вокруг согласились с этим.
— И посмотрите на эти кадры женщины с ребенком. Вы видите руки и ноги младенца, но они не двигаются. — Он указал на несколько разных вырезок из видео. — Ни когда она ждет поезда, ни когда стоит на лестнице, ни когда болтается возле станции, ни на протяжении всего пути до дома. Ни одна из конечностей младенца даже не дернулась.
— Это ничего не значит, — возразила Бекка. — Младенец может крепко спать где угодно и когда угодно.
— Да, но посмотрите на это. — Джо перемотал запись. Когда женщина повернула голову, чтобы посмотреть, как подъезжает машина «Скорой помощи», она продолжала идти дальше, и нога ее ребенка задела за фонарный столб. — Ребенок даже не дернулся, а она не попыталась устроить его поудобнее.
Бекке не хотелось соглашаться с Джо, но он был прав. В таком возрасте Мэйси кричала бы до посинения, ударившись о столб.
— Бек, ты не хочешь сходить в ту квартиру и поискать мать с младенцем? — спросил Нихат. Она кивнула в знак согласия. — Потом возвращайся на место смерти Уильяма Бёрджесса и найди все камеры наблюдения на зданиях вблизи от станции «Скорой помощи» — на магазинах, офисах и так далее. Сделай то же самое в промзоне. Убийца выбрал весьма специфическое место, чтобы увезти туда жертву; он знал, что там его никто не побеспокоит, так что, вероятно, бывал там и раньше, чтобы присмотреть точку. Возьми с собой в помощь пару патрульных. Не хотите присоединиться, Джо?
— Ему обязательно нужно ехать со мной? — поинтересовалась Бекка. Нихат склонил голову набок, очевидно, удивленный ее нежеланием. Она быстро осознала, насколько неприязненно прозвучали ее слова, и попыталась поправить себя: — Я имею в виду, я не хочу тратить зря время детектива-сержанта Рассела, если он будет полезнее здесь.
— Давайте выжмем все, что можно, из его способностей «Человека дождя»[20], пока он в нашем распоряжении, ладно? — сказал Нихат. — Мы можем привлечь к розыску еще нескольких его коллег.
«Я смотрю, ты изменил свой настрой», — подумала Бекка, но решила, что лучше будет не высказывать это вслух.
— Итак, у нас на руках три убийства, все совершены различными способами и, вероятно, одним человеком, который хорошо умеет заметать следы, — подытожила Уэбстер. — О чем это нам говорит?
— О том, что он тщательно все продумал и что выбрал каждую из жертв по каким-то своим причинам, — ответил Джо. — Ни одно из этих убийств не было спонтанным, все они были скрупулезно спланированы. Есть шанс, что это может быть криком о помощи, что он пытается сказать нам, почему он это делает, посредством способов убийства. Но его «сообщения» противоречивы, поскольку надо учитывать, что он действует методично и проводит предварительные исследования — например, выясняет, как вывести из строя камеры наблюдения на здании станции «Скорой помощи», — а значит, на самом деле не хочет, чтобы его поймали. Я думаю, каждое убийство разработано под конкретную жертву, как будто он преподает им некий урок — но с какой целью, мы не знаем. Однако если даже две первые жертвы и третья не были знакомы друг с другом, их что-то определенно связывает.
— Согласна, — кивнула Уэбстер, и это усилило раздражение Бекки. — Я также считаю, что он делает это по личным мотивам. Он не просто подверг жертвы пытке — но весьма специфическим видам пытки. Падение под поезд, «утопление на суше» посредством алкоголя, вырывание глаз с последующим пробиванием отверстий в экране планшета, куда он вставил пальцы жертвы… Все это тщательно продумано и весьма жестоко. И поскольку этот случай привлек широкое внимание как в столице, так и за ее пределами, вас не удивит, если я скажу, что все ежегодные отпуска отменены до закрытия дела.
Когда совещание было завершено, Джо проследовал за дымящейся от злости Беккой до ее рабочего стола, а потом прочь из здания офиса. Ни один из них не сказал другому ни слова.
Глава 20
Он был рад тому, что ему хватило здравого смысла принять душ и почистить одежду еще на приходе, потому что отходняк был сокрушительным.
Сидя на водительском месте в служебной машине, он посмотрел через заднее окно на девушек, сидящих в офисе, по ту сторону защитной решетки, и сделал несколько глубоких вдохов. То, что произошло накануне, дало ему чувство глубокого удовлетворения — он и не знал, что можно достичь такого уровня. Ночью он бодрствовал допоздна, но у него закончился запас кокаина. Он израсходовал все до последнего грамма, и последовавший эффект напоминал состояние, которое бывает в первый день болезни гриппом. Хотелось свернуться на заднем сиденье и спать, пока не пройдут головная боль, ломота и насморк.
Он обещал себе, что будет использовать стимуляторы только для того, чтобы сохранять бодрость по ночам. Но если б у него при себе было сейчас хоть немного вещества, он бы принял дозу, чтобы соскрести себя с пола. Поставщик не отвечал на звонки, а сам он не вхож в те круги, где можно мгновенно найти замену, которой можно доверять. Придется перетерпеть.
Войдя в офис, он запил четыре таблетки парацетамола двумя кружками крепкого кофе и, чувствуя, как они растворяются в желудке, уселся за свой стол перед огромным окном, после чего притворился, будто смотрит в экран. Офисная работа была ему скучна до одурения, а сдача недвижимости в аренду его не интересовала и не доставляла радости. Работа ни уму, ни сердцу, но, по крайней мере, за нее платили. Какой бы ни была, она позволяла ему маскироваться под обычного человека с обычной жизнью, занимающегося обычным трудом. Он вызвал из базы данных опись имущества, составленную, когда он сдал жильцам меблированную квартиру, и начал сравнивать ее с бланками, заполненными после их отъезда. По бумагам выходило, что они украли все ложки и абажуры. Он подумал, что это совершенно нелогично, потому что стоимость всего этого будет вычтена из депозита, оставленного жильцами, вместе с десятипроцентной наценкой. Купить в «ИКЕА» новые ложки и абажуры было бы куда экономнее. Эти жильцы показались ему респектабельной четой с хорошими рекомендациями — в общем, не из тех, кто будет совершать мелкие бессмысленные кражи. Но он — лучше, чем большинство людей, — знал, что внешнее впечатление бывает обманчиво.
Просматривая сетевые записи
