у меня: добрая и весёлая, а талантливая какая!
После этих слов у меня гордо расправились плечи, а к глазам подступили слёзы. Вот о чём грустил мой домовой! А о Венце, значит, он всё изначально знал, а мне ни слова! Вот оно как! Может, и ещё о чём умолчал кроме этого? Интересно, что было бы, надень я тогда артефакт, маскирующийся под шляпку? Почему Витюня решил, что это опасно для меня?
– Не грусти и не пищи! Я уху сварю и щи. Все, увы, взрослеют дети, как ты тут ни верещи! – выдала Кики в ответ в стиле Леонида Филатова.
– Тут ты права! – вздохнул Витюня. – Но я думал, что это будет гораздо позже и с кем-то солидным и мудрым. А тут случился этот Амур в набедренной повязке! Какая у него солидность?!
– Про солидность не реви: не она важна в любви. Жить-то ей, а не тебе же, с этим парнем визави! – авторитетно захихикала кикимора.
И тут я вспомнила о том, что подслушивать нехорошо, и, конечно, об Амуре. Может, он и не солидный, но… Ах, как же Кики права! Я прокралась в каморку, где спал младший бог любви, и присела на край постели, любуясь его мужественной античной красотой, казавшейся такой нереальной в тусклом свете, проникающем из приоткрытой двери. Амур дышал ровно и спокойно и улыбался во сне. Я коснулась рукой его кудрявых шелковистых волос, а потом щеки и шеи.
– Анфиса! – тихо позвал Амур.
Я внимательнее присмотрелась к его лицу и поняла, что он зовёт меня во сне. Значит, я ему снюсь! Вот здорово! Эпос с романтическим подтекстом! Я наклонилась ближе, собираясь коснуться его губ своими, как вдруг из кухни, где беседовали Кики и Витюня, послышалось странное шипение и шелест. А потом знакомый голос произнёс:
– Вы взяты в плен принцем нагов! Я ос-с-с-ставлю вам жизнь, ес-с-с-сли вы освободите моих друзей!
ГЛАВА V. Раз, два, три, четыре, пять, шляпу мы идём искать!
Шеша! Что же теперь будет?! Я вскочила с постели, где беззаботно спал Амур, и помчалась на кухню. Зрелище, открывшееся моему взору, повергло меня в гомерический хохот. Принц нагов возвышался посреди комнаты в стойке на двух хвостах, в которые, по всей видимости, превратились его ноги. Хвосты были длинные, чешуйчатые, толстые и такие мощные, что могли задушить, крепко сжав шеи взятых в плен врагов. Вот только шеи эти надо было сперва найти, что в случае с домовым и его кикиморой становилось почти невозможным из-за способности каждого «врага» мастерски отводить глаза и напускать морок.
Поэтому сейчас Шеша лихо до хруста сжимал два суковатых чурбана, вполне пригодных для выстругивания очередного Буратино, принимая их за Витюню и Кики. В общем, как сказали бы некоторые женихи, которых мне приходилось отстреливать любовными пулями, у принца были конкретные галюны! Настоящие домовой и кикимора прятались по противоположным углам, отчаянно сигнализируя мне, мол, беги, мы тебя прикроем. Ну не думают же они, что Шеша – шпион?!
– Шеша! – мягко позвала его я, подойдя ближе. – С нами всё хорошо. Здесь врагов нет!
Моё ведьмовское вмешательство разрушило морок, и принц нагов застыл, озираясь вокруг. Кики вооружилась снарядами нечищеного топинамбура, видимо, намереваясь, в случае чего, закидывать им Шешу, а Витюня надел на голову дырявую кастрюлю, словно шлем викинга, и подобрал увесистое полено, кажется, планируя использовать его как палицу. Я тоже слегка попятилась назад, думая, что принц нагов сейчас даст волю гневу, но вместо этого Шеша весело рассмеялся и, бросив чурбаны, принял человеческий облик с нормальными ногами.
– Хорош же я был! – сказал он. – Попрошу не вносить этот инцидент в эпос!
– Вносить-то некому, – примирительно сказала я, переведя дух. – А мы никому не скажем!
Всё-таки Шеша был добрый малый, совершенно лишённый заносчивости, присущей принцам, только немного тщеславный и хвостатый, но это ему можно простить.
– Позволь тебе представить моих друзей! – решила я сразу развеять все подозрения.
Витюня первым смело вышел из своего укрытия и, элегантно сняв кастрюлю, слегка поклонился Шеше. При этом облик домового мгновенно изменился. Теперь он щеголял в парадном вязаном жилете с узором в виде полосатых котиков на накладных карманах, новых портах в мелкий горошек, как на модных костюмах от Гуччи, и красных сафьяновых сапогах, а его голову венчало кожаное очелье, украшенное маленьким букетиком клевера – первый парень на усадьбе!
– Простите, Ваше Высочество, за этот инцидент. Мы вовсе не хотели поставить вас в неловкое положение! – уважительно сказал он. – Просто появились вы неожиданно и … очень уж эпично.
– Ладно, забыли! – широко улыбнулся Шеша. – Друзья Анфисы – мои друзья! А найти друзей, по-моему, лучше, чем обезвредить врагов. Давайте знакомиться! Я – личность известная, а кто вы?
– Викторус! – с достоинством представился Витюня, а потом добавил, окончательно поразив меня: – Хранитель Сокровища!
И как это понимать?! Какое это он сокровище хранил, о котором я ни сном ни духом?! А вот Шеша, кажется, понял, в чём дело. Принц сразу изменился в лице и с интересом взглянул на домового, словно тот был чем-то из ряда вон выходящим, а потом на меня.
– Это вот … Кики, – сказал Витюня, когда к ним подошла смущённая кикимора.
– Я не просто там чего… Я – супружница его! – объявила Кики, указав на Витюню, словно желала выдать его с головой.
Так он, оказывается, ещё и супруг?! И мне при этом ни слова! Вот это конспирация!
– Я уже имел … счастье познакомиться с вашими сёстрами, – усмехнулся Шеша. – А где же Амур?
– Я так понимаю, что всё самое интересное я проспал? – спросил младший бог любви, войдя в комнату и окинув всех сонным взглядом.
– Нет, как раз самое интересное только начинается! – сказала я, встав рядом с Амуром и взяв его за руку. – Кто-то расскажет нам о сокровищах?
– А я бы не отказался узнать, для чего меня усыпили, – проворчал Амур, потягиваясь. – Сон – это, конечно, полезно, но в данном случае – чистый произвол и дискриминация!
– Я всё объясню! – сказал Витюня.
Таким серьёзным и в какой-то мере суровым я его не видела никогда! Теперь в его облике сквозило что-то вечное и головокружительно, даже пугающе, глубокое.
