– Ах да, монастырь! Она что, монашка?
– Нет-нет. – Эдрик покачал головой. Ни одна монахиня не отреагировала бы на его ласки так, как отреагировала эта девушка.
– В таком случае я ее не понимаю.
Конечно, Брайс не понимал. Он провел с ней слишком мало времени, чтобы понять, сколько противоречий таится в ее душе. И если бы он, Эдрик, задался целью разобраться в ее подлинной истории, то ему пришлось бы изрядно потрудиться.
– Она нормандка, и это все, что нам нужно знать.
– Да не злись ты так. Просто я никогда не слышал, чтобы в Эвешем-Бридж приютили простолюдинку. Разве девушка не должна пожертвовать святой обители свое приданое?
Эдрик нехотя кивнул. Очередное противоречие.
– Она останется здесь, пока нужна Эйдану, не так ли? – допытывался Брайс.
– Да, совершенно верно.
– А ты научил ее приемам самообороны? Ведь рано или поздно она уйдет из замка…
Эдрик снова кивнул, однако на сей раз промолчал. Он не хотел обсуждать происшествие в юго-западных покоях. К тому же он абсолютно уверен: единственная причина его нынешнего возбуждения – долгое воздержание. А значит, об этом и говорить не стоило.
Решив обсудить с братом предстоящий налет на Фергюсонов, Эдрик снова присел на кровать. Конечно, сам Брайс участвовать в нем не сможет – он пока еще слишком слаб, – но посоветоваться с ним не мешало. Эдрик нисколько не сомневался в том, что у молодого воина талант стратега, поэтому собирался воспользоваться его рекомендациями.
– Роберт Фергюсон держит любовницу в доме, что к западу от отцовского замка, – сказал Брайс. – Это за деревней, у подножия невысокого холма, рядом с рекой.
– Откуда ты знаешь? – удивился Эдрик. Брайс улыбнулся.
– Просто я знаю своих врагов. Я давно уже подумывал о нападении на клан Леода Фергюсона.
– Но теперь, после смерти Леода, отношения Роберта с этой шлюшкой вполне могли перемениться. Возможно, он поселил ее в замке.
– Все может быть, но нужно просчитать варианты. Когда собираешься выступить?
– Я не хотел откладывать, но Освин предложил дождаться полнолуния.
– Он считает, что Фергюсоны будут заняты поминками по Леоду?
Эдрик кивнул:
– Да, но все же меня терзают сомнения…
– Освин знает Фергюсонов куда дольше, чем ты, Эдрик.
– Именно поэтому мы и последуем его совету. Выйдем через два дня ночью.
– Если погода продержится, – заметил Брайс.
– Рейд состоится в любом случае. Даже недолгое ожидание действует мне на нервы.
Оставив Брайса отдыхать, Эдрик покинул его комнату. Какое счастье, что можно с головой погрузиться в военные планы…
Однако от раздумий его отвлек приятный аромат лаванды. Немного помедлив, Эдрик подошел к лестнице и посмотрел вниз. Кейт расхаживала по залу, разбрасывая по коврам веточки пахучего растения. В зале, кроме нее, никого не было, но она что-то бойко говорила по-французски. «Интересно, с кем же она разговаривает?» – подумал Эдрик. В следующее мгновение он заметил старую колыбель из отцовского дома, а в ней радостного Эйдана, махавшего ручками.
Эдрик знал всего несколько французских слов. Ему удавалось объясняться с Сесиль только потому, что та из кожи вон лезла, предъявляя свои требования. К тому же Берта неплохо говорила по-английски и иногда помогала супругам понять друг друга.
Эдрик не понимал, что именно Кейт рассказывала Эйдану, но малышу явно нравился ее голос. Голос у нее и впрямь был очень приятный – мягкий и певучий. И даже казалось, что ее речь совсем не походила на тот язык, на котором изъяснялась Сесиль.
Эдрик прикрыл глаза, наслаждаясь чудесным мелодичным голосом девушки. И вдруг нахмурился – купание в реке явно не помогло!
Тут Кейт заметила его и в испуге умолкла.
– Что здесь происходит? – спросил Эдрик. – Что ты делаешь?
Девушка медлила с ответом.
– Ваш зал холоден и неприветлив, милорд, – сказала она наконец. – Вот я и решила внести кое-какие изменения.
Эдрик спустился вниз и стал у камина рядом с колыбелькой. Осмотревшись, он понял, что в зале действительно стало намного уютнее. Уютнее благодаря усилиям Кейт, хоть она и не обязана была это делать.
– Насколько я помню, вы здесь всего лишь служанка, Кейт из Раштона, – заявил Эдрик с вызовом.
Но она и не думала перечить ему.
– Я это не для себя делаю, милорд.
Он нахмурился и скрестил на груди руки.
– Что, если у меня имеются собственные планы насчет моего главного зала?
Кэтрин фыркнула и сквозь зубы проговорила:
– Насколько я поняла, милорд, этим залом почти не пользовались со дня основания крепости.
– Лора сказала, да?
– Полагаете, только Лора замечает, в каком состоянии ваше жилище?
Эдрик приблизился к девушке почти вплотную. На щеках его заиграли желваки. Но Кэтрин не собиралась уступать, хотя и понимала, что хозяин замка может приказать, чтобы ее высекли за наглость.
Тут Эдрик вдруг схватил ее за плечи, и Кэтрин решила, что он сейчас встряхнет ее. Почувствовав на лице его дыхание, она подняла голову и увидела, что в его глазах не было ни злости, ни гнева. Глаза эти потемнели и сделались ярко-синими, грудь же вздымалась при каждом вздохе и касалась ее груди…
«Надо отойти!» – мысленно воскликнула Кэтрин, но тут же поняла, что не может даже шевельнуться.
– Ни одна нормандка не будет указывать мне, как я должен обставлять мой зал! – грозно прорычал Эдрик, но Кэтрин не испугалась. Правда, она дрожала, но вовсе не от страха.
– Возможно, только нормандка и способна справиться с подобной задачей, – пролепетала она, чувствуя, как по телу разливается та же горячая волна, которая захлестнула ее в юго-западных покоях. «Бежать! Бежать отсюда как можно быстрее!» – стучало у нее в мозгу. Но когда Эдрик привлек ее к себе, она не смогла воспротивиться.
– Поскольку замок этот нормандский, – пробормотал Эдрик, опуская голову, – ты, может быть, и права, Кейт.
Она молчала, не зная, что ответить. И вдруг его губы легонько прикоснулись к ее губам, и он еще крепче прижал ее к себе. Тотчас забыв обо всем на свете, Кэтрин с жаром ответила ему на поцелуй. Его ладони тут же скользнули по ее спине и прижались к ягодицам, так что она ощутила его возбужденную плоть.
Кэтрин тихонько застонала, сгорая от желания испытать то, что уже пережила с ним совсем недавно. И в то же время ей хотелось большего; она жаждала ощутить его внутри себя, жаждала подарить ему такое же наслаждение, какое испытала сама. Это грех, конечно, но она не могла ни отвергнуть его, ни справиться с полыхавшими в ее душе страстями.
Чуть шевельнувшись, Кэтрин потерлась грудками о его грудь и лоном о его чресла. Из горла Эдрика вырвался сдавленный крик, и она отстранилась немного. И тут же его ладони накрыли полушария ее грудей; и они вдруг стали еще чувствительнее. Когда же он принялся теребить ее соски, ноги девушки подогнулись, и она наверняка упала бы, если бы Эдрик вовремя не поддержал ее. Поцеловав Кэтрин в губы, он взял ее за руку и повел к выходу из зала, но в этот момент Эйдан напомнил о себе громким плачем.
