от страха содеянного. Я желала увидеть выражение его лица, когда скажу ему правду. Увидеть, как мистер Блэкли побледнеет, словно при смерти. Может, даже расплачется, весело подумала я. Беременность я не планировала, но в играх с мистером Блэкли она превращалась в острый мясницкий нож. Такой прекрасный пыточный инструмент пропадет, если я не поделюсь своим горем.
— Совет? — ухмыльнулся он. — О чем ты, черт подери?
— Мне нужна ваша помощь, мистер Блэкли.
— Правда? Почему я должен тебе помогать? Ты пыталась разрушить мою жизнь.
Я рассмеялась:
— Думаете, вам было плохо? Станет гораздо хуже.
— Это угроза?
— Мне незачем угрожать. Вред уже нанесен. Честно говоря, вы сами это сделали.
Его рот приоткрылся:
— Что сделал?
Я улыбнулась и, обхватив живот одной рукой, погладила его другой. Мистер Блэкли прислонился к своей машине, как загнанный в угол зверь.
— Нет...
— Да.
— Нет!
— Пирожок в духовке.
— Ты лжешь.
— Боже, хотела бы я.
— Этого не может быть.
Я ухмыльнулась:
— Вам напомнить, что происходит, когда кончаешь в молодую, здоровую девушку?
Мистер Блэкли покачал головой, переступая с ноги на ногу.
— Это розыгрыш. Чего ты от меня хочешь?
— Увидим.
Он оторвался от машины, его ярость вернулась.
— Избавься от него.
— Это не просто.
— Конечно. Тебе нужны деньги? Отлично, я заплачу.
— Мне не нужны ваши подачки.
— Тебе нужно от него избавиться. Ты должна это понимать.
Я приехала, чтобы спросить его, знает ли он, где можно сделать аборт тайно. Хотела поговорить об эффекте определенных слабительных или противозачаточных, которыми можно воспользоваться после секса. В глубине души я знала: это от отчаяния, но все же хотела верить, что он найдет выход.
Но теперь, видя выражение безысходности на лице мистера Блэкли, я не удержалась и решила немного изменить приоритеты, по крайней мере на время. Новость о моей беременности напугала его больше, чем все, что было до этого. Он был в совершенном ужасе. Это случилось. Его мир рушился. Мистер Блэкли потеряет работу, семью, сядет в тюрьму. Он станет отбросом, парией, и сам в этом виноват. Ад, собственноручно созданный мистером Блэкли, явился по его душу.
— Я хочу сохранить его, — сказала я.
Я не желала оставлять маленького траходемона, но хотела, чтобы мистер Блэкли так думал. Я растяну пытку, играя на его нервах каждый день, каждую секунду. Он будет крутиться в постели по ночам, начнет худеть. Ужас сядет ему на плечи и станет шептать в уши. Мистер Блэкли не сможет думать ни о чем, кроме нависшего над ним рока.
— Нет, — покачал он головой. — Ты его не оставишь.
— Я так решила.
— Черта с два!
— Это мое тело, — заявила я, скрестив руки на груди.
— Да мне насрать! Речь не о женских правах. Это разрушит жизни. Ты понимаешь, что я могу потерять?
— Об этом нужно было думать до того, как совать в меня член. — Я увидела, как он стиснул зубы.
— Ты не знаешь, что он от меня.
— Знаю, как и вы.
На миг повисла тишина.
— Слушай. Если ты хочешь сохранить ребенка, я должен быть уверен, что меня это не коснется. Скажи людям что угодно о том, как ты залетела, но не впутывай меня. Забудь обо мне... полностью, Ким!
— Ладно вам, мистер Блэкли, я так не смогу. Ребенку нужен отец. А я знаю, какой вы хороший папочка. Вы же сами сказали, что сделаете для ребенка все что угодно.
Я не сдержалась. Хихикнула. Думаю, это его и взбесило.
Мистер Блэкли шагнул ко мне с таким видом, что я метнулась в сторону. Запрокинувшуюся голову пронзила боль. Он схватил меня за волосы и рванул обратно, впечатав в машину. Толкнул так, что я ударилась о дверцу спиной.
Меня затрясло.
— Мелкая сучка, — процедил мистер Блэкли. — Моя жизнь — это игрушка, да? Я говорил тебе не связываться со мной и моей семьей, но ты не послушала.
— Это вы должны послушать...
Его кулак врезался мне в живот, лишив равновесия и дыхания. Мистер Блэкли поймал меня другой рукой, снова прислонил к дверце машины и ударил еще раз прежде, чем я сумела собраться. Меня никто никогда не бил, не говоря уже о взрослом мужчине. В детстве я дралась на игровой площадке — там меня тянули за волосы, шлепали и царапали, не больше. А эта жуткая, тупая боль потрясала до самых глубин. Мир исчез, осталась лишь агония, такая жестокая, что затмила страх.
А ведь я была в ужасе.
Не знала, когда он остановится, и не могла с ним драться. Была в шоке — душевно и телесно. Руки и ноги не слушались. Я не могла кричать, даже дышала с трудом.
— У тебя не будет ребенка, — сказал мистер Блэкли, и его кулак снова впечатался мне в живот. Я попыталась заслониться руками, но он их отбросил. Развернулась, пытаясь прижаться к машине, и получила удары по почкам, от которых описалась.
— Я выбью из тебя этого гребаного ребенка, — прорычал мистер Блэкли.
Он отступил для нового ужасающего удара, и я рухнула на колени. Как раз вовремя: его кулак врезался в дверцу машины — не в меня. Мистер Блэкли вскрикнул и прижал к груди раненую руку, шипя от боли.
У меня была лишь секунда.
Я все еще держала ключи. Сомневалась, что смогу сесть в машину и завести ее прежде, чем он на меня накинется, но знала, что успею открыть подаренный отцом на всякий случай нож на брелоке. Лезвие, щелкнув, выдвинулось, но мистеру Блэкли было не до этого. Я все еще задыхалась, но заставила себя встать. Лезвие было четырехдюймовым, шириной как обычный ключ — не много, но мистер Блэкли стоял ко мне спиной. Его голова склонилась к плечу, открывая мягкую бледную шею.
Нож вошел в нее по рукоять.
Я метила в яремную вену, думая, что промахнусь, но все равно его раню. Лезвие попало в цель. Темная густая кровь забила фонтаном. Это было к лучшему. Я решила, что смогу вытащить нож и ударить снова, но это оказалось непросто, особенно когда он задергался. Я выпустила рукоятку и, оступившись, упала на капот его машины.
Мистер Блэкли не пытался на меня напасть. Схватился за шею, тщетно стараясь зажать рану. Остальные ключи все еще звенели как колокольчики у его горла, а он
