нужно было постоять в углу и подумать о своем поведении, но у всех на виду они совсем не хотели стоять, потому что стыдно стало.
Девочка Гермиона очень беспокоилась о своих друзьях, поэтому Луна посоветовала ей простить и Рона, и Гарри. Гермиона поблагодарила Луну, дождалась обоих и простила их. После чего у Гарри и Рона была трудная ночь, потому что свободный угол в спальне был только один, а подумать требовалось обоим, но Гарри старался после этого Гермиону не сердить и смотрел влюбленными глазами. А на Луну смотрел Невилл Лонгботтом, которому она сразу понравилась.
Потом начались уроки, и профессору Локонсу стало очень стыдно, поэтому он убежал в учительскую, где его так и не смогли выковырять из угла, а пикси разлетелись по всему замку, потому что их много, а углов мало. Поэтому они дрались за каждый угол. Профессор Снейп хотел обидеть Луну, но не успел, он только подумал о нехорошем, как пришлось быстро бежать в угол и думать над своим поведением. Слухи по замку распространялись быстро, поэтому задевать Луну теперь опасались, углов оказалось мало и бо́льшая часть занята пикси.
Окаменившая кошку змеюка по имени Василиск приползла в Большой зал просить прощения и попросила у директора и профессора МакГонагалл. А потом и у авроров, поэтому авроры быстро кончились. Василиск уполз к себе, по пути скушав черную тетрадку на память. Луне было радостно, как и Тринадцатой, поэтому девочки радостно смеялись и хлопали в ладоши, а вот директору было не смешно, да и профессору МакГонагалл, потому что они стали камушками до самой весны, но лежали не в Больничном крыле, а сидели за столом в Большом зале, потому что незачем их двигать.
А больше ничего в замке не происходило, только Луна начала чуть-чуть светиться, но Тринадцатая сказала, что это нормально, потому что она готовится стать этой… ну за которых по попе… Богиней, вот. Луна сказала, что она не против, но по попе не надо, потому что чешется потом. Они с Тринадцатой потом долго об этом говорили. Потом год закончился, и все разъехались по домам, только Гарри забрала к себе Гермиона, потому что он некормленый, а Невилл обещал приехать в августе к Луне. И еще Дамблдора забыли оживить, сказали, что так он лучше смотрится и пусть посидит и подумает.
Потом начался второй курс, и в поезд попытались просочиться страшные дементоры, но быстро улетели куда-то в Министерство искать угол. В Министерстве тоже все начали искать угол, чтобы подумать о своем поведении, поэтому дементоры пропали. А потом появился Сириус Блэк, он хотел напугать Луну, но она его простила, поэтому Сириус ушел домой и стоял там в углу, потому что нашалил за свою жизнь он много, а по попе ему давать было
