Сарайчик ничем не отличался от того, в котором поселилась она. Но было видно, что Наталья его пыталась как-то благоустроить. Окна закрывали пестрые ситцевые занавески, на полу лежал старый полосатый палас. Топчан в углу был довольно широким. Ангелина увидела, что он застелен стеганым лоскутным одеялом. Две подушки прикрывала тюлевая накидка. Над топчаном в изголовье висело большое гипсовое распятие с облупившейся кое-где тускло-золотой краской.
Наталья поставила на два сдвинутых ящика, покрытых новенькой клеенкой, бутылку с молоком и выложила на большую пожелтевшую фаянсовую тарелку пироги. Налив молока в кружки, пригласила к столу. Но у Ангелины отчего-то резко упало настроение. Ей хотелось остаться одной, чтобы обдумать то, что она сегодня услышала и увидела. Она никак не могла прийти к какому-то мнению насчет «Медуницы». Но слова Кати звучали очень убедительно. Игнат уже подсел к столу. Он макал пирог в кружку с молоком, потом тщательно пережевывал. Его глаза жмурились от удовольствия, как у кота. Ангелина торопливо выпила молоко, поблагодарила Наталью и встала.
– Ты куда, голубушка? – удивилась та.
– Пойду к себе, прилягу, – ответила она. – А то устала с непривычки-то! С утра вон сколько оттопали! Ноги так и гудят.
– Ладно, отдыхай! – заулыбалась Наталья.
– До свидания, – закивал Игнат.
Ангелина вышла из сарая и направилась к себе. Ее душили слезы. И даже красота окружающей природы, по-прежнему чистое синее небо, ласковое солнце, высокие сосны не радовали ее. Она чувствовала себя сиротливо среди этих чужих людей, выброшенных на обочину жизни и собравшихся здесь, чтобы хоть как-то дожить свой век.
Когда Ангелина пришла к себе, то первым делом загнала Ромашку в сарай и закрыла двери. Она легла на топчан и попыталась уснуть. Но слезы жгли глаза. И даже кошачье мурлыканье у нее под боком не успокаивало.
«Неправильно все это! – твердила она про себя. – Ох, как неправильно! Почему же старые люди должны ютиться в каких-то халупах, питаться невесть чем, оставаться без какой-либо помощи? Ладно я или Наталья! У нее квартира, а я всегда могу вернуться в родную деревню. А этот несчастный старик? Он хоть и хорохорится, да видно, что несладко ему. А зимой что будет? Как в таких сараях выжить можно? А зимы у нас всегда лютые, мороз под 40! Но Наталье вообще удивляюсь! Своя и хорошая квартира. Чего ее сюда занесло? Какую такую благодать она тут обрела? Непонятно! И правда, все это очень подозрительно и похоже на секту. Катя-то правду сказала! Только в сектах так одурманивают, так голову морочат, что люди сами не знают, что делают».
Ангелина вытерла слезы и перевернулась на бок, подложив ладонь под щеку. Но сон не шел. Она бездумно смотрела на противоположную стену с висящими на гвоздиках пучками сухой травы, на свою куртку, лежащую на обрубке бревна. Вдруг что-то белое привлекло ее внимание. Из кармана куртки торчал белый уголок.
«Так это же сектантская литература, – сообразила она. – Великий Пасечник сегодня презентовал! Ну-ка, ну-ка! Почитаем, что он там пишет!»
Ангелина встала, вытащила брошюру и вновь улеглась на топчан. Увидев название «Сказки Господни», хмыкнула и невольно заулыбалась.
«Вот это нахал!» – подумала она и открыла книжку.
Первая сказка называлась «Путь пчелы». Она была короткой, к тому же шрифт был жирным и крупным, поэтому Ангелине читалось легко.
ПУТЬ ПЧЕЛЫ
Жила-была пчелка. Трудилась она исправно на благо своего улья, летала по полям, садилась на раскрытые цветы, приносила нектар в соты. Но вот однажды заметила она, как по полевой дороге быстро передвигалось что-то ей неведомое, и не зверь и не человек. И внутри этого большого и неведомого запахло ей такими ароматами, что она слетела с раскрытого цветка обычной полевой ромашки и устремилась к этим зовущим ароматам. Влетев внутрь через большое отверстие, пчелка тут же села на какие-то огромные, одуряюще пахнущие цветы, собранные вместе. Они лежали на коленях девушки. Ее волосы тоже пахли совсем незнакомо, но не менее соблазнительно. И пчелка окончательно потеряла голову. Она вылетела из цветка и запуталась в волосах девушки. Жужжа, попыталась выбраться, но запутывалась еще больше. Девушка завизжала и замахала руками. То, в чем они находились, остановилось. Парень, который сидел впереди, повернулся к девушке и попытался осторожно извлечь пчелу из густых волнистых прядей. Но, увидев приближающиеся к ней шевелящиеся пальцы, пчела решила, что лучше смерть, чем неведомые муки, и выпустила жало. Она умерла, а ее тело выбросили на дорогу.
Так зачем же было гнаться за неизвестностью, казавшейся прекрасной? Зачем было менять привычное и безопасное на неведомое? Не лучше ли было пчеле оставаться в своем мире, созданном для нее?
Прочитав это, Ангелина призадумалась. Суть сказки она уловила не до конца.
«Странно как-то, – размышляла она, – вроде Великий Пасечник призывает не покидать свои дома, оставаться там до конца дней своих, иначе это может закончиться плохо, как с этой бедной пчелкой. Она, видать, залетела в окно проезжающей легковушки, да так и сгинула! Вот именно! Зачем нам гнаться за неведомым? Не лучше ли каждому оставаться на своем месте?»
И тут Ангелина заметила в самом низу страницы еще один абзац. Он был набран другим шрифтом и шел после пробела, поэтому она сразу и не обратила на него внимания.
Радуюсь вам, дорогие мои божьи пчелки! Вы нашли свой мир в «Медунице»! И оставайтесь в нем до конца дней своих, не изменяя ему и не пытаясь гнаться за непонятными чудесами, которые еще могут встретиться на пути. Иначе и вас может ждать такой же конец пути, как у этой бедной пчелы.
Ангелина невольно заулыбалась от такого заключения.
«Ох, и хитро он все повернул! – подумала она. – Мудрый, хоть и на вид дурачок! Но я-то, старая дура, зачем сюда пришла? Что я тут делаю? Мне и в городе отлично было!»
Она закрыла брошюру. Настроение вновь упало.
«Пожалуй, уйду я отсюда, – подумала она. – Нечего мне в этой «Медунице» делать!»
Она перевернулась на спину.
В этот момент дверь тихо скрипнула. Ангелина тут же приподнялась.
– Можно, хозяюшка? – раздался вкрадчивый голос.
И в сарайчик, не дождавшись ответа, вошел Александр, бывший завклубом. Ангелина села и в недоумении посмотрела на него.
– Не помешал? – мягко поинтересовался он и плотно прикрыл за собой дверь.
Потом приблизился и сел рядом. Ангелина вздрогнула и невольно отодвинулась.
– Что ты, голубушка? – ласково спросил он. – Никак испугалась меня?
И вновь пододвинулся к ней. Ангелина действительно испугалась его пристального оценивающего взгляда. Хоть у нее и мало было опыта общения с мужчинами, но какие-то вещи она понимала на интуитивном уровне. Александр смотрел на нее явно недвусмысленно. А когда он накрыл ее руку крупной потной ладонью и сжал пальцы, она вскочила.
