Я опустилась на край кровати.
Сюрприз, однако.
Или не совсем.
Удивлял не факт, что мужики из мира в мир не менялись и в массе своей придерживались принципа «моё дело не рожать – сунул, вынул и бежать». И даже не нюанс, что женщины мира переломов не считали контрацепцию грехом и не стремились беременеть и рожать бесконтрольно. Я и сама за этим делом следила внимательно, при первой же возможности расспросив Надин о деторождении вообще и в частности. Адары беременели не так часто, как обычные женщины, однако и не столь редко, чтобы залёты вовсе не случались, пусть бы от фактического супруга. Род их деятельности, наличие подчас не одного мужа и положение многих таковы, что не предполагали ни декрета на несколько лет, ни бесконечных беременностей после визитов супруга в спальню. Считалось правильным после избрания первого сочетаемого провести с ним какое-то время, узнать друг друга и при том не бросать работу, а не торопиться зачать в первую брачную ночь. Поэтому к вопросам предохранения адары подходили со всей серьёзностью, обсуждали их спокойно, открыто и без тени смущения. Я получила от Надин горькую на вкус настойку, которую надлежало разводить водой и принимать регулярно во избежание досрочного превращения самой Надин в тётушку. Феодора в силу несочетаемого статуса Костаса контрацепцией не заморачивалась, однако Люсьен всё-таки амодар и в сеть мою вплёлся точно, без иных вариантов, а потому рисковать без нужды я не настроена.
По крайней мере, не в этом вопросе.
Но услышать, что Филипп вообще детей иметь не может… подобного я не ожидала.
– Ни одной из них не посчастливилось зачать от Катрино. Сестра рассказывала, что однажды некая предприимчивая дама, чьё имя Майя упоминать не стала… словно оно мне было сколько-нибудь интересно… решила заманить Катрино в брачные сети путём предъявления ему беременности. Положение дамы было таково, что она сочла сына судьи, изо всех сил делающего вид, будто блеск его мишуры чего-то да стоит, подходящей для себя партией. Филипп высмеял её и публично заявил, что вследствие некоего досадного происшествия, приключившегося с ним в дни юности, детей он иметь не может. Сомневаюсь, чтобы Исабель не знала об этом моменте из жизни собственного сына.
– Он не говорил… – пробормотала я невпопад.
Как и Люсьен не упоминал о долге, а до того – что Ворон оплатил его услуги амодара.
Как я сама предпочитаю молчать о своём иномирном происхождении.
Не настолько мы трое доверяем друг другу, чтобы делиться подробностями, способными внести ещё больший разлад в наш и без того шаткий союз.
– И Исабель это поняла, – констатировал Виргил.
Что нет между нами близости, ни физической, ни эмоциональной, ни ментальной.
И потому Исабель поспешила воспользоваться вопиюще низким уровнем единения в наших рядах.
– Разве зеркало может показать адаре потенциального сочетаемого, непригодного для… дальнейшего размножения?
Ладно Люсьен сам вплёлся, но Филипп, как ни крути, числился официальным окоизбранным сочетаемым, а не мимокрокодилом.
Ворон встал, пересёк комнату и опустился рядом со мной на кровать.
– Давай откровенно, Варвара. Что тебе показало зеркало?
– Суженого-ряженого, как я заказывала, – признала я мрачно. – Прямо очень-очень наряженного.
– И по каким признакам ты решила, что это Катрино?
– Ни по каким. Так решила Алишан. Потом она ещё про парики говорила, которые в моде при дворе, и неслучайные встречи… и, пожалуй, можно притянуть за уши фамилию – Катрино. Кэт – это же кошка по… на одном из языков дальних доменов.
– Вот видишь. Алишан не раз упоминала, что чаще всего явленные зеркалом образы слишком расплывчаты, чтобы сразу указать на конкретного человека. Боги ведают, каким способом адары вовсе опознают в том или ином мужчине своего сочетаемого.
– Ты на это рассчитывал, когда предлагал провести сочетание вот прямо щас, не отходя от кассы? Знал, что шансы получить чёткое изображение стремятся к нулю, а раз такая пьянка, то можно подсунуть мне кого угодно, один хрен разницы никто не заметит, – я осуждающе покачала головой и отвернулась. Села вполоборота к Виргилу и уставилась на невысокий резной столбик в изножье. – Только Алишан и без тебя всё додумала так, как ей казалось правильным.
Она для сестры старалась, во имя её благополучия, пусть и кроила это самое благополучие по своим лекалам.
– Прости, – неожиданно выдал Виргил.
– За что?
– Не стоило предлагать тебе Дона со всеми его неприятностями.
– Зато Люсьен мне по адарским меркам муж законный, – заявила я из вредности. – Филипп… ну, даже не знаю, кто он мне теперь, муж, наложник или ему и впрямь пора вольную дать. А ты так, молодой любовник на стороне… старый любовник.
Виргил коснулся моих волос, неспешно перебрал волнистые пряди, открывая шею.
– Значит, старый, – ничуть не обиделся он на намёк на его уже не юный возраст.
Чёрт, спросить бы, сколько ему точно лет. Да и у Филиппа тоже. Я знала лишь, что Люсьену двадцать шесть, и то об этом Надин упоминала. После я долго ужасалась нашей с ним разнице в возрасте. То есть с Феодорой они ровесники, а вот со мной…
– Ви-иргил, не надо так делать, – взмолилась я, когда Виргил, не иначе как вообразив себя вампиром, коснулся губами моей шеи, поднялся дорожкой коротких лёгких поцелуев от воротничка блузки до уха. И не скажешь ведь, что неприятно. Наоборот. Слишком приятно. – Ты меня отвлекаешь.
– И чем ты, позволь спросить, занята?
– Думаю.
О возрасте окружающих меня мужчин. Охренеть какая важная и нужная тема, в данный момент особенно. А с другой стороны, мои напряжённые размышления о проблемах Люсьена возвращение его всё равно не ускорят.
Может, и стоит отвлечься.
Немного.
* * *
Проснулась я словно от незримого, но почти физически ощутимого толчка. Открыла глаза, заполошно оглядела тонущую в потёмках спальню. Вернулся ли Люсьен? Кажется, я что-то слышала, то ли шаги, то ли стук двери. Не сейчас – раньше, сквозь зыбкую пелену сна, когда не можешь понять в точности, спишь ли ещё или уже пробудилась.
Виргил рядом со мной дрых без задних лап, и я, осторожно сняв с себя его руку, выбралась из-под одеяла. Слезла с кровати, нащупала на полу блузку и нижнее бельё и на цыпочках вышмыгнула из спальни. Впопыхах натянула одежду в коридоре, осмотрела пустынную лестницу и заглянула в гостевую комнату. Уходя, лампы я выключила, но окно осталось открытым и теперь в проникающем с улицы свете можно увидеть человека, лежащего поверх одеяла на кровати. Я шагнула к постели.
– Люсьен?
– Варя? – он шевельнулся, повернул голову в мою сторону и, думаю, даже в рассеянном свете уличных фонарей прекрасно разглядел, в каком я виде.
– А… я… – и не соврёшь, что в туалет вышла.
Разве что меня там жёсткая диарея задержала. На полночи.
– Я знаю, – коротко ответил Люсьен и голову отвернул.
– Знаешь?
– Вчера заподозрил. Уж больно резко Ворон мотив сменил, – Люсьен вскинул руку, устало потёр лицо. – Следовало раньше сообразить, что к чему.
– Так мы не… – до чего же жалко прозвучало!
Всего-то пару раз… перепихон устроили.
– Ещё когда он тебя… Феодору описывал. Девицу, в которой никоим образом не заинтересован, так описывать не станешь.
Я зябко переступила с ноги на ногу.
– Иди сюда, – приглашающе махнул рукой Люсьен.
Я подошла, и он передвинулся ближе к краю, освобождая место. Я забралась под одеяло, перевернулась на бок и приподнялась на локте, пытаясь поймать выражение лица сочетаемого.
– Я, оказывается, полиаморка, – призналась, пусть и звучало оправдание это не сильно лучше попытки перечислить, сколько раз меня с Виргилом в одну постель заносило.
– Тебе же нужен третий сочетаемый, – на диво спокойно напомнил Люсьен.
– Ну он ведь не оком избранный и не амодар… а как иначе взять мужчину в сочетаемые?
