всем сердцем, я просто не могла согласиться на это. Не могла… — повторила эхом и вздрогнула. Перед глазами встало перекошенное лицо Домогарова.
— Ты не помнишь? Да нет, не может быть. — Сестра Ника вцепилась в поручень кровати и нагнулась. — Врач, конечно, предупреждал, что из-за аварии ты можешь что-то забыть, но…
— Помню, как ругалась с матерью, — продолжила я и закашлялась, пытаясь подняться. Она приехала с Борисом, чтобы предложить денег, в обмен на отказ от доли в наследстве. — Потом… — Я наморщила лоб, силясь вспомнить. — Кажется мы с Меркуловым смотрели видеозаписи с пятницы.
— Зачем? — так же шёпотом спросила Марина.
— Кто-то проник в кабинет генерального директора на выходных.
В голове вспыхнула золотая брошка на кофте. Мама. Это она украла завещание, по которому мне доставалась одна треть наследства. Но говорить об этом правой руке Глеба я не собиралась. В конце концов, я до сих пор не знаю, каким образом оказалась здесь и что произошло после того, как я покинула «Мерис». Кажется я ехала домой и разговаривала с кем-то, а что потом?..
— Марин, Никита тоже здесь, в этой больнице?
— Он… да. — Она запнулась и прокашлялась.
— Понятно. — Я закрыла глаза, смаргивая слёзы. — Марина, я понимаю, что не нравлюсь вам, но пожалуйста, передайте вашему брату, что я хочу поговорить. Мне необходимо объяснить ему, что…
— Боюсь, что в ближайшее время он не сможет тебя посещать. — Марина встала и сжала руки в кулаки. — Мне жаль, Мелания.
— Вы мне солгали? Он пострадал сильнее, чем вы сказали, да?! Марина?! — я попыталась подняться и застонала.
— Мелания, успокойся. — Она мягко надавила на плечи, заставляя снова лечь. — С Никитой всё в порядке. Просто он… не может сейчас прийти. Это не в его силах. Доступ к тебе закрыт для всех, кроме меня и лечащего врача с медсестрой.
Только ей можно меня навещать? Но ведь она правая рука Глеба… при мысли об этом сердце зашлось в глухих ударах.
— Лиза где? Она же с ним, да? — В голове всё смешалось. Ещё вспыхивали остатки сна, от которого кровь стыла в жилах, и образ исчезающей дочери настойчиво стоял перед глазами.
— Н-нет. — Марина отвела взгляд и начала мять пальцами одеяло. — Лиза с твоей матерью в Париже. Насколько я знаю, она хочет оформить опекунство над твоей дочерью.
— Нет! — закричала я в ужасе. — Нет! Почему?! Мне надо лететь, — слова спутались и язык заплёлся точно у пьяной. — Моя девочка, как же так…
— Тебе нельзя сейчас никуда лететь. К тому же, Мелания Звягинцева пропала без вести после автокатастрофы. Все думают, что ты умерла. И Никита в этом вопросе не сможет тебе помочь.
— Да пошли вы все, — с ненавистью ответила я, выдирая из вены иглу от капельницы и срывая с груди датчики. — Я сама всё сделаю. Значит, я нужна была ему пока имела деньги, связи и красоту. Как только это было потеряно — меня выбросили. А ведь я доверила ему дочь, Марина. Я доверила вашему брату самое ценное, что у меня было, а он не может помочь?! Как так вышло? Уж не сам ли он отдал Лизу моей матери, а? — Гнев нарастал, подавляя остатки страхов.
— Что ты творишь, дурная! — крикнула она, с ужасом смотря на мои действия.
— Нахрен вас всех. — Пошатнувшись, я взялась за штатив капельницы и используя его как опору, двинулась в сторону выхода. — Я должна вернуть дочь любой ценой.
— Не всё так просто, Мел, пожалуйста. — Марина встала в дверях, мешая пройти. — Лиза сейчас в Париже, твой дом продан, как и квартира. «Мерис» принадлежит Глебу. Да пойми же, сейчас ты ничего не сможешь сделать!
— Я пойду в полицию и напишу заявление. Я всё ещё дочь своего отца, Мелания Звягинцева, и имею какой никакой, но вес в обществе. Я не могу прохлаждаться в больнице, пока моя дочь с этой психопаткой, — прорычала я, из последних сил держась вертикально. Перед глазами всё плыло и лёгкие раздирало от невыносимой боли.
— Это бесполезно. — Тёмные волосы взметнулись вверх, когда Марина вскинула голову. — За это время многое изменилось, Мелания. Сейчас ты никто. Пустое место. Придя в полицию, ты лишь поможешь им себя добить.
— В этом мире всё ещё есть закон, — прошептала я, уронив голову. — Даже если у меня нет денег, я гражданка этого государства и исправно платила налоги, они обязаны мне помочь.
— Как? Мария не чужой человек, она бабушка Лизы. К тому же, сейчас у неё есть то, чего нет у тебя.
— Чего же? — вяло уточнила я, уже зная ответ.
— Деньги и связи. Во всём мире это — ключ от всех дверей, даже тех, что обычно скрыты от глаз.
Звон в ушах усилился, зрение пропало, пальцы ослабили хватку и отпустили капельницу.
— Я должна вернуть дочь… — сквозь вату мой голос казался чужим. — Должна.
— Вернёшь, обязательно вернёшь, просто подожди. Чтобы сделать это, ты должна найти новые рычаги давления, а на это нужно время, милая. Отдохни.
Марина подхватила меня под руки и помогла добраться до кровати. Уложив меня и аккуратно накрыв одеялом, она хотела уйти, но я вцепилась в её дрожащую руку.
— Марина, кто оплачивает мои счета здесь?
— Рома, — очень тихо ответила она, сжимая мои пальцы.
— Рома?.. — Кто же он такой?.. — Пожалуйста, передайте ему, что я верну всё до копейки. Обязательно верну.
В этот момент дверь в палату распахнулась и вокруг забегали медсёстры, возвращая датчики на место и снова ставя капельницу, только теперь уже на другую руку. Зрение постепенно возвращалось, и когда я нашла глазами Марину, она стояла напротив кровати и смотрела на меня.
— Что?
— Ты помнишь Рому, Мелания? — Её пальцы побелели из-за сильного сжатия спинки кровати.
— Нет. А должна? Это один из друзей Никиты?
Эмоции на её лице сменялись быстрее вихря. Ужас, непонимание, даже опустошение. Странная женщина. Честно говоря, я старалась припомнить хоть кого-нибудь с таким именем, но всё оказалось бесполезно. В моём окружении точно не было такого человека. Повернув голову на шум в дверях, она нахмурилась и быстро выскочила из палаты, оставив меня в смешанных чувствах.
Глава 12
Так потянулись дни за днями, наполненные бессонными ночами из-за кошмаров, в которых Глеб мучил меня и втаптывал в грязь. На фоне постоянного стресса, вопросы Марины о потерянной памяти начинали раздражать.
— Ты можешь вспомнить хоть что-то? — в который раз спрашивала она. — Неужели ничего, что могло бы помочь?
А меня каждый раз скрючивало в судорогах из-за стоявших перед глазами синих глаз.
— Нет. Не
