На другой день я пошел в магазин иностранной литературы и купил томик Кундеры на английском: «The Unbearable Lightness of Being».Через несколько дней Сими снова пришла к нам домой, и я подарил ей эту книгу. Она меня поблагодарила и поцеловала в губы. Я весь вечер пролежал в постели, стараясь сохранить на своих губах вкус ее поцелуя.
Утром, выйдя из своей комнаты, я увидел, что дверь в комнату Тони была открыта. Сими уже ушла, а на кухне лежала книга, которую я ей подарил. Она забыла ее. Я взял книгу и пошел в офис.
Тони всегда говорил, что он по своей натуре художник, и это заставляет его вести богемный образ жизни. «Художники должны вести такой образ жизни, который не могут позволить себе обыкновенные люди. Мы вынуждены нарушать принятые правила и переступать все границы. Это дается нам дорогой ценой».
Он и его друзья по вечерам забивали косячки, выпивали, время от времени нюхали кокаин. Я тоже иногда сворачивал косячок – я называл его «на посошок», – позволял себе выпить пива, но с кокаином никогда не дружил. Я боялся потерять контроль над собой, а вот они были уверены, что всегда смогут завязать, когда захотят. К тому же я хорошо помнил совет Роберто: «Держись подальше от наркотиков».
Тони все повторял, что считает свою работу в агентстве временной, и любил говорить, что «на самом деле он режиссер».
«Вот когда я сниму свой фильм…» то и дело звучало в его рассказах. Он обожал великих режиссеров и ненавидел начинающих авторов. Они все продались системе, все были бездарными идиотами, везунчиками, способными снимать только телесериалы. Я так часто слышал, как он прохаживался на счет других режиссеров, что поневоле стал думать, что он действительно талантлив. Потом я понял, что в жизни все совсем не так: если ты бесконечно критикуешь других, то окружающие поневоле начинают ждать от тебя великого творения, и ты сам же себя загоняешь в западню. Чем больше ты критикуешь, тем быстрее растут ожидания, а чем быстрее растут ожидания, тем больше ты боишься провала. И очень часто, вместо того чтобы приняться за дело, ты ищешь бесконечные отговорки, которые позволяют тебе отложить работу на потом. Тот, кто критикует, часто сам боится осрамиться.
На работе дела шли из рук вон плохо. Новых идей у меня не появлялось, начался творческий застой. Мне стало страшно. Я столкнулся с трудностями, которые, как мне казалось, я никогда не сумею преодолеть. За все эти дни мне в голову не пришло ни одной стоящей идеи, я чувствовал себя совершенно опустошенным. В такие моменты каждый творческий человек мечтает заняться другой, практической работой, требующей большого физического напряжения, например что-то перенести или передвинуть.
Приближались сроки сдачи моей второй работы. С тех пор, как я завалил свой первый проект, прошло уже достаточно времени, но и мое новое задание грозило закончиться полным провалом.
Клаудио на этот раз разговаривал со мной очень жестко:
– Я повторю тебе то, что уже говорил, но только в последний раз. Ты пытаешься кому-то подражать, но это не твой стиль. Твоя проблема, возможно, в том, что ты не знаешь, на что способен. Прекрати обезьянничать. Если ты не собьешься с пути, ты не отыщешь новой дороги. Забудь о самоконтроле, отдайся целиком своей фантазии или меняй профессию. В прошлый раз ты допустил ошибку. И с новым проектом решил не рисковать и принес мне практически такую же серую вещь. В работе, которую ты предложил, не видно оригинальной идеи, новизны, никакого намека на смелое решение, наоборот, даже заметно, что ты отступил на шаг назад. Мне не нужны непогрешимые, никогда не ошибающиеся сотрудники, мне нужны смелые, оригинальные идеи. Готовность к риску – вот мерка, с которой надо подходить к человеку. Ты должен найти в себе смелость казаться дерзким и наглым. Если ты собираешься заниматься нашим ремеслом, тебе этого не избежать. Ты не можешь выглядеть стеснительным или здравомыслящим. Ты боишься, что о тебе подумают другие люди? Ты боишься, что твою работу не примут и начнут ее осуждать? Так вот, или иди на риск и, преодолев свой страх, покажи, на что ты способен, или возвращайся домой и продолжай мусолить свои старые идеи, выезжать на проверенных приемах, которые тебя никогда не подведут. Все данные для работы у тебя есть, тебе надо только решить, как ими воспользоваться. У каждого человека наступает возраст, когда он понимает, что ему по силам сделать в жизни, какие у него есть для этого способности и самое главное – чего он не сможет добиться. Тебе надо определить, где лежат границы твоих возможностей, а чтобы понять это, ты должен идти до конца. Но предупреждаю тебя, если в следующей работе, которую ты мне принесешь, я не найду смелых решений, я выставлю тебя вон. Пока все!
Я вышел из его кабинета и пошел домой. Я повалился на кровать и расплакался. Я подумал, не стоит ли мне вернуться в семью, попросить прощения у отца, нацепить фартук и спуститься вместе с ним в бар. Не вдаваясь ни в какие объяснения, будто ничего и не случилось.
Я боялся, что не сумею выдержать испытания, я страшился провала. Во мне поселились червячки сомнения, страха, депрессии, которые придавливали меня к земле и не позволяли приподнять голову. Меня не покидало ожидание неудачи. К тому же я уже давно чувствовал себя совершенно одиноким. Одиноким, немощным и запуганным.
Я встал с кровати и пошел в ванную. Ополоснул лицо холодной водой. Глаза у меня были красные, тело ныло, я чувствовал себя вконец разбитым. Внутри и снаружи. Я не отрываясь, молча, около получаса смотрел на себя в зеркало. Я хотел стереть со своего лица все знакомые мне личины, сорвать с него все маски, которые я когда-либо носил на нем. Освободиться от имени, возраста, профессии, происхождения, национальности. Я хотел сбросить с него все, а потом посмотреть, что же пряталось за ними. Но у меня ничего не получилось. Я по-прежнему видел только себя, свое привычное отражение. Я видел себя таким, каким я стал. В своем отражение я пытался прочитать прожитую мной жизнь и заметил, что вижу много того, что мне совсем не нравилось. Я был похож на танцовщицу балета, которая часами стоит у станка перед зеркалом и видит только недостатки, от которых ей надо избавляться. Возможно, это и было моей главной проблемой. Моим главным тормозом. Я не только не знал, кем я был, но то малое, что мне было известно о себе, мне совсем не нравилось.
Клаудио был прав: подражание чужим работам вело меня в никуда. Но я никогда не видел в себе особых талантов, поэтому меня все время мучило искушение подражать чужим работам.
Мое положение в офисе становилось неопределенным, но я все же решил не сдаваться. Вскоре, к счастью, дела у меня пошли на лад. Одна моя небольшая рекламная кампания получила одобрение. Сама по себе это была пустяшная работа, но для меня она имела особое значение. Она стала моей единственной рекламой, сделанной совместно с Маурицио, потому что потом мне предложили работать с Николой, и с тех пор мы с ним больше не расстаемся.
С Николой все пошло по-другому. Работа у нас с ним просто кипела. Мы сумели получить очень солидные заказы на рекламу автомобиля, избирательной кампании, продукции фармацевтической фирмы. За один только месяц я зарабатывал больше, чем за целый год работы в баре. Мне казалось, что все это происходит во сне, а не наяву.
Работа у меня спорилась. Однажды на одном из совещаний шеф при всех осыпал меня комплиментами. Он хвалил меня за упорство, старание и расторопность в работе.
– Не то что некоторые из вас, никак не можете раскачаться и губите свой талант…
Последние слова служили намеком для Тони, теперь уже бывшего вундеркинда,который с того дня стал как-то странно вести себя со мной. После похвалы в мой адрес и намека на его бездеятельность его заклинило на мысли, что теперь я превратился в его врага, соперника – одним словом, в антагониста. На него всегда смотрели как на любимца шефа, подающего большие надежды, а сейчас он стал сдавать свои позиции. Он почувствовал во мне угрозу и начал вызывающе вести себя со мной, старательно подчеркивал свое превосходство. В этом, кстати, не было никакой нужды, потому что я всегда признавал его первенство. Он затеял со мной соперничество, желая уничтожить меня. Всеми возможными способами он искал стычки со мной, даже по самому ничтожному поводу. Даже в домашней обстановке отношения между нами быстро накалились. Мы жили в одной квартире, и у нас был общий холодильник, но он редко ходил за продуктами и часто брал то, что покупал я. По утрам, например, я привык есть на завтрак йогурт, но иногда, когда я открывал холодильник, его там уже не было.
– Мог бы и предупредить, что съел йогурт, я бы тогда купил еще одну упаковку.
Я, конечно, понимаю, что мои слова звучали довольно некрасиво, но меня уже достала эта раз за разом повторяющаяся история.
