С трудом отвожу взгляд и перевожу его на явно заинтересованную нашей немногословной беседой Ирму. У неё странное выражение лица, но через секунду она берет себя в руки и жестом указывает на чёрную деревянную дверь слева от стойки.
— Последи пока за магазином, — бросает она сыну, и, сделав мне знак рукой, открывает дверь и произносит: — Проходите.
Кабинет оказывается небольшой комнатой, в которой из мебели только высокий и узкий шкаф, где на полках стоят разноцветные папки, небольшой стол, кожаное кресло и невысокий стул с гнутыми ножками.
— Присаживайтесь пока, а я кофе заварю, — произносит Ирма, а мне становится неловко, что ради меня она будет беспокоиться. Хочу возразить, отказаться, но пока нахожу правильные слова, кофеварка заправлена и готова исторгнуть из своих недр ароматный напиток.
— Спасибо, — произношу, садясь на стул и складывая руки в замок.
— Вы знаете, а я удивлена. — Ирма садится напротив, поставив на стол две чашки с ароматнейшим кофе. Наверное, только от одного запаха можно утратить рассудок и присягнуть на верность ярко-красной громоздкой кофемашине. — Обычно, такие девушки, как вы — нормальные — не входят в круг интересов моего сына. Не расскажите о том, как познакомились с Арчи?
Меньше всего на свете я могла предположить, что первым делом на собеседовании меня будут спрашивать о нём. Ну вот, зачем он приехал? Только хуже стало.
Делать нечего, и я начинаю рассказывать о байк-шоу, о своём сыне и его страсти к поэзии и мотоциклам; о том, как мы пили чай в павильоне и ели конфеты. Ирма улыбается, когда я упоминаю, как Филин и Арчи называли Женечку по имени-отчеству и требовали продолжения поэтического вечера.
— Интересная история, — произносит Ирма, когда я заканчиваю свой рассказ. — У вас есть сын? Это чудесно. Дети — счастье, хоть с ними и тяжело.
— Согласна.
— Ну, а ваш супруг не будет против, что в "Арчибальде" покупатели в основном мужчины?
— Я не замужем, — говорю, внутренне сжимаясь. Никто не любит матерей-одиночек, я знаю об этом, но врать не умею и не хочу.
Если уж и начинать новую жизнь, то точно не со лжи.
— Да? — удивляется Ирма. — Ну, тогда ладно.
Мы ещё немного говорим о разном. На удивление, мне так легко общаться с этой красивой женщиной с мудрыми зелёными глазами. Конечно, я не могу рассказать ей всего, что было в прошлом, но в общих чертах обрисовываю ситуацию. Мои ответы, по всей видимости, её устраивают, потому что, в конце концов, Ирма произносит:
— Ну, что ж, Кристина, думаю, мы сработаемся. — Эти слова эхом гудят в голове, пока их смысл доходит до меня. Неужели принята? — Думаю, с понедельника можете приступать. Приходите к девяти, и будем обучаться.
— Хорошо, конечно! — Ничего не могу с собой поделать. Я счастлива, чёрт. Наверное, моя улыбка сейчас больше похожа на нервный оскал, руки трясутся, а левое веко чуть подрагивает.
— Вы даже не спросили, какова заработная плата, — улыбается Ирма. А ведь и правда. — Но, думаю, если мы действительно сработаемся, в чём я почти не сомневаюсь, то сумма оплаты не разочарует.
Ирма озвучивает размер ежемесячного вознаграждения за труды, и у меня чуть глаза от удивления не лопаются. Действительно? Это не розыгрыш?
— Но от вас я, конечно же, буду требовать полной отдачи. Имейте это в виду.
— Я понимаю.
— Тогда жду вас в понедельник, не опаздывайте.
Киваю, допиваю остывший кофе одним глотком и, поднявшись, направляюсь к двери. Ирма не идёт за мной, что странно. Неужели ей не нужно вернуться в торговый зал?
Выхожу из кабинета и почти что сталкиваюсь с Арчи.
— Приняли? — спрашивает, глядя куда-то в сторону.
— Попросили прийти в понедельник.
— Значит, приняли, — улыбается Арчи, переводя на меня взгляд. — Как сын?
— Нормально.
— Отлично.
— Не спорю.
— Ещё бы спорила, — ухмыляется Арчи, будто ощупывая меня глазами. — Домой сейчас едешь?
— Да. — Интересно, долго это продлится? Такой странный разговор.
— Удачи.
— Спасибо.
Надо уходить, пока могу, потому что ещё немного и начну глупо хихикать, говоря попутно какую-то чушь. Я не знаю, что со мной происходит, но близость Арчи действует каким-то странным образом. От одного его взгляда моё тело будто наполняется изнутри гелием, от которого могу взлететь в любую секунду. Свобода, лёгкость, какое-то безрассудство волной поднимаются внутри, заставляя чувствовать себя лет на десять моложе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Цепляюсь пальцами за ремешок сумки, как за спасательный круг, откашливаюсь и говорю:
— Я пойду.
— Иди, конечно. — Арчи складывает руки на груди и опирается плечом на косяк.
Это неплохое зрелище, если бы тем самым он не загородил проход.
— Пропусти.
— А я пройти мешаю? — вскидывает удивлённо светлую бровь, а на губах играет ленивая ухмылка. — Вон ещё места сколько. Иди. 5
Ага, только мне не выйти, не дотронувшись до него. Набираю в грудь побольше воздуха и делаю маленький шаг вперёд, потом чуть в сторону. Ура! Свобода! Правда всё равно пришлось коснуться предплечьем его руки, от чего бросает в дрожь.
— До скорой встречи, Кристина, — несётся вслед.
Последним, что слышу перед тем, как выскочить на улицу — смех Арчи.
16. Арчи
Всё-таки она очень красивая, хотя, наверное, совсем этого не понимает. Такая миниатюрная, лёгкая, аккуратная. А в глазах, если присмотреться, можно заметить неизбывную тоску. Что-то будто мешает ей отпустить себя на свободу и быть самой собой — настоящей. Мне кажется, она так привыкла контролировать каждый шаг, вдох и чих, что словно костным наростом покрылась. И этот панцирь мешает жить, не даёт узнать себя и понять, что ей на самом деле нужно.
В голове проносятся образы, как эта хрупкая и красивая девушка несётся на полной скорости навстречу закату, а ветер развевает прекрасные волосы льняного оттенка, а в серых глазах плещется счастье.
Не пойму, что со мной происходит. Да, она нравится мне — хочется узнать её лучше, понять, помочь почувствовать себя на своём месте, но зачем мне это?
— Арчи, всё в порядке? — Мамин голос доносится до слуха, и, повернувшись, вижу Ирму, замершую у входа в свой кабинет. — Что-то случилось? Ты сам на себя не похож.
Мама и Филин — два человека, от которых не могу ничего утаить. Словно внутри у них встроен маячок, сигнализирующий о моём истинном состоянии.
— Всё хорошо. — Подхожу и обнимаю маму за худые плечи. — Разве со мной может что-то произойти? Твой сын красив как бог, здоров как бык и весел как шут, так что всё в норме. Не переживай, пожалуйста.
Мама хлопает меня по плечу и смеётся.
— Скажи мне лучше, что ты думаешь об этой девушке? — Её глаза светятся любопытством. — Мне почему-то показалось, что она тебе нравится.
Точно, маячок. Ещё и сам толком не разобрался в себе, а мама уже сделала верные выводы.
— Ну, она симпатичная, — отвечаю, искоса глядя на Ирму. — И, вроде бы, неплохой человек. Мы, в принципе, мало общались, но мне она показалась серьёзной и рассудительной девушкой. И сын у неё — отличный парень. Думаю, в её лице ты нашла хорошего продавца, надёжного. Да и мужа у неё нет, не для кого будет костюмы воровать.
— Я не её профессиональные или личные качества хотела обсудить. — Мама пытается поймать мой взгляд, но я избегаю встречаться с ней глазами. — Мне показалось, что ты на неё смотрел не так, как на обычную случайную знакомую. Что-то в тебе изменилось, когда увидел её.
— Не выдумывай.
— Зачем мне это? — удивляется мама, но я замечаю, как подрагивают уголки её губ. — Просто мне так показалось. Но, наверное, я становлюсь старой и сентиментальной калошей, вот и мерещится всякое. Не бери в голову.
— Нашлась ещё калоша.
— Ладно, если мне просто показалось, тогда вопрос снимается. — Мама отходит к стойке и сосредоточенно принимается перебирать какие-то бумажки. Это значит, что разговор окончен, и больше ни о чём спрашивать она не собирается. — Кофе выпьешь?
