«Пристрелите меня».
— Что за ужасное выражение лица, — Аннабель рисует в воздухе круг, чтобы указать на мое лицо. — Что случилось? Выглядишь так, как будто вот-вот наложишь в штаны.
Опускаюсь рядом с Чарли и отвечаю:
— Вот это, — указываю на черный с оранжевым билетный столик.
— Ты не танцуешь? — спрашивает Аннабель. — Все дело в том, что ты не умеешь танцевать?
Я наклоняюсь вперед.
— Поверь мне, я умею…
— А вот Блу не сможет станцевать, даже чтобы спасти свою жизнь.
Смотрю на Блу, но он только пожимает плечами и продолжает есть бургер.
— Аннабель, я могу двигаться так, что это поставит тебя на колени, — говорю я. — Я просто ненавижу школьные мероприятия.
Толкаю Чарли локтем, требуя подкрепления. Она засовывает руку в карман, потом кладет в рот «Скитлс». И продолжает молчать.
— Чарли? Тебе нравятся такие вещички как танцы? Школьное дерьмо, созданное потому, что это «безопасная альтернатива для детей»? — рисую воздушные кавычки.
— Она ведь цыпочка, разве нет? — спрашивает Аннабель. — Мы, девочки, запрограммированы любить то, что заставляет тебя страдать.
Нехорошо. Я не пойду, повторяю, не пойду на эти чертовы танцы. С другой стороны, я не совсем понимаю, что меня беспокоит. До танцев осталось три дня. К тому времени я уже упакую душу Чарли в коробку с красным бантом. Просто нужно дать ей повод попросить больше изменений.
— Если вы, ребята, хотите пойти на вечеринку, почему бы нам не пойти сегодня вечером? Почему мы должны ждать до субботы?
Аннабель смотрит на Блу, потом на меня.
— Что ты имеешь в виду?
«Дерьмо. Что я имел в виду?»
— Что-то грандиозное, — говорю я, запинаясь. — Как насчет того, чтобы я забрал вас после школы?
Чарли ухмыляется, Блу кивает, но Аннабель это не убеждает — что меня удивляет.
— Почему мы должны куда-то идти с тобой? — спрашивает она.
— Вау. Окей. Я что-то сделал не так?
— Скорее дело в том, чего ты не сделал, — девушка кивает в сторону Чарли.
Изучаю Чарли, но понятия не имею, о чем говорит Аннабель.
— Ее очки, — говорит Блу. — Она больше не носит их.
О-о-о-о. Точно. Мне же не положено знать. Мне следовало бы удивиться. Я должен быть весь такой: «Чарли, где твои очки? Ты выглядишь великолепно!»
Я смотрю на Чарли и изображаю удивление.
— О, ничего себе. Где твои очки? Ты выглядишь великолепно!
Девушка одаривает меня понимающей улыбкой и говорит:
— Сегодня утром в качестве раннего подарка на Хэллоуин бабушка подарила мне линзы.
— Подарок на Хэллоуин? — спрашиваю я. — Серьезно?
— Совершенно верно, — говорит Чарли.
— Вовсе нет, — говорят в унисон Аннабель и Блу.
Сосредотачиваюсь на Аннабель.
— Мы решили? Ты с нами?
Девушка склоняет голову набок, как будто размышляет, затем ухмыляется и соглашается.
— Да, черт возьми.
Когда обед заканчивается, Чарли поворачивается ко мне, ожидая, что я, как обычно, провожу ее до класса. Я кладу руку ей на талию, удивляясь изгибу, который ощущаю.
— Мне нужно кое-что сделать. Увидимся на улице после школы. Хорошо?
— Ты собираешься сбежать?
— Неужели ты удивлена?
Она смеется и качает головой.
— Думаю, если ты мертв, то не боишься вылететь.
— Нет, сладкая, не боюсь.
Я отпускаю ее и выхожу на улицу. У меня есть четыре часа, чтобы придумать что-нибудь такое, что заставит Чарли умолять меня воспользоваться этим контрактом. И у меня есть чертовски хорошая идея.
Глава 25
Почему бы не прокатиться
Когда звенит последний звонок, я жду на парковке. Вижу, как трое идиотов неторопливо направляются к машине, поеживаясь от холода. Чарли указывает на «Элизабет Тейлор», и через несколько секунд все трое забираются в мою машину. Аннабель и Блу заползают на задние сиденья, а Чарли садится на переднее.
С минуту все молчат. Затем Аннабель прерывает молчание.
— Ита-а-ак… куда мы едем?
Открываю консоль, достаю четыре билета и раскладываю их веером.
— Вегас, детка.
Никто ничего не говорит, что замечательно по моим меркам. Я специалист в плане шокирования.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Слушайте внимательно, — делаю паузу, чтобы убедиться, что ребята меня слушают. — Во-первых, достаньте свои сотовые телефоны.
Блу открывает рот.
— Этого не будет….
— Я сказал, достаньте свои телефоны, — поднимаю руку и кручу ею, торопя их. — Давайте, вперед. Шевелите задницами.
Аннабель улыбается и достает свой мобильник. Блу следует ее примеру. У Чарли нет сотового, но ничего страшного. Она может позаимствовать его у своей подружки.
Указываю на Аннабель.
— Позвони маме и скажи, что останешься на ночь у Чарли, — после указываю на Чарли. — Позвони бабушке с телефона подруги и скажи, что ты переночуешь у Аннабель, — очередь Блу. — Ты тоже звони маме. Ты останешься на ночь с Данте Уокером. Я новичок в городе, и тебе меня жалко.
Ребята обдумывают то, что я только что сказал, и медленно улыбаются.
Киваю Аннабель.
— Сначала ты.
Все делают свои звонки, и через несколько минут Блу отключает свой мобильник.
— Так, она согласилась? — спрашивает его Аннабель.
— Да, — говорит он, ухмыляясь. — Просто не могу в это поверить. Мама никогда не позволяет мне оставаться у кого-то на ночь среди недели. Но она стала мне сочувствовать и все такое.
— Подожди, — говорит Чарли. — Мы успеем вернуться завтра в школу?
— Нет, — я вручаю им три записки от «родителей», объясняющих, что их дети больны. — Ваша безупречная посещаемость, в конце концов, окупится. Никто в этой школе не подумает, что их золотые ученики прогуляли уроки.
Все трое берут у меня записки и изучают их.
— Они выглядят вполне настоящими, — объявляет Аннабель. — Реквизит.
Чарли смотрит на меня.
— Ну что ж, — говорит она. — Чего же мы тогда ждем?
***
Волнение становится ощутимым, когда мы едем в аэропорт Бирмингема. Из динамиков доносятся старые песни Эминема. Аннабель откидывает голову, и ее короткие черные волосы развеваются от ветра. Блу отталкивает подругу, когда она оказывается слишком близко, но даже он смеется. И в первый раз Чарли, кажется, купается в ритме музыки, ее тело раскачивается в разные стороны на сиденье.
Это моя лучшая идея на сегодняшний день.
Мы добираемся до аэропорта, паркуемся, заходим внутрь и ждем посадки на самолет. Каждые несколько минут из динамиков раздаются монотонные объявления. Следующее объявление «наше». Время пришло.
— Ты взволнована? — спрашиваю я Чарли, чья нога судорожно качается.
Она перестает двигать ногой и пожимает худеньким плечиком.
— Э, ничего такого, чем бы я не занималась каждый день.
— Правда?
Ее глаза находят мои, и я поражаюсь, насколько насыщенного голубого они цвета. Они говорят все, чего Чарли не говорит. Она в восторге. Она жива. Она гадает, во что, черт возьми, ввязалась.
Я начинаю обнимать ее за плечи, но стюардесса объявляет, что посадка началась. Мы хватаем рюкзаки и идем по длинному трапу к самолету. Когда добираемся до входа, моя команда заходит слишком далеко. Протягиваю руку и хватаю Блу за плечо.
— Мы остановимся здесь.
Он стряхивает мою руку.
— Это первый класс.
— Да, — отвечаю я.
Блу не может скрыть волнения на своем лице, хотя я знаю, что он с удовольствием бы это сделал.
— Как так получилось, что ты при деньгах? — спрашивает Аннабель, когда узнает, где мы будем сидеть. — Твой отец состоит в мафии?
Я съеживаюсь.
— Что-то вроде того.
Должно быть, девушка заметила выражение моего лица, потому что сменила тему.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мы с Чарли сидим рядом, а Аннабель и Блу — через проход от нас. Капитан подходит, приветствует нас и говорит, сколько времени пройдет, пока мы не доберемся до Города грехов. Через пятнадцать минут самолет мягко катится по взлетной полосе. А потом мчится.
