крышки — слава богу, раскололась она почти пополам. Напоследок Феликс, вооружившись лопатой, забросал гроб землей.
— Облагородный сэр, спи спокойно и не серчай на нас, бедных странников, застрявших в чужом для нас мире, — громко продекламировал он.
— Болтун, — проворчал Савон.
— Да ладно, не видишь — волнуется человек, — сказал Раин.
Феликс посмотрел на него, но ничего не сказал.
— Ну что, начинаем дележ добычи? — весело сказал Калей, когда они вернулись к горшкам. Украшения лежали рядом, на савоновом пустом мешке, ярко блестя на солнце.
— Мы ж, кстати, еще не решили, что с ними делать.
— Угум, непростительное упущение, — заявил Феликс. — В какой пропорции будем делить? Или как в кино, передеремся, и пусть все достанется победителю?
— Наверное, это все общее? — немного растерянно сказал Калей, переводя взгляд с одного на другого.
— Все зависит от того, какие у нас дальнейшие планы, — медленно сказал Савон. — Если мы решаем обосноваться тут, то это все, вероятно, нужно поделить. И перессориться при этом.
— Это уж несомненно, — пробормотал Феликс.
— Если решаем уходить, тогда — все общее.
— Уходить куда?
— Давайте этого спора снова-заново не начинать! — взмолился Калей. — Мы так до завтра зависнуть можем. А нас еще горшки ждут. Может, там и нет ничего.
— Верно, — сказал Феликс. — Проведем инвентаризацию. Вдруг тут всего окажется по четыре экземпляра, тогда самым естественным образом отпадут все вопросы.
Все уселись перед выставленными в ряд горшками. Феликс взял один из центра.
— Хорошая гончарная работа, — сказал он. — Делался на круге. Обжигался в печи. Простой геометрический орнамент.
Он потряс горшок около уха.
— Чего-то там есть, но по звуку — никак не определить. — Он передал горшок Раину.
— Попробуй верхушку отколупнуть.
Раин взял Феликсов нож и попробовал расковырять горловину, залитую чем-то напоминающим давно застывший цемент. Феликс тем временем разглядывал и тряс другие горшки — на первый взгляд, все они были одинаковы.
— Нет, — ответил он на замечание Калея. — Орнаменты немного разные и еще кое-что отличается. При индивидуальном производстве очень трудно выпускать стандартизованную продукцию. Хотя сейчас для нас это, конечно, непринципиально. Еще они отличаются весом — кстати, первым я выбрал самый тяжелый. Как там, подается?
— Не получается, — проворчал Раин. — Посильнее нажать боюсь — нож сломается.
— Ну, тогда все просто, — Феликс положил горшок на бок, встал, подхватил лопату и резким ударом разбил его верхнюю часть.
Из горшка посыпались монеты.
— Вах, — воскликнул археолог. — Это ремесло мне начинает нравиться!
— Да уж, — согласился Савон, он, как и все, выглядел потрясенным. — Ничего себе. Калей, посчитай.
Калей расстелил на траве свой мешок и аккуратно пересыпал туда все монеты. Феликс тем временем отмахнул лопатой горловину второго горшка. Из него вывалилась бурая, отвратительно пахнущая масса.
— Не фу, а все нормально, — наставительно сказал он зажавшим носы Савону и Раину. — Молодому человеку нужно было что-то кушать в своем путешествии в загробный мир.
— Это что, каша?
— Изначально — нет, — вороша массу палочкой, ответил Феликс. — Но тысяча лет в запечатанном кувшине из любой пищи делают кашу. Фу, действительно попахивает.
Он взял лопату и аккуратно сгреб еду подальше, к полузасыпанному гробу. Туда же высыпал черепки — предварительно осмотрев их.
В третьем горшке было примерно то же самое, только другого цвета и консистенции. Воняло даже сильнее.
— Парень при жизни любил покушать, — отметил Савон.
— Повар и через тысячу лет сразу видит потенциального клиента, — в тон ему ответил Феликс.
В четвертом горшке оказалось что-то непонятное — тоже сгнившее, но при этом явно не еда.
— Подозреваю, что это что-то вроде одежды, — сказал Феликс после исследования. Серая масса распадалась на куски, но было видно, что это состояло когда-то из ткани, на которой виднелся вышитый узор. — Что-нибудь типа ритуального костюма — накидки или плаща. Зачем было запихивать все это в горшок непонятно.
— Итак, объявляется конкурс, — избавившись от содержимого четвертого горшка, Феликс поставил перед собою пятый. — Что в этом запечатанном кувшине? Я предполагаю, что джинн.
— Деньги, — откликнулся Раин.
— Какой ты меркантильный, — погрозил ему пальцем Феликс. — Ваш вариант, Савон?
— Еда.
— Ну да, как я не догадался. Калей, твой выбор?
— Переносной пульт.
— Ага-ага, чтобы мы уж точно тут передрались и тут же его сломали. Хотя наш писарь думает в правильном направлении. Единственный из нас, кстати.
Феликс взмахнул лопатой. Горшок разбился, но из него ничего не высыпалось и не вылилось. Его содержимое представляло собой плотный слипшийся комок.
— А это что у нас такое?
Феликс аккуратно покатил содержимое кувшина по траве. От поверхности комка что-то отогнулось.
— Кажется, это самая интересная наша находка, — археолог сел на корточки и потянул пальцами отогнувшийся край.
— Это здорово напоминает пергамент, причем выделанный куда лучше моего. И он, кажется, чем-то исписан.
Действительно, на поверхности потемневшего и кое-где даже продырявленного пергамента были видны ровные строчки.
— Буквы те же самые, что и на крышке гроба, — отметил Феликс. Он осторожно отрывал верхний лист от комка, который — это теперь было видно — представлял собой слипшуюся стопку пергаментов.
— Малышу нужно было в дороге что-то читать.
— Кажется, мы нашли ответ на один из вопросов, — медленно сказал Савон.
— Что за вопрос?
— Самостоятельно ли развивался этот мир. Есть ли у него история.
— Хмм, — скептически сказал Феликс. — Этот вопрос окружен таким количеством прочих, что… даже и не могу уловить ценность нашего ответа.
— Надо это все обдумать, — сказал Савон. — В чем-то все стало яснее, в чем-то запуталось еще больше.
— Причем вторая часть явно больше.
— Феликс, перестань болтать, — резко сказал Раин. — Ну, надоело уже.
Феликс пожал плечами и сделал перед губами движение, будто застегивает молнию. Савон вздохнул.
— Не надо только паясничать, ладно.
Подошел Калей.
— В этом горшке было ровно девяносто девять монет. Судя по тяжести — золотые.
— Сами монеты тебе знакомы?
— Нет. Никогда таких не видел.
— Надписи, профили и все такое есть?
Калей раскрыл ладонь, на которой блестела монета. На ней был выбит странный знак — круг с зазубриной слева, снизу — что-то вроде венка. Посреди круга — знак, похожий на букву Р, но с непривычными разводами.
— Герб какой-то. Никогда такого не видел.
— Рубль же, — заржал заглянувший им через плечо Феликс. Но тут же осекся и повторил жест с закрыванием рта на замок.
— Сколько это все стоит на теперешние цены?
Калей вздохнул.
— Это полновесное золото. Тут его много. Стоит очень дорого. Точнее сказать не могу.
Все переглянулись.
— Ну, просто предположи, что на все это можно купить.
— На такую сумму… — Калей развел руками. — Ну, караван можно снарядить на Восток, и товара взять. Табак, скажем, кожи, зерно. Охрану нанять, пошлину
