— Пойдёмте, — грустно сказала Чернова.
Фанерная дверь оказалась заперта.
— У вас случайно нет ключей? — с надеждой посмотрел я на женщину.
— Откуда?! — поджала губки та.
— Тогда мне придётся ломать дверь, — предупредил я.
— Ломайте, — фыркнула та. — Всё равно — комната не моя. Только не громыхайте сильно: Тишечка с ночной смены пришёл, отдыхает. А него сон нервный. Если разбудите, потом не заснёт.
— Постараюсь, — пообещал я.
На то и милиция, чтобы стеречь покой граждан.
Вышибать тонкую дверь не понадобилось. Стоило только надавить плечом, и она распахнулась.
Я вошёл в комнату и осмотрелся. Чувствовалось, что тут жила молодая женщина. Вроде и определённый уют, ив то же время некоторый беспорядок, свойственный тонким артистическим натурам.
Обстановка практически стандартная: металлическая кровать, платяной шкаф, комод, стол и несколько стульев с мягкими спинками. Из предметов роскоши — явно дорогое трюмо, которое смотрелось здесь чужеродно.
Красного угла с иконами не имелось, зато на стенах были развешаны несколько фотопортретов. На всех запечатлена одна и та же худенькая девушка с красивым лицом.
— Это она? — спросил я.
— А кто же ещё?! Тьфу на неё — распутницу! — сплюнула Чернова.
Здесь уже несколько недель не убирались, пыль лежала практически везде.
Дождавшись, когда Чернова выйдет из комнаты, я приступил к осмотру, сам ещё не понимая, чего хочу найти.
Перетряс весь шкаф, покопался в одежде, включая интимные детали гардероба. В комоде нашёл несколько скляночек из-под чёрной краски. Эксперт не ошибся, краска была той самой известной французской фирмы.
Находка не подняла моего настроения: я всё сильнее убеждался в том, что девушка без головы — несчастная Серафима Крюкова.
Нашёл запертую шкатулку — хранительницу секретов, но когда вскрыл, обнаружил в ней дешёвые украшения и немного денег.
Дневник барышня не вела, каких-либо бумаг или документов, могущих пролить свет на это убийство, я так и не отыскал.
Кажется, придётся возвращаться несолоно хлебавши. Я снова впустую потерял несколько драгоценных часов времени, но ни на йоту не приблизился к разгадке.
Обидно, досадно…
Поняв, что больше мне здесь делать нечего, направился к выходу и практически в дверях столкнулся с низеньким пузатым мужчиной в серой, несвежей ночной рубахе и кальсонах. Почти всю голову покрывала изрядных размеров плешь, а там, где её не было, завивались реденькие волосики рыжего цвета. И точно такие же волосы торчали у него из ушей, словно кусты.
При виде его я напрягся.
Понятия не имею, какой процент рыжих мужчин проживает в Москве. Почему-то думаю, что не очень большой. Так что вряд ли здесь случайное совпадение.
— Гражданин, кто вы? — сурово спросил я.
— Так это… Тихон Чернов, здешний жилец, — испуганно произнёс мужчина. — Могу бумаги показать.
— Покажите, пожалуйста, — сказал я.
— А вы из милиции, да?
— Из уголовного розыска.
— Хорошо, пойдёмте ко мне. Все документы в комнате.
Мы вошли в комнату. Сидевшая на диванчике мадам Чернова метнула в мою сторону недовольный взгляд.
— Я же просила вас не громыхать… Видите, теперь моего мужа разбудили! — злобно прошипела она.
— Не переживай, Капа. Товарищу просто захотелось посмотреть на мои документы, — заискивающим тоном произнёс Тихон, и я понял, что он до ужаса боится жены.
С бумагами у него был полный порядок, чего не сказать о его поведении. Чем больше я наблюдал за тем, как он размахивает руками, ходит из угла в угол, тем сильнее укреплялся во мнении, что Тихон Чернов ужасно нервничает.
— Ничего не хотите мне сказать, гражданин Чернов? — поинтересовался я.
Он вздрогнул, как-то беспомощно посмотрел на супругу и дребезжащим голосом произнёс:
— Нет, товарищ милиционер.
— Уверены?
— Конечно, — с натянутой улыбкой ответил он.
Если бы не присутствие супруги, я бы его, наверняка дожал. Но вряд ли мне удастся выставить из личного жилья эту мадам.
Пойдём по-другому.
— У вас в доме есть телефон? — спросил я.
— В квартире напротив имеется. Там какой-то важный совслужащий проживает, у него есть аппарат, — сказала Чернова.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я сходил в ту квартиру и по телефону вызвал сюда наших ребят и криминалиста. Потом снова вернулся к Черновым.
— Простите, что-то ещё? — нахмурилась Капитолина Ивановна.
— Увы, — развёл руками я. — Хочу поговорить о вашей соседке. Есть все основания подозревать, что она мертва, поэтому нам надо знать о ней, как можно больше.
Я заметил, как вздрогнул при этих словах Тихон Чернов, как его лицо покраснело и стало покрываться потом.
— Ну что я могу рассказать вам об этой вертихвостке?! — удивилась Капитолина Ивановна. — Умерла — так и слава богу! Плакать из-за неё не станем! Правда, Тиша?
— Правда, — выдавил из себя супруг.
Примерно через час раздался звонок — приехали наши. За их спинами стояли двое возбуждённых понятых.
— Вы точно не желаете поговорить со мной? — снова спросил я у Тихона.
— Нет! Не хочу! — истерично взвизгнул он.
— Будь по-вашему, — устало вздохнул я.
— А что такое здесь происходит? — взвизгнул Тихон.
— Обычные следственные действия. Попрошу не мешать сотрудникам, находящимся при исполнении, и не путаться у нас под ногами.
Ко мне подошёл эксперт.
— В ванной комнате на полу следы крови. Замытые, но не очень тщательно. Думаю, замывал мужчина. У женщин таких проколов обычно не бывает. Ещё нашли топор, на рукоятке тоже есть кровь.
Известие подкосило Тихона.
— Хватит, прекратите! — задыхаясь, заговорил он. — Я… Я всё скажу. Во всём признаюсь.
— Тишечка, ты что? — недоумённо воскликнула Капитолина Ивановна.
Тихон умоляюще посмотрел на меня.
— Выйдите отсюда, пожалуйста, — сказал я.
— Не выйду! — упёрлась она.
— Выйдите, или мои товарищи применят к вам силу.
С демонстративно поднятым подбородком, женщина покинула комнату.
— Это я убил Фиму, — сказал Чернов.
Его плечи опустились.
— Почему?
— Она… Она нравилась мне. Такая воздушная, лёгкая, красивая… Я ухаживал за ней, когда жены не было дома. А она смеялась надо мной и отвергала все мои попытки. А потом… Это случилось две недели назад, примерно. У неё было плохое настроение, не знаю почему… Она злилась на всех, в том числе и на меня, хотя у меня и в мыслях ничего такого не было. — Он помолчал. — Я зашёл на кухню. Она сидела и о чём-то думала. Когда увидела меня, вдруг как-то зло улыбнулась и сказала, что расскажет обо мне супруге. Как я домогался до неё… А я, я ведь не делал ничего плохого, я только хотел, чтобы она обратила внимание на меня. И тогда я испугался и убил Фиму.
— Зачем вы отрубили ей голову?
— Она собиралась куда-то уехать в отпуск. Не знаю, куда, но далеко, не в Москву… Я и решил, пусть все думают, что она уехала и не захотела возвращаться. Всё равно никто не стал бы её искать. Потом придумал, что если тело найдут, никто не сможет опознать его, потому что оно без головы, — он мерзко хихикнул.
— Где вы спрятали голову гражданки Крюковой?
— На берегу реки — отсюда недалеко. Там есть дуб, а в дубе дупло. Я бросил тело в мешке в реку, а голову спрятал в дупло. Я могу показать, — он с непонятной надеждой уставился на меня.
— А ваша жена?
— Она ничего не знала. В тот день её не было дома — уезжала к родителям.
— Хорошо, дашь показания в письменном виде — облегчишь душу, — сказал я.
Ни мыслей, ни эмоций по отношению к этому уроду, загубившему молоденькую девушку, у меня не было. Только выгорание и пустота.
Он утвердительно закивал в ответ.
— Напишу.
Глава 18
— В срок уложился, тогда это дело твоё. Забирай, — Трепалов протянул мне тоненькую папку, лежавшую у него на столе. — Заслужил.
— Что хоть за дело, Максимыч? Можешь описать вкратце? — спросил я, прежде чем развязать тесёмки уголовного дела.
