— Вообще-то я и сама не особо… — перебила Тесса, — просто там очень хорошо.
Доктор Линтон встала, чтобы убрать мясо в холодильник.
— Несколько месяцев назад на физиотерапии я встретила Томаса.
— Кто он такой?
— Он у нас в церкви старший. Несколько месяцев назад у него случился инсульт. Речь несвязная, но он умеет говорить без слов.
В посудомоечной машине остались чистые тарелки, и Сара, чтобы хоть чем-то себя занять, стала их выгружать.
— Все произошло так странно, — продолжала Тесса. — Я делала тупые моторные упражнения — мозаику собирала или что-то вроде того, когда почувствовала чей-то взгляд. Поднимаю глаза — и вижу мужчину в инвалидной коляске. Он назвал меня Кэти.
— Кэти? — переспросила Сара.
— Да, он знает маму.
— Откуда? — удивилась доктор Линтон, уверенная, что знакома со всеми друзьями матери.
— Понятия не имею.
— А ты ее спросила?
— Пыталась, но у мамы не было времени.
Закрыв машину, Сара прислонилась к столу.
— И что случилось потом?
— Он пригласил меня в церковь. — Тесса запнулась. — На физиотерапии кого только не встретишь. Некоторым гораздо хуже, чем мне… — Она пожала плечами. — У меня даже новые мысли появились. Оказывается, жизнь понапрасну тратила.
— Ничего ты не тратила!
— В тридцать четыре года живу с родителями…
— Если точно, в пристройке над гаражом.
— Тот случай должен чему-то меня научить, — вздохнула Тесса.
— С тобой это вообще не должно было произойти!
— В больнице только и делала, что себя жалела, злилась на весь мир, а потом осенило: Боже, я же всю жизнь была страшной эгоисткой.
— Неправда!
— Еще как правда, ты сама так говорила.
Ни разу в жизни Саре не было настолько стыдно за свои слова.
— Тогда я просто на тебя сердилась…
— Знаешь, во хмелю тоже язык развязывается, люди болтают лишнее, а мы их прощаем. Алкоголь блокирует механизмы торможения и не заставляет притягивать за уши благовидную ложь. Так и ты, разозлившись на меня, неожиданно излила душу.
— Ничего подобного! — пыталась переубедить сестру Сара, хотя сама себе не верила.
— Я чуть не умерла, а ради чего? Что я сделала со своей жизнью? — Ладони Тессы сжались в кулаки, и она неожиданно спросила: — Вот ты, если бы умирала, о чем сожалела бы больше всего?
«Что не родила ребенка», — подумала доктор, но вслух сказать не решилась.
— Малыша можно усыновить, — будто прочитав мысли сестры, заметила Тесса.
Сара только плечами пожала: зачем бередить раны?
— Мы никогда об этом не говорим! Пятнадцать лет прошло, а тема по-прежнему закрыта.
— Есть причина.
— И какая же?
Нет, она не станет вдаваться в подробности и переживать все снова, ни за что!
— А зачем, Тесси? Изменить-то ничего нельзя! Волшебного лекарства не существует!
— Но ведь ты отлично ладишь с детьми… Была бы чудесной матерью!
Ужасно слышать из уст сестры слова, которых боишься больше всего на свете.
— Нет, не могу… Ну пожалуйста, Тесси, не надо!
Сестра кивнула, но доктор Линтон знала: отступление временное.
— А я бы пожалела, что не оставила никакого следа… Не сделала ничего, чтобы мир стал хоть чуточку лучше.
— По-моему, ты не права, — прогудела Сара, вытирая нос салфеткой.
— Всему на свете есть свои причины, — не унималась Тесс. — Понимаю, ты веришь чему-то, только если есть научное обоснование или целые библиотеки книг на эту или смежную тему. А вот я так не могу. Мне нужно знать, что вещи происходят не просто так… Что какой-то смысл был и в гибели… — Она запнулась, не в силах произнести имя девочки, похороненной между родителями Кэти и любимым дядей, вернувшимся из Кореи в цинковом гробу. Сердце Сары болезненно сжималось всякий раз, когда она думала о холодной могиле и упущенных возможностях.
— Ты знакома с его сыном.
— С чьим? — нахмурилась доктор Линтон.
— Вы вместе с сыном Томаса ходили в школу. — Взяв целую горсть чипсов, Тесса наконец закрыла пакет. — Он такой же рыжий, как и ты.
— И мы знакомы? — недоверчиво спросила старшая сестра. Выделяясь из общей массы, словно васильки в поле, рыжие люди всегда замечают друг друга. Сара не помнила ни одного ученика в начальной школе Кейди Стэнтон с такими же огненно-красными волосами, как у нее. Она была единственной, в доказательство даже шрамы остались. — Как его зовут?
— Лев Уорд.
— В Стэнтоне Льва Уорда не было.
— Речь о воскресной школе, — уточнила Тесса. — Он и про тебя интересные вещи рассказывает.
— Про меня? — переспросила Сара, чувствуя, как пробуждается любопытство.
— А еще, — умело затягивала силки сестра, — у него самый очаровательный пятилетний сын на свете.
— С пятилетними очаровашками я каждый день в клинике встречаюсь, — тут же разгадала уловку доктор.
— Ну, ты просто подумай, вдруг захочется пойти? Окончательный ответ можешь дать позже… — Тесса взглянула на часы: — Мне пора, нужно засветло вернуться.
— Хочешь, подвезу?
— Нет, спасибо. — Тесса чмокнула сестру в щеку. — Ну, до скорого.
— Давай аккуратнее. — Сара смахнула с губ сестры крошки чипсов.
Тесса подошла к двери, но неожиданно обернулась:
— Дело не только в сексе.
— Что?
— Я о Джеффри, — пояснила она. — Дело не только в сексуальной алхимии. В критической ситуации вы с ним становитесь сильнее. Всегда. — Молодая женщина нагнулась почесать за ухом сначала Билли, потом Боба. — А когда требовалась его помощь, ты ее получала. На месте Джеффри многие мужчины бы просто сбежали.
Попрощавшись с борзыми, Тесса ушла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Сара взяла чипсы, думая, что стоит их доесть, хотя молния юбки уже впилась в кожу. Хотелось позвонить матери и узнать про ее знакомого или устроить Джеффри разгон, а потом извиниться и попросить, чтобы пришел скорее и посмотрел с ней какой-нибудь старый фильм.
Вместо этого Сара устроилась на диване с очередным бокалом вина и попыталась выбросить из головы все мысли. Естественно, чем больше она старалась, тем меньше получалось, и скоро перед глазами калейдоскопом вертелись лица закопанной в лесу девушки, страдающего лейкемией Джимми Пауэлла и Джеффри в больнице с последней стадией печеночной недостаточности.
Наконец удалось сосредоточиться на вскрытии. Во время процедуры Сара стояла за толстой стеклянной стеной, но даже так казалось слишком близко. За исключением солей цианида, в физиологическом состоянии девушки не было абсолютно ничего примечательного. Доктор Линтон содрогнулась, вспомнив дым, появившийся, когда коронер штата вскрыл живот несчастной. Плод самый обыкновенный — здоровый ребенок, который прожил бы долгую жизнь.
В дверь постучали: сначала робко, потом настойчивее, но женщина не отвечала.
— Войдите! — наконец закричала она.
— Сара! — позвал Джеффри, оглядел комнату и очень удивился, обнаружив бывшую жену на диване. — Ты в порядке?
— Живот болит, — сказала она, фактически так оно и было. Возможно, мама права и сладким на ужин наедаться не стоит.
— Прости, что не смог поговорить…
— Все нормально, — слукавила Сара. — Что случилось?
— Ничего, — звенящим от разочарования голосом отозвался инспектор. — Целый день проторчал в университете, по факультетам бегал, искал человека, который расскажет про яды.
— Цианида у них нет?
— Все, что угодно, кроме него.
— А что родственники?
— Ничего интересного. Уже запросили отчет о кредитоспособности семьи, завтра получим результат. Фрэнк обзванивает приюты, чтобы узнать про их миссионерскую деятельность. — Толливер пожал плечами. — Вечером ноутбук проверяли: тоже ничего.
— А «аську» смотрели?
— Брэд с нее и начал. Там парочка сообщений от тетки, что живет неподалеку, а так сплошное изучение Библии, график работы, распорядок дня девушки, забота о цыплятах, чистка моркови к ужину. Причем не разберешь, какие сообщения от Эбби, какие — от Ребекки.
— А после отъезда семьи в Атланту что-нибудь писали?
— В тот день открывали один файл, — отозвался Джеффри. — В десять пятнадцать утра. Родители к тому времени уже уехали. Это было резюме Эбигейл Рут Беннетт.
— В смысле, для работы?
— Да, похоже.
— Девочка решила сбежать?
— Родители хотели послать ее в колледж, но она отказалась.
— Хорошо, когда у человека есть выбор, — буркнула Сара. Кэти чуть ли не палкой погоняла дочерей. — А какую работу искала Эбигейл?
— Понятия не имею, — признался Толливер. — В основном перечислялись офисные и бухгалтерские навыки. Она на ферме много чем занималась, так что ее резюме — находка для потенциального работодателя.
