– Колина?
Он указал на плавучий домик, где обитал Алекс.
– Он жил в том доме летом 1959 года.
– Джим, а что все-таки случилось с Пенни?
Он уставился неподвижным взглядом на плиту, как будто бы снова увидел бывшую хозяйку дома, колдующую над пирожками.
– Хотел бы я это знать, – сказал он, порывисто поднимаясь. – Ну что ж, мне, пожалуй, пора идти, пока краска не засохла.
* * *
Я села на диван и вытащила свой ноутбук. На улице начал моросить дождь. Идеальная погода для того, чтобы писать, погружаясь в воспоминания. Я думала о том, что Джим рассказал о Пенни, Декстере и человеке по имени Колин. Мне были интересны эти люди. Но больше всего мне хотелось знать, была ли Пенни счастлива, чувствовала ли она себя любимой. Я переместила курсор в начало страницы и погрузилась в воспоминания о дне моей первой встречи с Джеймсом.
Одиннадцать лет назад
– Ты же знаешь, кто это, не так ли? – толкает меня в бок моя подруга Джессика. Мы с ней работаем помощниками редактора в «Кондэ Наст Трэвелэр» и направлены на брифинг в гостиницу «Уолдорф», который проводила Карибская туристическая организация.
Джессика – дочка миллионера, и эта должность просто свалилась ей в руки, но при этом нельзя сказать, что она ее не заслуживает – от природы она обладает довольно цепким умом. А что же я? Полагаю, я не уступаю ей по остроте ума, но мне приходится из кожи вон лезть, чтобы меня посылали брать интервью, и это мероприятие было лишь вторым в моем послужном списке. Помогла статья в журнале «Нью-Йорк таймс», а также кофе, который я целый год готовила для главного редактора «Мари Клэр». Поэтому, когда я смотрю на Джессику, мне трудно удержаться от легкой зависти.
– Не понимаю, о ком ты говоришь, – сказала я, пытаясь делать пометки в блокноте. Выступает кто-то с острова Сент-Люсия. Моя задача – конспектировать доклады, записать пару цитат, а потом вернуться в офис. На сегодняшний вечер у меня запланировано свидание с Райаном. Он приехал на несколько дней из Университета Дьюка, где защищает диплом по финансовой аналитике, и собирается сегодня сводить меня в ресторан «Жан-Жорж». Мне не хочется строить прогнозов по поводу его намерений, но наши отношения в прошлом году приобрели весьма серьезный характер, и я думаю, что, возможно, предложение руки и сердца не за горами. У меня даже голова слегка закружилась при мысли о том, что в скором времени я могу стать миссис Райан Веллингтон. Его семья владеет недвижимостью по всей стране, а у родителей частный самолет. Их образ жизни вызывает зависть и даже благоговение, но по мне, Райан мог бы быть и заправщиком на автозаправочной станции. Главное, я уверена, что он меня любит.
– Это же Джеймс Санторини, – шепчет мне в ухо Джессика.
Я смотрю на нее с выражением «ну и что?», и она хмурит брови.
– Он ведет колонку о путешествиях в «Нью-Йорк таймс». Вот он-то нам и нужен.
Я бросаю взгляд на темноволосого мужчину, о котором говорит Джессика, как раз в тот момент, когда он смотрит в нашу сторону, и получаю в ответ ослепительную улыбку.
– Вот видишь? – говорит Джессика слишком громко. – Он явно хочет, чтобы ты подошла к нему и познакомилась.
– А почему бы тебе не подойти к нему и не познакомиться, раз уж я взвалила на себя всю работу на этом мероприятии?
Она пожимает плечами.
– Он ведь на тебя смотрит, а не на меня.
* * *
Я заканчиваю работу пораньше, чтобы забежать домой и переодеться. Выбираю юбку с блузкой, но потом недовольно швыряю их на кровать. Возможно, этим вечером я получу предложение руки и сердца и запомню эти мгновения на всю оставшуюся жизнь. Я просто обязана соответствовать роли миссис Райан Веллингтон. Итак, я выбираю черное платье на пуговицах, надеваю жемчужное ожерелье моей бабушки и смотрю на свое отражение в большом зеркале. Да, это как раз то, что нужно.
Гулять так гулять! К ресторану я подъезжаю на такси. На улице идет небольшой дождь, но меня это совершенно не волнует. Я вся в предвкушении перемен. Я просто чувствую это. Пригладив выбившийся из прически локон, я называю свое имя девушке-администратору и оглядываю зал. Райана еще нет. Вот и хорошо. Я дождусь его за столом.
– Простите, мисс, – говорит чопорная администраторша. – Но на имя Веллингтон никто не резервировал стол.
– Странно, – удивляюсь я. – Это, должно быть, какая-то ошибка. Мы с другом собирались поужинать здесь сегодня. Его зовут Райан Веллингтон.
Она бесстрастно смотрит на меня.
– Может быть, он зарезервировал столик на мое имя? Меня зовут Ада Миллер.
Она просматривает записи в своем блокноте, а потом качает головой.
– Нет, на это имя тоже нет заказа.
– Надо же, – говорю я, с надеждой глядя на дверь. Несомненно, Райан скоро придет и все исправит. Он всегда так делает.
– Каковы ваши намерения, мисс? – спрашивает меня девушка. В ее голосе слышится нетерпение. – Я могу вас записать, но свободные места появятся только после девяти тридцати. Или пройдите в бар. Кажется, там еще есть пара свободных мест у стойки.
Нет слов, чтобы передать мое разочарование. Я совсем иначе представляла себе этот вечер. Но разве эти мелкие неприятности имеют значение? Какая разница, предложит ли Райан мне руку и сердце за барной стойкой или за столом, застеленным белой скатертью?
– Хорошо, – решаюсь я. – Это вполне подойдет.
Администратор проводила меня до бара, где я взгромоздилась на высокий стул за стойкой. Платье задралось неприлично высоко, и я то и дело его одергиваю, чтобы прикрыть колени. Я заказываю бокал белого вина и бросаю взгляд на противоположный конец барной стойки, где, к своему удивлению, вижу мужчину, который вызвал такой интерес у Джессики на брифинге. Вроде бы его зовут Джеймс и он из «Нью-Йорк таймс». Он, должно быть, узнал меня, потому что вдруг улыбается мне и поднимает бокал в знак приветствия. Я киваю, быстро опускаю взгляд и медленно потягиваю вино. Проходит полчаса, потом час. Когда бармен спрашивает, не хочу ли я повторить, я соглашаюсь и проверяю, нет ли пропущенных звонков от Райана. Их как не было, так и нет. Я решаю позвонить ему сама, но после пяти звонков меня переключают на голосовую почту.
– Привет, – я стараюсь говорить спокойным голосом. – Я сижу здесь уже целый час. Ты где? Я по тебе скучаю. Мы же собирались сегодня поужинать. Что бы ни случилось, я в «Жан-Жорже». Люблю тебя.
