— А дальше? — спросил он.
— Потом я их немного побил, — признался я виновато.
— Немного побил? — брови смотрящего полезли вверх. Он посмотрел на ерзавших «ящериц».
— Скорого замочил напрочь. Всю грудину развалил. Хорька и Клина изувечил. Пьют-едят через трубочку. Одних органов им теперь надо тыщ на десять, — доложил один из бандитов.
— И чем ты их бил? — снова спросил вежливый мужчина.
Я пожал плечами.
— Рукой. Вот этой, — и я поднял правую руку. Двое мужчин тут же шагнули ко мне из-за стола. Заслонили смотрящего. Общупали мою руку, будто я там спрятал чего. Всего меня обыскали. Даже в рот зачем-то заглянули. Забрали коробочку. Я было хотел объяснить им, что это мои личные вещи, но Васу так на меня цыкнул, что я решил пока молчать.
— Они из-за этого хотели денег? — смотрящий повертел коробочку в руках.
— Ага, — просто ответил я.
Наступила тишина. Смотрящий разглядывал коробочку. Потом поднял взгляд на погрустневших ящериц. Те почему-то опустили головы. Мужчина в галстуке откашлялся. Двое его больших парней сунули руки под пиджаки. Ящерицы совсем скукожились и стали внимательно смотреть на свои башмаки. Голос внутри сказал: «Обнаружено многополосное сканирование. Приближение недружественного объекта». И еще что-то про дистанцию. Я не слушал.
— Значит так… — веско начал смотрящий. — Все, что происходит на моей территории, происходит с моего ведома. Ваши люди проявили излишнюю инициативу и сделали попытку прибрать к рукам то, что им не принадлежит. Наш подопечный, — тут он на меня посмотрел, — оказался не тем, за кого себя выдавал. Во избежание дальнейших попыток работы мимо меня на моей территории, этот груз остается у меня. За свою глупость ваши олухи уже наказаны. С вас, так и быть, спрашивать в этот раз не буду. Следующая попытка самоуправства станет для вас последней. Свободны.
И «ящерицы» выдохнули воздух. И начали дышать. И быстро затопали к выходу, толкая друг друга. Я чувствовал, какое облегчение они испытывают.
— А с вами, молодой человек… — повернулся ко мне смотрящий.
— АТАКА ПРОТИВНИКА С ПРАВОГО ФЛАНГА, ПЕЛЕНГ ТРИДЦАТЬ! ПЕРЕХОД В БОЕВОЙ РЕЖИМ! — завопил мой внутренний голос.
И я стал существом из стали и расставил ноги, разворачиваясь к окну. А окно вдруг взорвалось тысячей осколков и рассыпалось по всему полу звенящей рекой. И ручьи от этой реки обрушились куда-то вниз, в пропасть улицы под нами. И комната наполнилась дымом, и что-то грохнуло и сверкнуло так, что все, кроме меня, покатились, как куклы по битому стеклу. А я только попятился. И люди-тени из летающей машины с оружием наперевес посыпались внутрь. Одновременно с этим с громким хлопком вылетела дверь, из нее тоже полезли какие-то люди. И все они кинулись ко мне. Не знаю, что им от меня было нужно, но в этот раз голос мой не соврал. Мне захотелось сказать ему спасибо, но стало не до этого. Потому что началась БИТВА! Я взревел от восторга, и мой непонятный внутренний голос поддержал меня, нам вместе было так здорово, как никогда на свете, я внезапно понял, что был рожден для драки, и бросился в нее с диким упоением. Я выл и кричал, как гудок грузовика, размахивая руками и приседая перед наседающими врагами. Они были прочнее тех, что встречались мне до сих пор. Но все равно — они отлетали от моих ударов, словно кегли! Я отбивал в стороны их оружие, сшибал с их голов черные круглые штуки, одного или двух вынес за окно, где они начали барахтаться в какой-то сетке, свисающей с летающей машины, еще нескольких выкинул в дверь, откуда они пришли, потом я опрокинул огромный стол, и он показался мне легче перышка, и начал отшвыривать куда попало тех, кто пытался обойти его слева и справа. А затем, подчиняясь подсказке голоса, начал «отход» на «запасные позиции» с «целью закрепиться». И выглядело это так, словно я проделал в толпе широкий коридор, пробиваясь к бывшей двери. И я почти дошел до нее, как вдруг голос сообщил мне про оружие неконтактного действия, и в глазах у меня все поплыло. Он еще что-то говорил мне, мой неугомонный голос, но только вспышки от этого самого оружия блестели со всех сторон, и я стал не просто ватный, я превратился в кусок бетона и с хрустом свалился боком на кучу стекла. Последнее, что я увидел, были глаза смотрящего. Он лежал у стены, с прижатым к виску оружием, и ошарашенно смотрел на меня, открыв рот.
Глава 31
Рыцари плаща и кинжала
Сказать, что мне было больно, когда я очнулся — значит ничего не сказать. У меня так все болело — слов нет. От кончиков пальцев до самых печенок. Даже слезы из глаз выступили. А мне их вытереть было нечем. Потому что я был весь с ног до головы спеленут, будто дитя. Снова попался. Так я с горечью подумал. Почему всегда так бывает: если тебе сначала очень-очень хорошо, то потом обязательно должно стать так вот плохо? И голос тут же произвел мне «доклад». Сказал, что я находился без сознания ввиду длительного воздействия парализующего оружия. И что зафиксирована несанкционированная попытка глубокого сканирования всех систем, которая была успешно отражена. И что имеют место множественные внутренние и наружные повреждения организма, и что задействована программа восстановления. И предложил продиктовать список повреждений. А я ему сказал, чтобы он лучше боль мне убрал, потому как сил нет терпеть. И голос послушался! Меня всего начало покалывать, а потом тепло пошло по телу. И стало легче дышать. Совсем небольно. И я осматриваться начал. Незаметно. Потому что головой я тоже не мог шевелить.
Я обнаружил себя лежащим на большом мягком столе, и надо мной сверху какие-то лампы были. И куча всяких штук в углу, и они разноцветными огоньками мигали. А на голове у меня была надета такая же железка, какую мне Генри все время надевал. И высокий седой человек надо мной кому-то что-то гневно говорил. И еще несколько других людей рядом с ним стояли. Как-то неестественно стояли. Руки к бокам прижав и глядя в никуда. Тот, что рядом, много непонятных слов произносил. О том, какому барану пришло в голову за этим идиотом наблюдение установить. Это он так обо мне, как я понял. И что в голове у меня только куча мусора. И еще: что сканировать такие мозги — все равно, что в навозе копаться. И вообще: военные за это дело могут и бучу поднять, если пронюхают. Потому как то дерьмо, из-за которого кому-то чего-то спросонья показалось, — приманка для имбецилов и в нем даже на нарушение таможенных правил не накопать. Тут он мою коробочку в сердцах на пол бросил. И добавил, что у вояк на все один ответ: дело находится вне поля вашей юрисдикции. А потом сказал, что у него — у меня, то есть, — внутри такая хрень сидит, что какой-то там аналитический компьютер по сравнению с ней — просто погремушка. И что вполне возможно, что этот «носитель» — он кивнул в мою сторону — новая секретная разработка военных. И спросил у тех, что перед ним стояли, что теперь они ему делать прикажут. И про то, куда списать «личный состав», что благодаря им этот монстр — я, то есть, покрошил. И что делать с той швалью, которую нагребли во время «операции». А один человек назвал сердитого мужчину «сэром». И осторожненько так сказал, что можно все обставить в «рамках содействия программе борьбы с организованной преступностью». И что можно всю пену «в расход» за «сопротивление аресту», а этого — он на меня кивнул — наградить за активное содействие. И что вояки в этом случае претензий к нам наверняка иметь не будут. И что вообще, можно обставить это как серьезный удар по этой самой «преступности». А «выбывший личный состав» наградить посмертно и осветить героические усилия «конторы» в прессе.
И сердитый мужчина замолчал и ругаться перестал. И начал ходить по комнате. И лоб хмурить. И все вокруг вслед за ним поворачивались. Как куклы, ей-ей! И кто-то сказал: «Сэр, объект нас слышит». И мужчина подошел и надо мной склонился. И стал внимательно смотреть на меня. А я ему взял и улыбнулся. Просто так. Наверное, оттого, что мне больше не было больно. И хмурый мужчина неожиданно мне на улыбку ответил. И я увидел, как его напряжение покинуло. И легко ему стало, будто он сто лет сбросил.
— Как вы себя чувствуете, наш герой? — так он спросил.
— Все хорошо. Только голова кружится. Где я?
Мужчину мои слова немного озадачили. Наверное, он не ожидал, что я так складно говорить могу. Уж больно он уверился, что я просто ходячий поедатель гамбургеров, который ни на что и не способен больше. Но все равно, он с собой справился, и сказал:
— Все в порядке, мистер Уэллс. Вы в безопасности. Вы знаете, что внутри вас находится биочип, отвергающий попытки диагностики?
Если меня чем и можно было озадачить, то это самое то. Внутри меня? Какой-то «чип»? Это он о голосе, что ли? И тут я решил, что чип этот самый, может, и не самая лучшая штука, что в тебя могут воткнуть, но я к нему как-то привык уже. Частью себя его ощутил. И так ответил:
— Это закрытая информация.
