Я помню, что впервые осознал эту проблему, сидя в ресторане недалеко от дома. В туалете один посетитель разговорился со мной и, услышав, что я француз, стал настаивать, чтобы я присоединился к его компании хотя бы на несколько минут.
Как это часто бывало, я постарался завести разговор о женщинах (еще я люблю разговаривать с русскими о политиках), и собеседник указал на великолепную брюнетку лет двадцати.
— Видишь? — сказал он. — Эта красивая девушка только что получила в подарок внедорожник Mercedes от своего мужа. Вчера ее остановили, потому что она ехала по району со скоростью в сто пятьдесят километров в час. А теперь посмотри на ее ногти.
На кончиках пальцев брюнетки красовались заостренные пластины длиной в несколько сантиметров.
— У этой дуры ногти слишком длинные, чтобы взять документы из собственного пиджака, и пришлось попросить полицейского самому их достать. Вот такая работа у русских ментов! — рассмеялся мой собеседник.
Я попытался себе представить похожую ситуацию во Франции; к счастью, я думаю, что такое невозможно. Не думаю, что мужчине будет приятно жить с женщиной, похожей на проститутку, это уже предел. Но наблюдать за тем, как танцевала брюнетка с длинными ногтями, было очень приятно.
Я думаю, что нет города эротичнее Москвы, однако друзья советуют мне съездить в Самару или в Саратов, они утверждают, что девушки Приволжья — самые красивые. Наверное, стоит раз в своей жизни обойти все ночные клубы столицы, чтобы убедиться, что женская красота — это неисчислимый капитал страны.
Москва же стала столицей тусовки и ночных гуляний. Этого статуса Москва не добилась бы без женщин, которые придают любым вечеринкам оттенок безумия. Как мне рассказал однажды француз, живущий в Москве: «Девки тут удивительные, если начнешь тусоваться с ними, раз они начали, они уже не остановятся!»
Бесконечная русская энергия, о которой я уже говорил в этой книге, проявляется и в общении с женщинами. В девяностых годах американский журналист Поль Хлебников расспрашивал французского экспата в одном из ночных клубов Арбата о жизни в Москве; тот отвечал, что все хорошо, но главное — «тут есть женщины, а эти женщины — невероятны. — Он добавил: — Русские, наверное, еще не осознают, но скоро это станет главным товаром на экспорт, обойдя водку и оружие».
Думаю, что он не ошибся. Один мой французский друг, женатый на русской, однажды сказал очень точную и показательную фразу:
— Моя жена так капризна! Но всё в порядке, потому что с русской женщиной точно никогда не станет скучно.
Тридцатилетний иностранец в Москве иногда чувствует себя мишенью. Внимание русских женщин — это что-то страшное. Ты как петух в курятнике, где 70 % кур, скорее всего, недовольных оставшимися 30 % петухов. Я часто слышал от девушек, что русские мужчины — сволочи, они беспрерывно пристают и изменяют; и действительно, в Москве верность для мужчины является коллекционной редкостью. В то же время мне кажется, что женщины беспрерывно сканируют пространство в поисках подходящего мужчины.
Однажды я разогревал свой обед на великолепной общей кухне бизнес-центра. Ко мне подошла молодая блондинка из соседнего офиса, непривычно широко улыбаясь, и на английском языке предложила приготовить для меня чай и кашу. Я знал, что кушать кашу всю зиму — значит нормально жить и хорошо себя чувствовать, и согласился, тоже улыбаясь. Блондинка все приготовила и села напротив, чтобы разговаривать, пока я буду есть. Мы поговорили обо всем и ни о чем. Ольга была из Пензы, хорошо знала английский, только что приехала в Москву. Мы на этом остановились, но через несколько дней она пригласила меня и нескольких коллег на свой день рождения. Естественно, я принял приглашение, думая, что это прекрасная возможность познакомиться с сотрудниками других компаний. Но вышло по-другому. Я оказался единственным мужчиной в компании пяти прекрасных молодых женщин, недавно приехавших из Пензы. Мы сидели в модном баре. Этот вечер оказался одним из самых скучных в моей жизни. Я искал способ сбежать от этих очаровательных богомолов, которые осаждали меня глупыми вопросами о Франции и Италии и рассказывали о том, как плохо жить в Москве, но все-таки лучше, чем в Пензе. Когда я воздерживался от участия в общем разговоре, девушки начинали рассматривать других мужчин; в иные моменты мне казалось, что они оживленно беседуют о сумках. Кем я там был, кавалером или статистом?
Холодным днем зимой стоишь на платформе в метро и под грохот старенького поезда жаждешь уехать из России навсегда. Тогда достаточно повернуться и увидеть ангельское совершенство, прямо тут, на платформе, не дальше метра от себя. Как-то раз вечером молодая женщина, которая просто стояла рядом и, видимо, поняла, что я не русский, просто положила голову мне на плечо. Это было так тихо и естественно, что я подумал, будто она заснула стоя; но нет, у ее отражения глаза были широко открыты. Я резко пошевелил плечом, и она отошла, сказав невнятное: «Извините».
Тяжелый период девяностых годов, кажется, породил настоящую патологию: желание денег и болезненную и навязчивую идею найти иностранного мужа. Конечно, сейчас все это не так ярко выражено. Все чаще мои русские подруги соглашаются, что человек не может быть идеальным мужем ТОЛЬКО потому, что он иностранец, и что шансы найти богатого мужа среди русских, особенно в Москве, выше, чем за границей. Тем не менее некоторые представления остались. У русской женщины есть еще одна естественная навязчивая идея — пользоваться мужчиной «по назначению»: пусть обеспечивает и кормит ее. Это в порядке вещей. Бедные мужчины! Сколько раз в разговорах я слышал, как французские мужчины не понимают неутолимой страсти своих русских спутниц к подаркам или их железной веры в то, что мужчина должен за все платить. Да, это часто воспринимается как материальное обжорство, но мне кажется, что эти черты скорее говорят о женственности и прагматизме.
Ни в одной другой стране я не чувствовал такой важности денег. Я до сих пор удивляюсь неуловимому контрасту между этой «примитивной и навязчивый жадностью» и резервуаром религиозных ценностей, которыми страна еще пропитана.
Недавно мой сосед Тимур за стаканом виски рассказал, что уже восемь лет ищет супругу, которая не будет оценивать отношения с ним по цене сумки, которую он ей подарит. И пока еще не нашел. Думаю, что большие города порождают те же пороки по всему миру, только в России всё преувеличено. Я не могу понять, почему в России столько женщин остаются одни. Они ждут волшебного принца? Я постоянно слышу их разговоры о том, что в Москве не хватает мужчин, но большинство моих друзей, такие славные парни, как Тимур, тоже не могут найти себе пару. В чем проблема?
Как будто русских женщин заставляют думать, что мужа найти очень трудно, что это требует усилий, времени, психологии, и больше того — способности соблазнять, а значит, важнее всего — быть красивой. Поэтому зачастую женщины делают ставку на внешность, считая, что, будучи красивыми, они всё получат. А их мужьям кто-то такой же неправый объясняет, что желать стоит только свежести и красоты. Свежесть же быстро увядает, а красота в России — на каждом углу, в каждой деревне. Кроме того, думаю, что волшебных принцев не существует и что в этом мире мужчины, которые смотрят в будущее, принимают в расчет не только красоту женщины, но и другие качества: моральные ценности, способность быть хорошей матерью или быть верной и стойкой супругой.
Однажды в Брянске я разговаривал с бабушкой Евгении, она мне сказала: «Русская женщина ценна во времени, потому что она как тростинка. Можешь ее изгибать во все направления, она не ломается». Для меня действительно принципиально то, что основные ценности русской женщины — не только красота и энергия, но и внутренняя сила.
Встречи с французскими журналистами в России
Когда я приехал в Россию, то начал вести блог, который все еще существует здесь: www.alexandrelatsa.ru. Сначала я хотел рассказать своим французским друзьям о том, как живется в России, описать ее словами и фотографиями. В тот момент я не думал, что этот блог станет чем-то большим. Я быстро изменил свое мнение, поняв, насколько у России ужасный имидж за рубежом, созданный из лжи, преувеличений или неприязни.
Часто друзья прислали мне по электронной почте статьи из французских газет с заголовками, которые звучали тревожно и говорили о России трагическое: то об упавшем самолете; то о кровавом режиме Путина; то о жестокой коррупции, мешающей людям жить; то о ночном клубе, сгоревшем в Сибири, и т. д. Изучая эти материалы, я подметил, что это почти всегда написано для того, чтобы создать негативный образ России. Я обнаружил, что практически нет статей об экономическом росте России, о стабильности рубля или балансе государственных финансов, и никогда не видел объективных комментариев о модели русского общества. И самое главное — ни одного позитивного рассказа о людях.
