— Эбби училась дома? — поинтересовалась доктор Линтон.
Естественно, случались и исключения, но в основном к домашнему обучению склонялись по двум причинам: чтобы изолировать белых детей от национальных меньшинств или чтобы опять-таки изолировать, но уже от любых знаний, помимо креационизма и аскетизма.
— Да, равно как и большинство ее родственников. — Джеффри ослабил узел галстука. — Я сменю одежду. — А потом, будто решив, что нужны объяснения, добавил: — У тебя все мои джинсы.
— Зачем переодеваешься?
— Собираюсь потолковать с Дейлом Стэнли, а потом мы с Леной едем в «Розовую киску».
— В бар с телками на Шестнадцатом?
— Почему женщинам можно так говорить, а мужчинам сразу дают по яйцам? — хмуро спросил Джеффри.
— Потому что у женщин нет яиц, — отозвалась Сара, чувствуя, как в желудке начинается бурление. Хорошо, что чипсы не доела! — Зачем ты туда идешь? Меня хочешь наказать?
— За что? — не понял Джеффри, когда бывшая жена прошла за ним в спальню.
— Не бери в голову, — проговорила Сара. — Просто у меня был очень-очень трудный день.
— Могу чем-нибудь помочь?
— Нет.
— В комнате Эбби нашлись спички с эмблемой «Розовой киски», — вскрывая коробку, пояснил Джеффри. — При чем тут «наказать тебя»?
Сев на кровать, Сара рассеянно смотрела, как Толливер шарит по контейнерам в поисках джинсов.
— По-моему, девушка не похожа на тех, кто ходит в стрип-клуб.
— Никто из ее родственников не похож. — Джеффри наконец нашел нужную коробку и, расстегнув брюки, поднял глаза на Сару. — До сих пор на меня злишься?
— Сама не знаю…
— Очень жаль. — Сняв носки, Джеффри бросил их в корзину для грязного белья.
Доктор Линтон смотрела в окно спальни на озеро. Задергивать шторы казалось настоящим преступлением: зачем лишать себя самого красивого вида в городе?! Сколько раз на прошлой неделе она любовалась пейзажем, не зная, что на том берегу Эбигейл Беннетт одна-одинешенька умирает от холода и страха? Неужели она нежилась в теплой постели, в то время как под покровом темноты убийца травил несчастную девушку?
— Сара! — Оставшись в одном белье, Джеффри вопросительно на нее взглянул. — Что происходит?
Отвечать совершенно не хотелось.
— Расскажи мне про семью Эбигейл.
Секундное колебание — и он натянул джинсы.
— Они очень странные.
— В каком смысле?
Достав носки, Толливер присел на кровать.
— Наверное, это все мои домыслы. Может, слишком часто приходилось встречать людей, прикрывавших религиозностью тягу к молодым девочкам.
— Как они отреагировали, когда ты сообщил, что Эбби мертва? Шок испытали?
— К тому времени они уже слышали страшные слухи. Не понимаю, как и откуда, потому что ферма отрезана от внешнего мира. Сущий остров! Правда, один из дядюшек время от времени выбирается на большую землю… Почему-то доверия он у меня не вызывает, хотя объяснить в чем дело, не могу.
— Вдруг у тебя ко всем дядюшкам предубеждение?
— Кто знает… — Джеффри потер глаза. — Вот мать очень горевала.
— Не представляю, как она пережила такую весть…
— Ее лицо до сих пор перед глазами. Подобное не забывается…
— Почему?
— Миссис Беннетт умоляла выяснить, кто это сделал… Хотя ей, наверное, лучше не знать, не то будет еще больнее.
— Думаешь, замешана ее семья?
— Трудно сказать… — Толливер собирался, по ходу делясь с Сарой впечатлениями о хозяевах фермы. Один дядя очень самолюбив и упивается властью над семьей, которая показалась Джеффри гипертрофированной. Отец Эбби своей жене чуть ли в дедушки годится…
Сложив руки на груди, доктор Линтон жадно ловила каждое слово, и чем дальше, тем тревожнее становилось у нее на душе.
— Все женщины очень… старомодны, — продолжал Джеффри. — Рты раскрыть боятся, безоговорочно подчиняются мужьям и братьям.
— Ну, в большинстве консервативных религий такое встречается, — напомнила Сара. — Хотя бы номинально мужчину считают главой семьи. — Доктор Линтон надеялась услышать какое-то замечание, но, не дождавшись, спросила: — А от младшей девочки чего-нибудь добился?
— Ее зовут Ребекка, — уточнил Джеффри. — Пока ничего, а поговорить с ней еще раз вряд ли позволят. Да дядя Пол меня бы за волосы подвесил, узнай, что я расспрашивал девочку в комнате Эбби.
— По-твоему, ей есть что сказать?
— Не уверен… Она что-то утаила или просто испугалась.
— Смерть сестры пережить непросто, — вздохнула Сара. — Наверное, Ребекке было не до твоих вопросов.
— Миссис Беннетт сказала Лене, что девочка убегала из дома.
— Почему?
— Мать не объяснила…
— Ну, это уже что-то!
— Возможно, дело только в том, что она подросток! — заявил Джеффри, будто Сара забыла: каждый седьмой подросток до семнадцати лет хотя бы раз убегал из дома. — Хотя выглядит Ребекка куда моложе четырнадцати.
— Думаю, в такой обстановке очень непросто вырасти всесторонне развитой личностью. Вообще-то в желании оградить детей от внешнего мира нет ничего плохого, — поправилась Сара. — Будь это мой ребенок… — Она осеклась. — Ну, или мой пациент… Прекрасно понимаю, почему родители стремятся их максимально изолировать.
На миг забыв о сборах, Толливер смотрел на нее во все глаза.
— Итак, — нервно сглотнув, проговорила Сара, — вся семья помешана на религии?
— Угу, — кивнул он, небольшой паузой показывая, что почувствовал, как сменили тему, — хотя насчет Ребекки не уверен. Сомнения появились еще до того, как Лена сказала, что девочка убегала. Есть в ней что-то бунтарское… Отвечая на мои вопросы, Ребекка, по сути, бросала вызов дяде.
— Каким образом?
— Пол — адвокат и не хотел, чтобы племянница со мной разговаривала, а она не послушалась. — Джеффри кивал, будто восхищаясь отвагой Бекки. — Не думаю, что стремление к независимости вписывается в их семейный уклад, особенно если оно исходит от девочки.
— Подростки более склонны к самоутверждению, — напомнила доктор Линтон. — Тесса постоянно попадала в истории… То ли потому, что папа к ней сильнее придирался, то ли потому, что она больше скандалила.
Инспектор не сдержал одобрительную улыбку: его, как и многих мужчин, восхищало свободолюбие Тессы.
— Ну, она немного дикая…
— А я — нет, — стараясь не показать сожаления, отозвалась Сара. Младшая сестра обожала риск, а вот ее проделки были всегда связаны с учебой: допоздна просидела в библиотеке, залезла в постель с фонариком, чтобы читать, когда погасят свет.
— Интересно, в среду новости появятся?
— Сомневаюсь… Скорее Дейл Стэнли что-то расскажет. Слушай, в Мейконе уверены, что дело в цианиде?
— Да, на все сто.
— Я навел справки. В Хартсдейле гальванику делает только Дейл Стэнли. Сдается мне, что следы приведут на ферму. Девушку убили, половина работников — с криминальным прошлым, не слишком ли много совпадений? К тому же, — Толливер взглянул на бывшую жену, — Дейл Стэнли живет в двух шагах от границы с округом Катуга.
— Думаешь, это он положил ее в гроб?
— Не знаю, — покачал головой Джеффри. — В такой ситуации каждого начинаешь подозревать.
— Считаешь, здесь присутствует религиозный подтекст? Ну, живого человека в землю закопали…
— А потом отравили? Это и ставит меня в тупик. Лена уверена: дело в религии и семейном укладе.
— Ну, у нее предубеждение ко всему, что имеет хоть какое-то отношение к вере.
— Лена — мой лучший детектив, — возразил он. — Определенные… проблемы у нее есть. — Толливер понимал, что немного лукавит, но тем не менее продолжал: — Не хочу, чтобы она разрабатывала лишь одно направление только потому, что оно соответствует ее взглядам на мир.
— У Лены предрассудки…
— А у кого их нет? — парировал Толливер, и Сара согласилась, хотя и знала, что Джеффри считает себя исключением из правил. — Однако надо признать: место престранное. Еще до знакомства с семьей мы встретили одного типа, он стоял у амбара с Библией в руках и проповедовал слово Божье.
— На семейных встречах отец Хэра тоже этим занимается, — сказала Сара, умолчав, что при малейших попытках дяди Родерика познакомить их с Евангелием двоюродные сестры откровенно смеются, так что обычно все заканчивается уже на втором предложении.
— Все же подозрительно…
— Это юг, Джеффри, здесь люди издревле славились набожностью.
— Я же родился в центральной Алабаме, — напомнил инспектор, — и это явление исключительно южным не назовешь. На Среднем Западе, в Калифорнии и даже на севере Нью-Йорка сект сколько угодно. А здесь религия в центре внимания только потому, что проповедники толковые.
Доктор Линтон решила не спорить, хотя была убеждена: чем дальше от столицы, тем религиознее люди. Если честно, провинция именно этим ее и привлекала. Вообще-то Сара в Бога не верила, но сама философия ей нравилась: возлюби ближнего своего, подставь другую щеку. К сожалению, в последнее время этим правилам редко кто следует.
