— Неизвестная картина? — В его глазах вспыхнуло любопытство.
Тесс кивнула.
— Именно так. Кому это принадлежит?
— Организации защитников дикой природы «Лысый и красивый», как и сказано в завещании.
— А могут потомки художника предъявить права на это? Сегодня его картины обладают большой ценностью.
Отец снова надел очки и просмотрел завещание.
— Я никогда не занимался недвижимостью, но знаю пару экспертов, которые смогут тебе помочь в этом вопросе. Но, если честно, мне это завещание кажется ясным и прозрачным. Если организация существует, картины принадлежат ей.
— Да, она существует.
— Тогда не вижу никакой проблемы. — Он взглянул на дочь поверх очков. — Это задание от «Стандарта»?
— Это не совсем задание. Я сама работаю над этим материалом.
Отец был одним из членов совета директоров «Стандарта» и мог положить конец ее расследованиям еще быстрей, чем Кэдман устроил увольнение Майку. Ее худшие опасения подтвердились, отец что-то заподозрил:
— Это ведь не рецензия на новый кинофильм, я прав?
— Нет, папа, это очень важная статья. Я думаю, мистер Кэдман собирается построить развлекательный комплекс с отелем и казино на заповедной территории, где обитает редкий вид птиц. И моя статья помешает ему сделать это.
— И поможет тебе добиться успеха, — улыбнулся папа. — Пора вывести Кэдмана на чистую воду, он со своим дружком-мэром запятнал репутацию города. Я дам посмотреть завещание моему другу, так чтобы никто ничего не знал, хорошо?
Тесс успокоилась. Она горячо обняла отца, хотя не делала этого со времени окончания школы.
Майк стукнул кожаную грушу последний раз и остановился. Он вытер локтем пот со лба и, пошатываясь, пошел прочь. Он колотил грушу и представлял на ее месте Кэдмана. Но, как и Кэдману, груше его удары были нипочем. Это Майк, в конце концов, потерпел поражение.
Тренер наблюдал за ним. Когда Майк проходил мимо, он сказал:
— Прими душ, и я сделаю тебе массаж.
Слишком усталый, чтобы возражать, Майк кивнул.
Хорошо еще Мэл сообщила ему об увольнении по телефону, избавив от публичного унижения.
Один из парней, с которыми он говорил сегодня, донес Кэдману, и тот убедил издателя, что газете будет только лучше без Майка. Он был, можно сказать, застукан на месте преступления — совал свой нос, куда не следует, добывая горячую новость, а Мэл велела держаться подальше от новостей. Что можно теперь поделать?
— Кто тебя так взбесил? — спросил тренер, массируя окаменевшие мышцы.
— Никто.
— Это та блондиночка? Такие умеют довести мужчину до белого каления.
Майк чуть не рассмеялся: что сделала бы Тесс, услышав, как ее называют блондиночкой? Тренер надавил на мускулы, и Майк застонал.
— Осторожно!
Он попытался расслабиться.
— Дело не в ней, — выдохнул он.
Массаж постепенно успокаивал Майка.
— Меня уволили.
Тренер грязно выругался.
— Почему?
— Я почти написал статью, которая вряд ли понравится Кэдману.
Еще один взрыв ярости.
— Что ты теперь будешь делать?
Майк попытался ответить небрежно, но не получилось.
— Не знаю.
— У тебя есть деньги? Ты мог бы помогать мне здесь, в клубе. Я уже староват.
Майк повернулся, каждое движение причиняло боль, он, похоже, переусердствовал с грушей.
— Ты предлагаешь мне работу?
Тренер вздохнул:
— Именно.
Майк не смог сдержать благодарной улыбки.
— Спасибо, но я как-нибудь справлюсь.
— Предложение остается в силе.
— Угу, — буркнул Майк.
Он не чувствовал себя уволенным, он чувствовал себя выставленным за дверь, униженным, побежденным. Ему дали пощечину в тот момент, когда он был так близок к успеху.
И это было несправедливо. Майк уважал честную борьбу, но Кэдман был негодяем, худшим из худших. Этот подлец пользовался деньгами и связями и предпочитал взятки и лицемерие честному поединку.
Единственным светлым пятном во всей этой истории было то, что увольнение доказывало причастность Кэдмана к этой грязной истории.
Совершенно обессиленный, Майк поехал домой, выбрав дорогу вдоль реки. Там было холодно, тихо и пахло свежестью.
Увольнение не было концом света, он уже знал, что не задержится здесь надолго — пора перебираться в другой город, искать новую газету, новые статьи, новые сражения за правду.
Пора расстаться с Тесс, пока он еще в состоянии это сделать.
Майк остановил мотоцикл возле здания старого склада, где жил. Все, что ему было нужно, — это лечь и заснуть. Он подъехал к воротам и заметил подозрительно знакомую красную машину, припаркованную у дома.
Дверца машины распахнулась, в салоне автоматически загорелся свет, и Майк увидел ту, кого он больше всего боялся увидеть в этот момент. И ту, в ком нуждался сейчас больше всех.
— Тесс, — выдохнул он, наблюдая, как она идет к нему. На ней было шелковое голубое платье, облегающее стройную фигуру. Она была похожа на принцессу из волшебной сказки.
Майк показал ей на вход в дом и поехал ставить мотоцикл.
Он двигался очень медленно, стараясь оттянуть разговор с Тесс. Он хотел сделать расставание как можно более безболезненным для нее, выставить себя негодяем, сказать, что без него ей будет только лучше. В чем, собственно говоря, была доля правды.
Шелковое струящееся платье притягивало его взгляд, но Майк заставил себя взглянуть Тесс в лицо. Выражение ее глаз сказало ему, что она все знает.
Ему пришлось приложить усилия, чтобы не обнять ее, утешить, как будто это ее, а не его надо было утешать.
— Давно ты меня ждешь?
— Не знаю. Недолго. Мама завернула ужин для тебя, но, наверное, ты не захочешь. Ты всегда забываешь о еде, когда работаешь.
Только сейчас Майк заметил у нее в руках тарелку, завернутую в фольгу. От соблазнительного аромата у него потекли слюнки.
Майк теребил ключи — она права, он не ел ничего с самого завтрака, когда отправился на встречу с жутко нервничающим рабочим, который рассказал ему о Кэдмане. Майк проверил почту, просмотрел рекламные письма, чтобы потянуть время. Он должен сделать так, чтобы Тесс забыла его как можно скорее. Рассеянно Майк взял тарелку из рук девушки.
— Спасибо.
Он пытался не выдать боли, которую испытывал. Он так нуждался в Тесс, но не мог признаться, как ему нужны сейчас ее тепло и поддержка.
— Я могу зайти? — вежливо спросила Тесс.
Вежливо. Как всегда.
Майк пожал плечами, словно ему было все равно, зайдет она или нет. Он открыл дверь и отошел в строну, приглашая Тесс внутрь.
