– А в «Медунице» тоже все так, как ты рассказала? – после паузы спросила Ангелина. – Этот Великий Пасечник показался мне совершенно безобидным мужчиной и даже чем-то на Иванушку-дурачка похожим.
– Я его только один раз видела, – ответила Катя. – Летом тут две недели жила, так он приходил на пасеку и к нам в дом заходил. Мне он странным показался, не от мира сего. Но такие-то как раз имеют наиболее сильное влияние на людей. А ведь это он установил законы, что пища только вегетарианская, что ничего на огне готовить нельзя, что нужно от всего отречься и на веки вечные тут поселиться. Вы только подумайте, бросить все, работу, семью и сюда уехать. А зачем?
– Чтобы душу спасти, – задумчиво ответила Ангелина, – так мне Наталья сказала.
– Странный способ спасения души, не находите? – усмехнулась Катя. – А не проще ли на месте добрые дела делать? Тем же приютским детям помогать по мере возможности? Или бездомных животных спасать?
В этот момент дверь раскрылась, и на крыльце появилась Наталья. В руках у нее был большой пакет, доверху наполненный пирогами. Из него торчала и пластиковая бутыль с молоком. Ангелина сразу встала.
– Пойдем? – спросила Наталья, внимательно глядя на ее раскрасневшееся лицо.
Потом она перевела взгляд на Катю. Та улыбнулась.
– До свидания! – вежливо попрощалась Ангелина и спустилась с крыльца.
– Заходите еще, – ответила Катя.
– Зайдем, как весь мед съедим, – улыбнулась Наталья. – А папа где?
– Ах да, – спохватилась Катя. – Он вам тут ваши бутылки с медом принес, просил передать. Сам он к ульям ушел.
Она спрыгнула с крыльца и показала им на бутылки, прислоненные к стене дома.
– Спасибо, Катюша! – заулыбалась Наталья. – Кланяйся ему. А мы уходим.
Нагруженные медом и пирогами, они с трудом дошли до своих сарайчиков. Причем Наталья решила обойти верхнее поселение, видимо, не хотела ни с кем общаться. Когда Ангелина подошла к своему сарайчику, то после добротных красивых домов, расположенных вокруг терема Великого, ее жилище показалось невероятно убогим. Ромашка сидела в траве возле стены. И, увидев их, сразу бросилась под ноги. Она начала тереться о щиколотки Ангелины и громко мурлыкать.
– Сейчас молочка налью, – ласково проговорила та и погладила ее по выгнувшейся спинке.
– Ох, кто бы мне молочка налил! – услышали они хриплый голос и обернулись.
Из-за сосен вышел их сосед Игнат.
– Поделимся, дедушка, и с тобой, – мягко проговорила Наталья. – И меда дадим. А то ты на пасеку-то не ходок!
– Да уж больно далеко! – вздохнул он. – Ноги старые, не идут уже.
– У нас и пироги есть, – добавила Ангелина.
– Зубов-то нет, пироги жевать нечем, – засмеялся он.
Она посмотрела на его сморщенное лицо, на беззубый рот, на сгорбленное тело и почувствовала щемящую жалость к этому брошенному собственным сыном старику.
«Ох-хо-хо, – думала Ангелина, изучая его выцветшие, когда-то голубые глаза, седые брови и ресницы, загорелое лицо, покрытое морщинами, – что-то нас ждет! Тоже ведь молодым был, полным сил и планов. Разве знал он, что окажется здесь? Ох, нельзя допускать, чтобы жизнь такой стороной к нам поворачивалась. Вот уж поистине, на бога надейся, а сам не плошай!»
– Пойдем ко мне, Игнатушка, – пригласила Наталья.
Он глянул на нее, перевел взгляд на Ангелину и кивнул.
– Пойдем, Гелечка, и ты! А то ведь у меня еще и не побывала в гостях.
– Так когда? – улыбнулась та. – Оглянуться не успеваю. То одно, то другое!
Она быстро зашла в свой сарайчик, поставила бутылки с медом в шкафчик, сложила туда же пироги, налила для Ромашки молока в глиняную плошку и вышла на улицу. Игнат и Наталья медленно удалялись вдоль сараев. Она догнала их и пошла рядом.
– Значится, во здравии Великий-то наш? – умильно спрашивал Игнат, примериваясь к широкому шагу Натальи.
– Во здравии, дай ему боже много лет жизни! – ответила Наталья и перекрестилась.
Игнат перекрестился вслед за ней.
– А кто он вообще такой? – поинтересовалась Ангелина, пристраиваясь между ними и беря Игната под локоть.
Он тут же привалился к ней.
– А кто ж его знает, – ответил Игнат.
– Доброго здоровьичка всей честной компании! – услышали они и дружно повернули головы.
Из-за сарая, мимо которого они проходили, вышел дородный пожилой мужчина в стареньких спортивных штанах с вытянутыми коленями. Он почесывал голый толстый живот. Видно было, что он только что проснулся.
– И тебе здоровья, Александр! – ответили Наталья и Игнат.
Ангелина отчего-то застеснялась смотреть на его голый торс и потупила глаза.
– Вижу, новая пчела к нам залетела! – громко и добродушно заметил Александр.
– Здравствуйте, – ответила Ангелина и остановилась.
– Как зовут? – спросил он.
– Ангелина, – ответила она.
– Заходите в гости! – заулыбался он, кивнул ей и скрылся внутри сарая.
– Ишь, Сашка-то только встал, а уж время давно за полдень перевалило, – довольно ехидно заметил Игнат.
– А он кто? – поинтересовалась Ангелина.
– Да такой же, как и все мы, приблудный, – хихикнул Игнат. – Бывший завклубом из районного центра тут неподалеку. Ох, и бабник! Как он мне рассказывал, ни одну не пропускал. Вот жене надоело все это, чаша терпения ейная переполнилась, и выгнала она его из дому. Так в «Медунице» и оказался.
Они в этот момент подошли к жилищу Натальи. Пес Ураган выскочил невесть откуда и начал прыгать на них, радостно визжа. Наталья достала пирог и бросила ему. Потом открыла двери и пригласила их внутрь.
– И как он тут жить собирается? – спросила Ангелина, заходя в сарайчик и с любопытством оглядываясь.
– Дак он собирается квартиру продавать. Есть у него маленькая гостинка в собственности, – ответил Игнат. – С женой-то в большом доме проживали, а в гостинке он это, встречи устраивал для души и для тела, так он мне сам рассказывал. А потом встретил Миколу, брата нашего Великого. И тот его убедил, что нельзя в таком грехе жить, да тут еще и жена его застукала с очередной пассией. Так все сошлось у него. Он сюда и перебрался в одночасье. Вот хочет тут обосноваться до конца своих дней. Тут многие так. Все продают, от всего отрекаются и тут селятся.
– Понятно, – ответила Ангелина, видя, что Игнат замолчал и уселся на длинную лавку, стоящую вдоль одной из стен.
Она опустилась рядом.
Сарайчик ничем не отличался от того, в котором поселилась она. Но было видно, что Наталья его пыталась как-то благоустроить. Окна закрывали пестрые ситцевые занавески, на полу лежал старый полосатый палас. Топчан в углу был довольно широким. Ангелина увидела, что он застелен стеганым лоскутным одеялом. Две подушки прикрывала тюлевая накидка. Над топчаном в изголовье висело большое гипсовое распятие с облупившейся кое-где тускло-золотой краской.
