Действительно заиграла какая-то медленная композиция. Настя неловко положила руки на плечи молодому человеку. Она чувствовала скованность, потому что Артем чересчур сильно прижал ее к себе, и теперь девушка почти утыкалась лицом ему в кадык. Поведение Мартовицкого, мягко говоря, вызывало недоумение.
– А что, диск-жокей – твой друг? – Настя чуть привстала на носочки, чтобы дотянуться до его уха.
– Генка? Он классный ударник в одной рок-группе. Подрабатывает тем, что крутит дискотеки. У него сыновья-двойняшки, представляешь? Не то, что я – холостяк и тунеядец.
– Почему тунеядец? – не поняла Настя. – Ты же учишься и работаешь в театре.
– Я пошутил вообще-то.
– А-а-а…
Только бы не концентрироваться на этом божественном ощущении от его ладоней на талии…
– А наша Катя забрала документы из училища! – выпалила Анастасия, не зная, что еще сказать.
Если между ними воцарится молчание, это будет слишком интимно и неудобно.
– Почему? Вы ее затравили? – пошутил Артем.
– Нет, она сказала, что так хотят ее родители. И знаешь, та девушка в куртке с капюшоном, выходившая из «Чайки» – это была она.
– Ты уверена? – Мартовицкий вмиг посерьезнел и даже нахмурился.
Насте его реакция показалась подозрительной. Какая ему разница до Кати и ее знакомств?
– Не уверена на сто процентов, но куртка принадлежит ей. Разве что одолжила тогда кому-нибудь.
Рубашка, завязанная спереди узлом на ковбойский манер, наверное, слишком сильно поднялась вверх. Потому что пальцы Артема, касавшиеся голой кожи ее спины, казались обжигающе горячими. Только не молчать и не прислушиваться к ощущениям!
На языке крутились вопросы о том, где он был, куда пропадал. Но разве спросишь о таком? Еще решит, что она его ревнует.
– Ты что-нибудь слышал о подземном ходе, который ведет из театра на берег реки?
Об этом Настя говорила только с Томой. Больше ни с кем обсудить столь важную для нее тему пока не представлялось возможным. И вот благодаря этой дискотеке удалось спросить у Артема. Он тут работает и наверняка что-то знает.
– Нет. Что за ход? – парень смотрел на нее слишком внимательно, и его лицо оказалось чересчур близко.
Наклонился, чтобы лучше слышать ее голос сквозь громкую музыку, чем заставил Настю вспыхнуть.
– Ну, говорят, что тут есть подземный ход… Его строили якобы для того, чтобы высокопоставленные гости могли в антракте гулять по берегу реки…
Артем был озадачен.
– Впервые слышу. Может, просто сплетни? Бомбоубежище должно быть, а вот чтобы ход под землей к реке… Хотя, все может быть. Ничего удивительного. На самом деле таких мест по всей стране много.
Песня закончилась, а они так и стояли еще некоторое время.
– Ой, – Настя отстранилась, но Артем, не мешкая, поймал ее руки.
– Сейчас опять медляк. Стой.
– Мне нужно Тому найти, я же обещала попросить для нее песню.
Зазвучало «Старое зеркало» в исполнении «Электроклуба». Настя мимоходом подивилась, какой чистый и мелодичный еще у Ирины Аллегровой голос.
– Мы ведь не договорили, – Артем глядел чуть насмешливо, словно догадался о причинах замешательства своей партнерши по танцу.
– Ну ладно, – сдалась девушка.
Продолжать беседу на интересующую ее тему молодой человек не спешил. Пришлось напомнить.
– Так что ты говорил? Что таким мест много? – она силилась перекричать музыку.
– Ага, – громко ответил он. – Их назначение либо засекречено, либо неизвестно. Или это просто бомбоубежища. Театр строился в тридцатые годы, поэтому запросто может быть. Тогда усиленно готовились к возможной войне и укрытия делали под всеми значимыми объектами.
На военное укрытие ход был вовсе не похож. Кирпичная кладка, сводчатые потолки… Скорее тоннель. Но говорить Артему, что она там уже была и все видела, конечно, нельзя.
– Я хочу попробовать туда проникнуть, – заявила Настя.
– Зачем?
– Интересно. А тебе нет?
– Если хочешь, можем прямо сейчас пойти.
– Нас же могут заметить!
– Да кому мы нужны?
Вряд ли действительно кто-то заметил их уход. Прихватив свою куртку в гардеробе, девушка решительно направилась в правое крыло театра. Мартовицкий, не переставая болтать и по пути перекидываться шутками со всеми встречными, шел следом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Как и большинство старых зданий, театр имел несколько мудреную планировку. Множество узких разветвленных коридоров, лестниц, почти не заметных дверей в нишах.
Настя помнила, что проход в подвал, из которого дверь вела в подземный ход, располагался в самом конце коридора под лестницей. Знакомое место удалось найти быстро. Но нагромождение старой мебели и мешков со строительным мусором не позволяло подобраться к подвалу. Очевидно, сюда уже сейчас начали стаскивать ненужные вещи. Чтобы освободить путь, Артем отодвинул потрепанные стулья и какую-то рассохшуюся тумбу. Обнаружив следы пыли на руках и одежде, парень недовольно чертыхнулся.
Ключ от подвала не понадобился. Только вот внутри ничего не представляло интереса. Какие-то плакаты, афиши, предметы театрального интерьера. Но всего этого не так уж много. Разглядеть содержимое подвального помещения не составляло особого труда – тут имелось электричество.
Путь, ведший непосредственно в подземный ход, тоже был изрядно завален хламом. Да еще и двери пришлось взломать. Правда, для этого Артем хорошенько налег на них плечом.
– Ой, – выдохнула Настя. – Заметят же!
– Сомневаюсь. Не знаю, как раньше, а сейчас никакая элита, судя по всему, по этому ходу не шастает, – заметил он.
Общий дух запустения действительно говорил о том, что ходом давно никто не пользовался.
– Интересное место… И состояние его неплохое, довольно сухо, – Артем прошелся вдоль стены, касаясь каменной кладки. – А что здесь было до театра? Может, ход остался от прежней постройки?
Интересная версия. Можно узнать в архиве, что располагалось на месте здания театра.
– В начале прошлого века было очень развито купечество. Такой подземный ход могли использовать как гужевой – для доставки товаров и даже переправления контрабанды, – предположил Мартовицкий. – Я о таком читал.
Анастасия подумала, что Артем, оказывается, очень образованный человек. Ей самой даже в голову не приходило, что тоннель мог сохраниться с давних времен и никакого отношения к театру не имел. А с другой стороны – зачем оставлять подземный ход, который не планируется использовать? Узнать бы, куда он ведет, тогда, возможно, и ответы на многие вопросы появятся.
Если в подвал еще долетали отзвуки дискотеки, больше похожие на глухие удары – бум-бум-бум, то в подземном ходе их совсем не было слышно. Стало неестественно тихо, как в склепе. Каменная гробница…
– Тут кто-то выпивал, – Артем присел, подобрал осколок. – Куантро[12]… Весьма недурственно…
Девушка скинула куртку и прижала ее к груди. Боялась испачкать или порвать. Сойдя со ступеней лестницы на холодный бетонный пол, усыпанный мусором и бутылочными осколками, Настя обвела взглядом стены. Красный кирпич еще не настолько потемнел от времени и при тусклом свете напоминал цветом кровь. Жуткая ассоциация. В некоторых местах различались небольшие проломы, но они были очень малы, туда невозможно было просунуть даже руку, не говоря о том, чтобы протиснуться целиком. Сам ход был еще не настолько загроможденным, каким его впервые увидела девушка. Там, где заканчивалась граница света, в темноту уходил тоннель, похожий на черный провал. В галерее было практически пусто, за исключением перевязанных бечевкой стопок газет и нескольких посылочных ящиков, стоявших вдоль стены. При виде них Настя вздрогнула. Узнала знакомый ящик по выведенным черной краской цифрам на одной из сторон. Кроме того – он самый большой, рассчитанный на крупногабаритную посылку. Точно тот самый, который должен был стать последним пристанищем убиенной балерины. А пока в нем хранились елочные игрушки и мишура… Очень символично. Тоже хрупкое, красивое, призванное украшать и дарить радость, но оставленное здесь за ненадобностью и всеми позабытое.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
