Как ему помочь?
Подхожу ближе и обнимаю. Это действие становится привычным. Северский сжимает мои кисти пальцами. Утыкаюсь носом ему между лопаток, закрываю глаза и глубоко вдыхаю.
Не справедливо.
Почему так?
Анна Васильевна очень добрая, и сын у нее такой же. И они точно не заслуживают тех горестей, которые им так добротно подкидывает жизнь.
Сколько фильмов снято и историй написано, где на плечи достойных уважения людей ложится тяжелый груз. Вот она реальность, и здесь так же! Только возможен ли счастливый финал?
Всхлипываю. Илья тут же разворачивается и смотрит на меня. Опускаю голову, но он заставляет поднять, взяв пальцами за подбородок.
— Ты чего, принцесса?
— Просто… Просто хочу, чтобы у вас все было хорошо. Чтобы у всех все было хорошо.
Его брови ползут вверх. Ну да… Прозвучало жалобно, будто я пятилетка.
Губы Севера растягиваются в грустной улыбке.
— Вы с кудрявым точно родственники?
Киваю. Кровь в жилах одна.
— Видимо, все хорошее досталось тебе, — Илья проводит большим пальцем по моей щеке, вытирая влажную дорожку от слезы. — На нем-то природа отдохнула.
Расслабляюсь. И почему-то начинаю улыбаться.
26
POV Алиса
Мне приходится идти в школу.
Как бы не хотелось остаться дома, я заставляю себя одеться и сесть в такси. С Костиком мы не пересекаемся, словно мой выбор отсек важную часть души. Выстроилась стойкая преграда между нами. И я тоскую по нему, но не позволяю себе проявлять слабость и подходить первой. Если он избегает меня, то не готов нормально разговаривать. И, если честно, не знаю, будет ли когда-то готов.
У ворот школы меня встречает Илья. Хмурый и задумчивый.
Мы всю ночь с ним переписывались. Ни о чем. Просто хотелось быть ближе друг к другу, и, казалось, что буквы уменьшают расстояние между нами. Я кутаюсь в теплый свитер. Погода испортилась. Сегодня пасмурно. Словно кто-то там на небе мне сочувствует.
— Если кто-то тронет, то скажи мне, — говорит Северский, когда мы ступаем на территорию школы. — Или посмотрит косо, — в его голосе звучит угроза, и не зря.
На нас все пялятся и перешептываются за спиной. Чтобы как-то сбавить градус напряжения, натягиваю на кисти рукава от свитера. Я не хочу, чтобы Илья лез в драку из-за меня. Лучше потерплю пристальное внимание. Наверняка, это из-за стрижки.
Ноги становятся ватными, стоит нам оказаться около Костика. Мое сердце начинает стучать, как безумное. Он сидит на парте спиной ко мне. И да, Илья провожает меня вплоть до стола. Парни замолкают, странно улыбаются. Девчонки фыркают, особенно подружки Вики. Самой Лазученко еще нет, и я не хочу ее видеть. Дергаю за резиночку на запястье, чтобы не впасть в панику. Быть одной среди стервятников не самая лучшая перспектива.
— Зачетная стрижка, — смеются за спиной.
Вижу, как поворачивается Костик. От его взгляда припекает всю правую часть лица, но я делаю вид, что мне все равно.
— Разина задает тренды.
— В колхозе что ли так стригут?
— Заткнулись! — рявкает Костик.
Очень громко. Мне кажется, что я глохну от его голоса. Напрягаюсь и выпрямляю спину. Парни начинают разговаривать уже через минуту. Девчонки сбиваются в кучку около стола учителя. Я же молюсь, чтобы урок скорее начался. Жду, что брат подойдет, но этого не происходит.
За пару минут до звонка в класс заходит Вика, и первое, что бросается мне в глаза, — её прическа. Черные волосы. Каре. Хотя она от природы блондинка. Глаза закрыты очками. При такой-то погоде…
Лазученко идет ко мне. Все замолкают. Останавливается в шаге от стола и скрипит зубами. Только идиот не заметит, какой у нее настрой.
— Поговорим?
И нет. Это не вопрос. Поднимаюсь, чтобы не устраивать цирк перед одноклассниками. Следую за Викой. В коридоре она хватает меня за запястье и тащит в сторону туалетов. Вырываю руку с трудом.
— Говори, что хотела.
Вика оскаливается, будто я сморозила глупость. Подходит ко мне вплотную, чуть ли не касаясь носом моего.
— Я покажу тебе. Пойдем, Разина. Или ты боишься меня? Видишь, — показывает руки. — Ножниц нет. И ничего так получилось, — указывает на мои волосы, — хоть бы поблагодарила за смену имиджа.
Посмеиваясь, идет в туалет. После недолгого раздумья вхожу в уборную. Лазученко стоит около раковины и разглядывает себя.
— Как тебе? — трогает свои волосы. — Долго план мести придумывала? Можно было и оригинальнее быть, а не повторять за мной.
— Что?
— Не притворяйся, что не понимаешь, — отталкивается от раковины и идет ко мне. — Попросила своего мальчика на побегушках выполнить грязную работу. Умно.
— Не понимаю… О чем ты говоришь?
Ладони влажнеют. Вика начинает громко смеяться. От этого дьявольского смеха у меня по коже бегут мурашки, и голова кружится. Сглатываю слюну. Нащупываю резиночку. Только бы при ней не началось…
— А ты прекрасная актриса. Я оценила. Но, — она перестает улыбаться, — я так просто это не оставлю.
— Что? Ты мне угрожаешь? Вы мне волосы обрезали, если ты забыла.
Шагает ко мне. Ноздри раздуваются. Симпатичное лицо искажается от злобы. Вика подносит руку к волосам и резко дергает их вверх. Я даже взвизгиваю, когда ее пальцы сжимаются на парике.
— Твой ненаглядный Север со своими дружками постарался. Как тебе? — крутится вокруг своей оси.
Лысая. Она лысая…
И это сделал Илья.
Слова застревают где-то в районе горла. Что я могу сказать?
Что мне жаль?
Я не уверена, что это окажется правдой.
Вика снова подходит ко мне вплотную.
Я даже ощущаю её дыхание на щеке.
— Пожалеете. И ты, — она дышит надсаднее.
