В конце концов они рассказали мне все. История походила на какой-то фильм ужасов.
Мужчина в красивом костюме и галстуке, назвавшийся отцом Джулиана Трента, приехал к ним как-то вечером, вскоре после того, как Джозеф вернулся с работы, из офиса Прокурорской службы Короны. Джозеф стал солиситором всего год назад, то было первое его дело, и он очень гордился этим. Они с Бриджит поженились, когда он еще учился в колледже, и недавно переехали в новую общую квартиру, где готовились к появлению первенца. Все шло прекрасно, и они были совершенно счастливы. Но ровно до тех пор, пока тень Джулиана Трента не перечеркнула им жизнь.
Поначалу мужчина держался приветливо и даже предложил Джозефу деньги в обмен на какую-то нужную ему информацию.
— Что за информацию? — спросил я.
— Ну, за данные, которые уже можно было найти в домене, — ответил он.
— Какие именно данные? — спросил я.
— Имена и адреса присяжных, — сказал он.
— Участвующих в процессе над Джулианом Трентом? — осведомился я, хотя уже знал ответ.
Он кивнул.
—Это был первый процесс, над которым я работал в Олд-Бейли. И имена присяжных уже были известны, — добавил он в свое оправдание. — Их зачитывали вслух в суде. — Имена и фамилии присяжных можно было найти в домене, а вот адресов там не указывалось.
— К тому же нам очень были нужны деньги, — вставила Бриджит. — Ребенок должен был родиться, столько вещей надо купить.
— И это вовсе не противозаконно, — с отчаянием в голосе добавил Джозеф.
— Но вы же понимали, что делать этого нельзя, — заметил я. Я не знал, насколько это противоречит букве закона, но подобный поступок определенно не вписывался в моральные принципы и правила поведения, и суду это явно не понравилось бы.
Он снова кивнул.
— И когда же этот человек вернулся? — спросил я.
— На следующий день, — ответил Джозеф. — Должен был принести деньги за информацию, которую я ему подготовил.
— Но вместо этого избил Бриджит?
Он ответил кивком, глаза снова наполнились слезами.
— Я просто не мог в это поверить! Он вошел в квартиру и ударил ее. Сбил с ног, потом подтащил к двери… и сломал ей руку, пока она лежала на полу. Это было… просто ужасно!.. — Слезы так и хлынули из глаз, он нервно сглотнул. — й я чувствовал себя таким беспомощным… не мог его остановить. — Бриджит опустила ему руку на плечо. — Все произошло страшно быстро, — всхлипнул он. Очевидно, он больше всего страдал из-за неспособности защитить жену.
— Что было потом? — спросил я.
— Потом он потребовал информацию.
— И вы ему дали?
— Я спросил насчет денег, — ответил он. — Но он велел отдать все и немедленно, а если нет, то 165 пригрозил сломать Бриджит и вторую руку. — И Джозеф громко зарыдал.
—Что произошло потом? — спросил я.
—Пришлось вызвать «Скорую», — ответил он. — Мы так испугались… вдруг потеряем ребенка. Бриджит пролежала в больнице почти неделю.
Я уже понял, что сделал дальше этот человек.
—Полицию вызывали? — спросил я Джозефа.
— В больнице вызвали. Видно, подумали, что это я избил ее, — пробормотал он. — И в полиции не поверили, когда я сказал, что это сделал другой.
— Но вы сказали им, кто это был? — спросил я. — И чего хотел?
— Нет, — он снова заплакал. — Он пригрозил, что, если я скажу хоть слово, он вернется и сделает все, чтоб Бриджит потеряла ребенка. — Тут он с опаской взглянул на меня, и я понял: он боится, что допустил ошибку, рассказав это мне. — Он обещал, если мы проболтаемся, сделать так, чтоб у нас вообще больше никогда не было детей,
И Джозеф, конечно, этому поверил. «В следующий раз размозжу тебе башку.. В следующий раз оторву твои поганые яйца». Ведь и я тоже поверил.
—И потом он приходил еще раз?
— Нет, сам не приходил, — ответил он. — Прислал мне письмо на работу, через месяц после окончания процесса.
— И что же там было? — спросил я, уже догадываясь, что мог прочесть Джозеф в этом письме.
— Он велел мне пойти к адвокату Джулиана Трента и сказать ему, что я договорился с несколькими присяжными, и поэтому Трента и осудили, — нервно выпалил он. — Но я ни с кем не договаривался, клянусь! — Что не помешало ему, подумал я, заявить под присягой на процессе по апелляции, что именно так оно и было. Я ведь прочел все материалы по процессу.
—А в письме указывалось, с какими именно присяжными надо было договориться? — спросил я.
—Да, — ответил он. — С тремя.
Их фамилии я тоже уже знал. Упоминались в материалах.
— И как же звали этого адвоката? — спросил я его. Ведь на первом процессе я был адвокатом Джулиана Трента.
— Какой-то солиситор из Вейбриджа, — ответил он. — Названия фирмы не помто. Странно, но показалось, он ждал моего прихода. Дословно знал все, что я собираюсь сказать.
— Пожалуйста, постарайтесь все же вспомнить его фамилию, — сказал я Джозефу. Солиситор, подключивший меня к защите Трента на первом процессе, был из конторы в центре Лондона, а не из Вейбриджа.
— Не могу, — пробормотал он. — В письме было указано, но этот адвокат его забрал. Только и помню, что контора его находилась на Вейбридж-Хай-стрит, на втором этаже, а на первом там были магазины. Если надо, попробую найти. Я был тогда словно в тумане.
— Ну а что-нибудь еще в том письме было? — спросил я.
— Фотография. — Он вздохнул. — А на ней мы с Бриджит, выходим с курсов для будущих родителей, что при местной больнице. И еще там была начерчена стрела, красным маркером. И кончик этой стрелы упирался ей в живот.
С Бриджит и Джозефом Хьюзами я просидел 167 больше часа. Визит дружелюбно настроенного господина в красивом костюме, который требовал информации, разрушил их жизнь. Должно быть, этот тип знал, что они молоды и уязвимы. Вовлек их в свою грязную игру, ни секунды не колеблясь, лишил их будущего. Джозеф потерял работу солиситора, которой так долго и упорно добивался, да и избежать преследования по закону ему удалось просто чудом.
Но хуже всего то, что он утратил всякую веру и надежду на лучшее. Бриджит была так запугана, что почти не выходила из дома. Они стали пленниками в этой своей жалкой комнатушке, ничего лучшего себе просто не могли позволить и вообще давно бы умерли с голоду, если б каждую ночь Джозеф не трудился в местном супермаркете — расставлял продукты по полкам. Домой он приходил утром с пакетом просроченных продуктов — то была часть его заработной платы.
—Пожалуйста, помогите нам, — взмолился он, провожая меня к выходу. — Я держусь только ради Би и Рори.
—Как с вами связаться? — спросил я.
—Здесь есть телефон-автомат. — И он указал на будку за дверью.
Я записал номер. И дал ему свою карточку.
—Позвоните, если что-то понадобится, — сказал я.
Джозеф кивнул, но мне показалось, он никогда не позвонит. Пусть вся жизнь его рассыпалась в прах, но остатки гордости еще сохранились.
Мы распрощались внизу, в холле, и, открывая дверь, Джозеф осторожно выглянул на улицу. Я сунул ему в руку несколько банкнот. Он посмотрел на деньги, протянул обратно.
— Купите еды для ребенка, — сказал я. Он поднял на меня взгляд.
—Спасибо, — пробормотал он, и на глазах снова выступили слезы. Дела обстояли столь плачевно, что он не посмел отказаться от денег, хотя всем существом противился подачке.
Затем я отправился к одному из присяжных, принимавших участие в первом процессе, который давал показания на слушаниях по пересмотру дела. Проживал он в северном Лондоне, в Хендоне, неподалеку от Голдес-Грин.
Джордж Барнет пытался захлопнуть дверь прямо у меня перед носом. Он сразу узнал меня, как, впрочем, и я его. Благообразной наружности седовласый джентльмен, он был на процессе старшиной присяжных, но теперь больше походил на собственную тень. Куда только делись бравая выправка и самоуверенный вид. Передо мной стоял сгорбленный старик, и от него так и веяло страхом.
— Уходите, — сказал он через щелку в двери, под которую я успел подставить ногу, чтоб не закрылась. — Я сделал все, о чем меня просили. А теперь оставьте меня в покое.
— Мистер Барнет! — крикнул я ему. — Я здесь для того, чтобы помочь вам!
— Это он мне тоже говорил.
— Меня прислал вовсе не мистер Трент, — сказал я.
Изнутри донеслось приглушенное:
— О господи, — и он еще сильней потянул дверь на себя. — Уходите!
— Мистер Барнет! — крикнул я снова, не убирая ноги. — Меня тоже избил Джулиан Трент. И я хочу выяснить, за что. Нужна ваша помощь.
— Пожалуйста, уйдите, — произнес он, только на этот раз тихим усталым голосом.
— Хорошо, — сказал я. И убрал ногу. Барнет захлопнул дверь. — Мистер Барнет! — сказал я ему, — хотите прожить остаток жизни в страхе или все же поможете мне остановить этих людей?
— Да уйдите же! — взмолился он.
Я сунул в щель почтового ящика карточку.
—Позвоните, если вдруг передумаете. Я на вашей стороне.
