Нависнув над корытом со Шкипидаровым, Севастьянов одной рукой оттягивал ему правое ухо, другой занес над головой скальпель, вот-вот готовый это ухо оттяпать. Вера Павловна сидела поодаль и ленивыми движеньями пальцев штопала дырявый чулок. Казалось, что происходящее в комнате нисколечко ее не волнует.
Увидев нас, изувер со скальпелем от неожиданности выронил инструмент. Тот со звоном упал в корыто, при падении перерезав веревку, связывавшую Шкипидарову ноги. Подопытный мгновенно вскочил и бросился под нашу защиту. Одновременно с падением скальпеля зазвенела на полу штопальная игла.
– Ваня! – сдавленно воскликнула Вера Павловна.
– Вера! – радостно ответил ей капитан Немов.
– Значит, это ты, гадина, их сюда привела? – злобным голосом спросил Севастьянов, пятясь в сторону табурета с тазом.
– Закрой пасть, старый веник, – сказала изуверу Сопелкина.
– Вы-то, умные, – дядя Коля уже возился с пленниками, по очереди освобождая от пут кота Василия и собаку Вовку, – вы-то двое как здесь очутились? – Понятно – хлопчик, сдуру съел чужой огурец, вот его, сонного, и скрутили. А огурчик ведь был прописан тебе. – Он ласково потрепал Вовкин загривок. – Есть, выходит, собачий бог, который всю правду видит. Ну, а ты, обормотина, – дядя Коля отвесил щелбан коту, – ты-то как ему дался в руки? Что, уже хорошего человека от плохого отличать разучился?
С виноватым видом Василий с Вовкой опустили свои головы к полу. Затем дружно оскалив пасти, освобожденные от тряпичных кляпов, зло уставились на ирода Севастьянова. Собака зарычала угрюмо, Василий негодующе зашипел.
– Что, братец, не ожидал меня здесь увидеть? – Брезгливо, как клопа на обоях, товарищ капитан Немов разглядывал своего единокровного брата. Немов сделался даже ростом выше, брат же, наоборот, сжался, словно перестоявший гриб. – Все изуверствуешь? Все ножичком людей чикаешь? И не стыдно? Другие вон, – он кивнул в сторону дяди Коли Ёжикова, – охраняют различные ценности, например, автобазы, от расхитителей социалистической собственности. Или, – он показал на нас со Щелчковым, – учатся, набираются знаний, чтобы в дальнейшем применять их с пользой на производстве. А собачку эту возьми, – Вовка вскинула голову и кивнула, – кошечку, – кот Василий удивленно посмотрел на товарища капитана, но тот понял свою ошибку и мгновенно ее исправил, – в смысле, кота. Думаешь, все их занятие только хвостом махать? Нет, не только. Они тоже вносят посильный вклад в строительство новой жизни. Собаку Павлова возьми, Белку, Стрелку… А ты? Дожил до седых волос, а в голове детский сад какой-то – ножички, искусственные пиявки…
– Ты меня моей пиявкой не тычь. – Брат пронзил капитана Немова гневным взглядом из-под низких бровей. – Моя пиявка, она пяти Днепрогэсов стоит. Да мне, если хочешь знать, Ленинская премия, считай, уже обеспечена. А что нескольких детишек ради этого пришлось покромсать, так то обычные издержки прогресса. Александр Матросов, вон, во время войны для общего дела грудью амбразуру закрыл. То же самое и мои подопытные, только на другом фронте – на медицинском. Думаешь, им не приятно ощущать себя героями науки? Конечно, приятно, тут и говорить нечего. Вот вы, ребята, – обратился он ко мне со Щелчковым, – если вам пионерская дружина поручит осуществить первый в мире беспарашютный прыжок с высоты два километра, прыгнете? Чтобы утереть нос Америке.
Мы со Щелчковым переглянулись.
– Ну, если только Америке, – неуверенно произнес Щелчков.
– Вот видишь, – Севастьянов, торжествующе подняв палец, глядел на брата, – даже дети, и те понимают, на чьей стороне правда. А он мне – «детский сад», «дожил до седых волос»! И это я слышу от человека, который славную фамилию своих предков променял на какого-то Кочубеева! Или Немова. Или не знаю кого еще. Если человек честный, то ему скрывать от людей нечего и фамилию свою он менять не станет!
– Это меня, капитана водолазных войск, воевавшего на пяти фронтах и имеющего боевые награды родины, ты при всех сейчас назвал нечестным человеком? – Товарищ капитан Немов побледнел от нанесенной ему обиды. – Так вот, если хочешь знать: герой Советского Союза старший лейтенант Кочубеев был мой фронтовой товарищ, который лично в днищах судов противника коловоротом провертывал дырки и потопил таким способом шестнадцать вражеских кораблей, включая один эсминец. А Немов – это в честь известного борца против эксплуататоров индийского трудового народа знаменитого капитана Немо, создавшего первый в мире автономный подводный корабль под названием «Наутилус». И скрывал я свое имя не от людей, скрывал я его от тебя и не потому, что тебя боялся. Просто знал, что неуемная твоя зависть и безграничное твое себялюбие, помноженные на жажду славы и на полное отсутствие самокритики, помешают мне сделать главное дело моей жизни… – Товарищ капитан Немов запнулся и покраснел; природная скромность не позволила ему говорить о больших своих достижениях на ниве изобретательской деятельности, таких, как вечнозеленый веник, спикосрак, машина времени и так далее.
Дядя Коля, молча слушавший разговор двух братьев, воспользовался запинкой товарища капитана Немова. Он выставил вперед палец, нацелясь им на обидчика.
– Это ты род Севастьяновых опозорил, – сказал он тихо. И добавил суровым голосом: – Чемберлен!
Брат попятился от этих искренних, немудреных слов простого сторожа дяди Коли и от его трудового пальца. Он пятился все дальше и дальше, пока спиной не уперся в таз с гудящей в нем резиновой массой. Руки его вцепились в эмалированные края, скулы вылезли, глаза заблестели. Затем он дернулся, хотел что-то сказать, но вместо слов вылетали одни желтые пузыри, тут же лопались и обдавали нас жирной влагой.
– Ах, – воскликнула Вера Павловна и закрыла лицо чулком.
Мы не понимали, что происходит. Брат стал сохнуть, бледнеть лицом и заметно, на глазах, уменьшаться. Когда мы поняли, было слишком поздно. От родного брата товарища капитана Немова остались только кожа да кости в буквальном смысле этого оборота речи. Зато разбухшая от крови пиявка лоснилась, как автомобильная камера, и радовалась началу жизни – пусть искусственной, но все равно удивительной, потому что новой.
Глава двадцать пятая. Конец огуречного короля
Больше всех других кручинился дядя Коля Ёжиков. Он считал – и, возможно, правильно, – что если бы не его «Чемберлен», приплетенный им ни к селу ни к городу, может быть, брат капитана был бы до сих пор жив и не тревожил бы дядю Колю укорами с того света. И потом, пока человек живой, всегда есть надежда переделать его в хорошего. Опять же – похищенная машина. Разве мертвый Севастьянов расскажет, где она спрятана.
Товарищ капитан Немов переживал не меньше, чем дядя Коля.
– Какой-никакой, а был он мне родной брат, – сокрушался он и крякал в кулак. Но дело между тем помнил крепко и унынию по поводу смерти брата поддаваться себе не позволял.
– Ты, Игнатьич, пойми меня правильно. – резонно говорил он. – Главное, мы спасли человека. А машина… Отыщется в конце концов и машина. Рано, поздно, но все равно отыщется.
– Я-то что, я понимаю. А начальству автобазы как объяснишь? Ему ж не скажешь, что вместо вверенного объекта, территорию которого мне поручено охранять, я находился в бане. Меня ж сначала на смех поднимут – «в бане», – а потом отпуск с летнего времени на зимнее перенесут, это в лучшем случае. А зимой мне никак нельзя, у меня в Вырице парник со стручковым перцем. – Дядя Коля понял, что про перец можно было и промолчать, и сконфузился. – Только вы того… не подумайте, что я отказываюсь вам помогать. В смысле, в пробных испытаниях вашей подводной лодки. Помогу, как не помочь, мне такие дела в охотку. Чтобы вам не ждать еще девяносто лет, пока Марс и Юпитер на нужное место встанут.
– Спешить надо, – сказал товарищ капитан Немов. – Самое большее, на сколько можно отложить испытания, это на полчаса. То есть крайний срок – пять тридцать по московскому времени. А вам, ребята, огромное спасибо за помощь. Время позднее, идите-ка вы отдыхать. Завтра в школу, так что рекомендую выспаться.
– Ну, товарищ капитан, ну – пожалуйста, разрешите нам хоть одним глазком посмотреть на испытания вашей подводной лодки, – попросил я за нас троих – за Щелчкова, Шкипидарова и себя. – Мы же пионеры, нам интересно.
– По-моему, ребята этого заслужили, – встал на нашу сторону дядя Коля. – Трудностей и опасностей они не боятся, это мы уже выяснили. Знаний у них тоже хватает. Я вот, например, сколько лет на свете прожил, а так и не знал, водятся в Африке комары или не водятся. А они знают. Хорошая теперь пошла молодежь, знающая. Достойная растет смена нашему поколению.
– Ладно, уговорили, – дал отмашку товарищ капитан Немов. – Но при одном условии: в лодке ни на какие педали не нажимать, за рубильники без дела не дергать, глупые вопросы не задавать и, вообще, ничего не трогать.
