– Не знаю.
– А-а… – я помедлила, но решилась-таки спросить: – Всё в порядке? Как там твой долг и… прочие проблемы?
– Долг? – Люсьен глянул на меня, однако уточнять источник информации не стал. И так понятно, кто напел. – Я всё вернул, ещё до отбытия в Исттерский домен. Недавно у нас с друзьями наклюнулось дельце, обещавшее неплохую прибыль. Но мы его провалили. С треском. Так иногда случается. Не всегда всё удаётся, не всегда всё идёт гладко. С нас потребовали… возместить убытки. С нас всех столько денег не наскребалось, не то что с одного. Я подписался на дуэль, но моя сторона оказалась недовольна результатом. Я должен был заколоть противника нимало не до смерти, потому что у них какие-то свои личные счёты… но фактическое убийство, сама понимаешь, сильно меняет дело. Он-то выйдет из грязи чистеньким, а на кого убийство повесят? В общем… я отказался и не получил ни монеты. Некоторое время мы жались по углам, надеялись отловить рыбку покрупнее… а потом объявился Ворон со своим предложением, где были не только деньги, но и возможность покинуть Ридж и Фартерский домен.
– А сейчас всё в порядке?
– Я прогулялся по городу, навестил друзей-знакомых, расспросил, как жизнь тут без меня идёт. Вроде в порядке.
– Это хорошо, – я уткнулась щекой в подушку. – А мне предложили чужую компрометирующую переписку выкрасть.
– Правда? – Люсьен снова повернул ко мне голову.
– Чистейшая. Мы, когда возвращались из Бертерского домена, промахнулись при приземлении. Немного. И оказались на заднем дворе особняка Майи Мелве. Она-то и предложила внести посильный вклад в благое дело спасения репутации коро… тьфу, принцессы и выкрасть её переписку с герцогом… даже не знаю с кем. Но, очевидно, человек этот не из тех, с кем принцессы могут переписываться без последствий.
– У короля две сестры. Старшая замужем за правителем Кастерского домена. Младшей, Агнессе, только предстоит выйти замуж в Бертерском. Вроде всё уже обговорено и заверено, свадебные торжества ожидаются в начале следующего года.
– Ага. А вести рискованную переписку с кем она может?
– Не знаю. Думаю, о таких вещах лучше Филиппа спросить. Ему сверху виднее.
Ну да, жираф большой, ему видней. То бишь Филипп к монаршим персонам действительно приближён и известно ему должно быть поболе, нежели обывателям из сословий попроще.
Только Филиппа под рукой нет, и соизволит ли он вернуться – хрен его разберёт.
– Ладно. Если соглашусь, Майя всё расскажет. Взамен она обещает поддержку от какой-то своей знакомой адары высокого рода и покровительство благодарной принцессы. Хотя если принцесса вскорости отправится взамуж и в другой домен на ПМЖ, то толку от её покровительства из-за границы… разве что самим на ПМЖ в Бертерский переезжать.
– Что такое это… пэим…
– Это аббревиатура – постоянное место жительства. Сокращение по первым буквам.
– Я понял, – Люсьен перевернулся на бок, лицом ко мне. – Решать тебе, Варя, но если Майя готова выполнить свою часть сделки… и если ты действительно собираешься объявить себя адарой нового независимого рода…
– То поддержка другой адары лишней не будет, – закончила я очевидную мысль.
– Верно. Мы… моя сестра и мама тебе в этом не помощники.
– Знаю.
– Но если ты не собираешься, то неволить тебя никто не станет. И так проживём.
– Возьмём ипотеку… то есть скопим деньжат и построим домик где-нибудь на перепутье. Будем жить как Ярен… ну, я тебе о ней рассказывала.
– Будем, – легко согласился Люсьен. Нащупал мою лежащую поверх одеяла руку, погладил пальцы. – Думаешь, не справимся?
– Думаю, что ты не на такую жизнь рассчитывал, когда предложение Виргила принимал. Мог ведь уйти…
– Однако не ушёл.
– Не ушёл, – повторила эхом, глядя не на лицо перед собой, но на наши соединённые руки.
– Это была авантюра, признаю. И влез я в неё с полным пониманием, чего ради лезу и каковы последствия. И лез ради денег, отрицать не буду. Но так тоже порой бывает – влезаешь с кем-то в авантюру, знаешь этого человека… да не знаешь толком, если посмотреть хорошенько… а потом вдруг человек этот становится дороже многих. Хотя если кто спросит, ты и ответить не сможешь, как так вышло, когда и почему.
Человек просто становится важным. И тебе плевать, сколько месяцев, дней или даже часов ты его знаешь. Потому что бывает и наоборот – знаешь человека не один год, а он тебе безразличен.
Или ты ему.
Я высвободила руку и соединила подушечки своих пальцев с его. Пальцы у него длинные, куда длиннее моих. И ресницы густые, чёрные, мне мои светлые красить и красить, чтобы похожие получились. Ресницы, конечно, нынче по потёмкам не разглядишь, я просто знала, что они у Люсьена такие.
– Люс, я тебе верю. Больше, чем кому-либо другому в этом мире.
И не соврала.
* * *
– Солнце давно уже встало, а они всё спят и спят в обнимку.
Голос у Виргила был довольно специфический и звучал не всегда приятно.
Особенно утром, когда действительно спишь, устроившись уютно в мужских объятиях, никого не трогаешь, никому не мешаешь. Я из-под одеяла не вылезла, а Люсьен не разделся и не забрался под него, в результате остаток ночи мы так и проспали, уткнувшись друг в друга носом, разделённые тканевой преградой.
– Иди ты, – вежливо послал Люсьен Ворона.
– Я-то пойду, но как насчёт тебя, Дон? – не смутился Виргил.
Открыв глаза, я перевернулась на спину, посмотрела недовольно на возвышающегося над нами Ворона. Одет, умыт, причёсан. И ни капли возмущения, злости или ревности по поводу моего внепланового перемещения посреди ночи из его объятий в объятия другого мужчины.
Впрочем, многомужества бояться – в адарские гаремы не ходить.
– Что, нас ждут великие дела? – поинтересовалась мрачно.
– Верно, – сверкнул почти голливудской улыбкой Виргил и вышел.
– Ты ему сказала? – Люсьен разжал руки, отпуская меня, и по моему примеру перевернулся на спину, потёр глаза.
– О чём?
– О предложении Майи Мелве.
– Нет. Только упомянула, что нас занесло на её задний двор. Хотя… Майя же вообразила было, что это Виргил мне о подвесках, то есть о письмах разболтал. Значит, он и без меня в курсе.
– Всё равно решать тебе. Если не хочешь, то нет нужды в это лезть.
Нужды нет, не спорю. Но вдруг предложение Майи и есть тот самый единственный шанс подняться и закрепиться в адарском сообществе?
Импровизированный семейный совет держали по-нашему – на кухне. Мужчины без особого восторга позыркали друг на друга, но тем потенциальное соперничество и ограничилось.
Как я и предполагала, Виргил был в курсе ситуации с перепиской, пусть и в общих чертах. По иронии судьбы сердце молодой принцессы пало жертвой красоты и обаяния бертерского вельможи из дипломатического корпуса, прибывшего в Фартерский домен для переговоров о брачном союзе. Фартерский король давно мечтал укрепить отношения с Бертерским путём соединения династий и заодно заглядывался на тамошние достижения машиностроения. Бертерцы новаторскими идеями делились неохотно, но слухи о механизированных самоходках и сопровождающим их прогрессе распространялись неумолимо и достигли-таки юга. Посему замужество Агнессы было делом решённым, сомнению и обжалованию не подлежащим, и любовная переписка с молодым человеком, её женихом не числящимся, сильно портила всю малину. В принципе, от писем избавиться можно запросто – в конце концов, бертерского «герцога» за шуры-муры с будущей королевой тоже по головке не погладят, – но кто-то ушлый обо всём прознал и теперь грозился сделать переписку достоянием гласности. Поэтому компромат надлежало как можно скорее реквизировать из дома бертерского вельможи. Пока я пыталась выяснить, почему уничтожение отправленных ею писем вдруг стало головной болью принцессы, а не адресата, в дверь позвонили.
Виргил пошёл открывать.
Спустя минуту семейный совет пополнился членом, увидеть которого сегодня я не чаяла.
