– А если… – осторожно произнесла она. – А если отъесть от него совсем-совсем маленький кусочек?
В другое время Пегги аж подпрыгнула бы от возмущения, но сейчас… в эту минуту, предложение девочки с рыжими косичками не показалось ей таким уж кошмаром.
– Посмотри! – жаловалась Ольга. – У него оттопыренные уши, слишком большие… это некрасиво. Это даже ужасно! Если их немножко подровнять, он скажет нам за это спасибо. Вернувшись в человеческий облик, он станет гораздо красивее.
– И нос у него к тому же слишком длинный, – заметил Себастьян. – Если его наполовину укоротить, думаю, Ренану понравится. А то посмотрите-ка: настоящий хобот!
– Точно, – настаивала Ольга, – с укороченным наполовину носом он будет куда более миленьким!
Бросив жадный взгляд на Себастьяна, она добавила:
– Мы ведь это сделаем?
Они оба уже достали ножики. Пегги Сью оставалась парализованной, неспособной вмешаться. Она понимала, что все они попали в ловушку, подстроенную садовниками, но у нее не было сил воспротивиться. Ей тоже казалось, что нос Ренана слишком длинный.
Ольга раскрыла свой перочинный ножик и отрезала у мальчика часть носа.
– Вот, – вздохнула она, – видите: так ему гораздо лучше!
Но ни Себастьян, ни Пегги не обращали больше внимания на Ренана. Они смотрели на тонкую полоску сдобы, которую Ольга разделила на троих. Поскольку один из кусков получился больше остальных, они чуть не передрались из-за него. Себастьян потребовал, чтобы дележ производился более точно, и пожалел о том, что у них нет весов.
Когда Пегги Сью поднесла ломтик ароматной выпечки ко рту, она чуть не умерла от счастья: таким вкусным показалось ей лакомство!
Самое худшее, что это только раздразнило ее аппетит. Она мечтала лишь о том, как бы продолжить это дьявольское пиршество, как бы отхватить самый большой кусок «пирога», лежащего на траве.
– Уши… – прошептала Ольга, облизывая пальцы. – Теперь займемся ушами… они такие некрасивые, не правда ли? Уши, как у слона.
– Да, – заикаясь, пробормотал Себастьян. – Никогда не видел ничего более уродливого!.. Режь, режь! Это для его блага.
Пегги Сью хотела крикнуть: «Остановитесь!» Увы: ни один звук не вылетел из ее рта.
«Это ужасно, – подумала она, – чем больше мы едим, тем сильнее становится наш голод. Скоро мы начнем убеждать друг друга, что у него слишком много пальцев или что отсутствие одной ноги ему нисколько не помешает!»
Однако у нее не хватило мужества отказаться от своей доли сдобы, отрезанной от ушей Ренана.
Это было еще вкуснее, чем кусочек носа, который они только что съели!
Пегги охватил ужас. Выпрямившись, она взвыла:
– Остановитесь! Вы что, не понимаете, что мы сейчас делаем?! Если мы не остановимся, то съедим Ренана целиком. Именно этого и добиваются садовники! Давайте двинемся в дорогу без промедления и постараемся думать о чем-нибудь другом. Когда мы выйдем из этой зоны, наваждение гурманства перестанет нас преследовать.
Себастьян и Ольга смотрели на нее в нерешительности. Казалось, они были не в себе. Пегги Сью вынуждена была повысить голос и приказала товарищам положить ножики. Они повиновались, недовольно ворча.
– Это глупо, – хныкала Ольга, – подровняв там и здесь, можно было сделать из него такого миленького мальчика – просто загляденье!
– Хватит! – прикрикнула Пегги. – Мы уходим.
С сожалением Себастьян взвалил хлебную статую на спину. Пегги просунула шоколадного пса под мышку. Ее желудок мучили жестокие спазмы.
Через четверть часа голос Ольги нарушил молчание.
– Ну, Ренан – это я еще могу понять, – сказала она, – было бы нехорошо отъесть от него слишком много… но собака – совсем другое дело!
– Что? – возмутилась Пегги, прижимая животное к боку.
– Это всего лишь собака, – объяснил Себастьян. – И не очень симпатичная, надо признать. То рычит, то кусается.
– Вы забыли, что он много раз спасал нам жизнь! – выдохнула Пегги Сью. Ее охватил гнев, смешанный с паникой.
– Допустим, – согласился Себастьян. – Но он такой некрасивый.
– Это правда, – добавила Ольга. – И притом его ведь тоже можно улучшить. Например… укоротив ему уши?
– И хвост, – уточнил Себастьян.
– И лапы, – перечисляла Ольга. – Его лапы слишком большие. Он будет гораздо красивее с маленькими аккуратными лапками… совсем-совсем малюсенькими.
Перепуганная Пегги ускорила шаг. Эти два дикаря собираются съесть ее собаку!
– Ты эгоистка, – продолжала хныкать Ольга, – ты совсем не думаешь о своих товарищах. Разве от тебя многого просят? Подумаешь! Если у него отломить маленький кусочек от каждого уха, он ничего не почувствует!
– В любом случае он растает, – изрек Себастьян непререкаемым тоном. – Многого ли ты добьешься, когда он станет совсем мягким?
– Это невкусно – мягкий шоколад, – проворчала Ольга. – Он испортится. Лучше разделить его сейчас.
Не слушая их больше, Пегги припустила бегом. Она страшилась того, чтó пришло в голову ее товарищам. Не было и речи о том, чтобы она позволила им разломать своего друга на дольки, как плитку молочного шоколада! Вот еще!
– Трусиха! – крикнул Себастьян ей в спину.
– Жадина! – ныла Ольга. – Она хочет съесть его целиком, в одиночку! И не оставит нам даже кусочка!
Пегги Сью бежала изо всех сил, прячась за гигантские стебли. Она приходила в ужас при мысли, что спутники могут начать охоту на нее. Стало еще жарче, и пес под ее рукой постепенно делался мягким. Девочка не могла продолжать в том же духе, боясь сдавить и изуродовать своего четвероногого друга.
Отыскав углубление в земле между двумя кустарниками, Пегги схоронилась там, как в траншее. Сняв несколько листьев, в которые был завернут пес, она попробовала использовать их, как веер, чтобы обеспечить приток свежего воздуха.
Она заметила, что пес немного «потек». Его лапы сделались длиннее, а морда вытянулась. Размягчение вытянуло его тело во всех направлениях. Это не выглядело ужасно, но, казалось, пес поменял породу. Девочка решила не манипулировать с ним больше, а подождать, пока он проснется.
Где-то в джунглях гигантской травы Себастьян и Ольга умоляли ее вернуться.
– Иди сюда, – кричали они, – перестань дуться! Никто не тронет твою собаку!.. Или совсем немножечко, так, что это не причинит ему никакого вреда. Ты можешь подумать о своих голодных товарищах или нет?
Пегги ничего не отвечала, чтобы не выдать себя. Она с нетерпением ждала наступления ночи. В последующие часы она занималась тем, что пыталась усовершенствовать свое укрытие. Разумеется, она беспокоилась о судьбе Ренана, но надеялась, что у Себастьяна с Ольгой хватит благоразумия не сгрызть его до конца.
От жары Пегги захотелось дремать. Наконец солнце погасло, и повеяло свежестью. Шоколад, из которого состояла собака, начал твердеть.
Пегги Сью провела бессонную ночь. Каждый час она просыпалась, вздрагивая, и протягивала руку, желая удостовериться, что пес не растаял.
Наконец наступило утро, и чары рассеялись. Когда девочка проснулась, синий пес спал рядом с ней. Он стал немного больше, немного тоньше, чем обычно, и его вытянувшаяся морда делала его похожим на лиса. Девочка потрясла его, пес вышел из забытья с жалобным тявканьем.
– Что случилось? – проворчал он. – Я ничего не помню. Во рту у меня вкус шоколада, и вообще…
Он осекся и взглянул на свои лапы.
– Что это такое? – изумился он. – Я не был таким до того, как заснул! Я стал похож на борзую.
– Ты немного подтаял, – объяснила ему Пегги.
И она поведала псу о вчерашних злоключениях.
– Борзая… – произнес тот мечтательным тоном. – В каком-то смысле это даже шикарно… это мне нравится.
– Тем лучше, – вздохнула Пегги Сью, – потому что я не знаю, как вернуть тебе твой прежний облик. – Она поднялась. – Пойдем, – сказала она, – надо разыскать остальных… Надеюсь, что Ольга не съела Ренана. Вчера она казалась такой голодной!
Девочка и собака вышли из зарослей. Чтобы найти товарищей, им пришлось продираться через кустарник. К счастью, Ренан оказался цел и невредим. Немного не в себе, но живой… И в полном комплекте. Забавно, но уменьшенные уши и нос действительно сделали его миловиднее.
– Наваждение какое-то, – вздыхал Себастьян, почесывая затылок. – Ума не приложу, что такое произошло с нами вчера? Мы чуть было не совершили непоправимое.
– Мы находились в самом пекле гурманского ада, – сказала Пегги Сью. – Еще чуть-чуть, и мы бы попали в ловушку садовников. Произошедшее должно послужить нам уроком. Сегодня мы ни к чему не притронемся. Так или иначе нам удалось достичь подножия холма. Дорога из белого камня проходит по другую сторону этой рощи.
– Помнишь, что говорил Нэсти? – заметил Себастьян. – Если мы пойдем по этой дороге, то начнем уменьшаться… пока не станем микроскопическими. Там мы не пройдем.
