жертвой насилия. Конечно, нет. Этот ярлык прилипнет навеки.
Я помолчала.
— А Дерек скажет, что ты лжешь. Что ты сама сюда пришла и вы оба были пьяны. Не похоже, что он тебя ударил или поцарапал. Что, если тебе никто не поверит?
Она спрятала лицо в ладонях.
— Я... этого... не выдержу.
Я обняла ее, поцеловала в затылок:
— Все будет хорошо. Если хочешь, мы никому не скажем. Сами со всем этим справимся.
***
Приняв душ и поклевав завтрак, Кейтлин стала выглядеть чуточку лучше. Ее по-прежнему обволакивала туча депрессии, но это была серая, подавленная печаль, не плач и скрежет зубовный, явленный ранее. Я убедилась, что она сможет спрятать боль, когда вернется домой, в основном из-за боязни, что родители узнают ее тайну. Если все пойдет наперекосяк и она проговорится, мы сможем натравить полицию на Дерека. Мысль о том, что их с Кейтлин потащат в суд, ославят и унизят, меня забавляла, а другая — что Дерек попадет в тюрьму — возбуждала. Но все случится, когда и если я захочу.
Я знала, что послушают нас с Кейтлин, а не его. Он мог рассказать полицейским про то, как я убеждала его быть с ней грубым, но никто ему не поверит. Эти слова сочтут глупой ложью, только подтверждающей его вину. Кейтлин вываляют в грязи, и адвокат обвиняемого накинется на бедняжку, расспрашивая об ее сексуальных предпочтениях. Дивное зрелище, но я затеяла другую игру. Хотела дирижировать разрушением всего, а не просто смотреть.
— Затаись сегодня, — посоветовала я. — Скажи маме, что у тебя месячные и ты плохо себя чувствуешь. Сиди в комнате. Может, даже не ходи завтра в школу.
— Ладно.
— Когда вернешься на занятия, делай вид, что ничего не случилось. Если увидишь Дерека, веди себя спокойно. Нам нужно немного времени, чтобы придумать план.
Кейтлин кивнула и прикусила губу. Она явно нервничала.
— Кейтлин, ты меня слушаешь?
— Да. Прости. Я буду спокойна, как ты и сказала.
***
Моя Кейтлин была умницей.
На следующий день осталась дома. Мы время от времени обменивались эсэмэсками, и она сказала, что притворилась простывшей и приходит в себя. Мистер Блэкли со мной не разговаривал, Дерек тоже, хотя был в хорошем настроении. Трах пошел ему на пользу. Я гадала, скольким людям он рассказал. Не сомневалась, что Брайан узнал обо всем в ту же ночь, но размышляла, трепался ли Дерек дальше, учитывая, что Кейтлин дочка учителя, скромница малолетка.
Я решила сама поведать об этом миру.
На большой перемене я встретилась в столовой с Эми, Брайаном и Дереком. Вскоре явилась Дакота, и мы перекусили, вспоминая лучшие моменты вечеринки. Я выслушала их истории, а потом начала свою.
— Эй, Дерек. Ты-то действительно оторвался.
Брайан хмыкнул:
— Точняк.
— Заткнись, — бросил Дерек.
— Делись, — сказала я. — Все видели, как вы с ней ушли наверх.
Эми уставилась на меня:
— С кем?
— Старина Дерек вчера совращал малолетних.
Дерек отвернулся, на лице у него было написано: «Вот черт».
— Ты трахнул малышку Кейтлин? — спросила Эми.
— Хватит, ребята.
— Ух ты...
— Я в это не верю, — заявила Дакота. — Она казалась такой невинной.
— Просто притворялась, да? — сказал Брайан, поддев Дерека локтем.
Дакота захихикала:
— Ты свети, свети, пизда, отдалась за четвертак.
— Эй, прекрати, — встряла я. — Она моя подруга.
Эми закатила глаза:
— Боже, типичное поведение сосок. Всегда строят из себя взрослых в нашей компании.
— Итак, Дерек, — поддразнила Дакота. — У тебя теперь новая подружка?
— Эта малолетка?
— Ага.
Я осторожно подбирала слова:
— Она милая девочка, Дерек. Лучше не обижай ее.
Он уставился на меня.
— Слушай, это был просто порыв. Кроме того, я напился. Она сама виновата, если решила, что между нами что-то есть. Хватит. И не болтайте об этом.
Но разговоры уже начались. Эми, злостная сплетница, больше всего на свете любила унижать непопулярных девчонок. Теперь она была во всеоружии. Брайану всегда нравилось трепаться о постельных подвигах друзей — словно это тоже превращало его в жеребца. Я сомневалась в Дакоте. Она была достаточно циничной, чтобы разносить слухи, но подобные мелочи ее не волновали. Впрочем, если я дам ей причину для ненависти, она язык сотрет. Я решила не распространяться об этом еще где-нибудь, чтобы Кейтлин не узнала, что я поливаю ее грязью.
Неделя шла, Кейтлин по-прежнему «болела» дома, а школа играла в испорченный телефон, удивляясь, какая у мистера Блэкли шлюха-дочь, и добавляя в историю сочных деталей. Снежный ком, который я столкнула с горы, превратился в лавину, что могла смести Кейтлин, когда та осмелится вернуться в школьные коридоры. Я жила восторгом и предвкушением. У меня были фотографии, слухи и доверие. Я понимала, что могу нанести удар и сразу же увидеть результат, но не торопилась, зная: медленная травля причинит ей больше вреда и страданий. Без понятия, когда разрушение Кейтлин потеряло связь с желанием ранить мистера Блэкли, но так и было. Я мучила ее просто потому, что могла. Страдания ее отца были приятным бонусом, и только. Мне все еще хотелось стереть его в порошок, но причинять боль Кейтлин было интересней, а значит, я переключилась на нее.
Она позвонила мне в среду вечером. Я поставила на паузу видео вскрытия, которое смотрела онлайн, и ответила.
— Как ты? — спросила я.
— Не знаю. Вся онемела.
— Наверное, это естественно.
— Может быть.
— Когда ты думаешь вернуться в школу?
Она вздохнула, шмыгнула носом, но не заплакала.
— Я не хочу его видеть.
Я заговорила с ней самым теплым тоном:
— Знаю, но когда-нибудь это придется сделать. И нам нужно тренироваться дальше.
Она не ответила.
— Слушай, тебе станет лучше, когда ты вернешься к обычной жизни.
— Не знаю, смогу ли я. Вряд ли все будет как прежде. Мне страшно... Я чувствую себя такой...
— Ты не одна. Я всегда рядом.
Теперь она заплакала.
— О, Ким. Ты моя лучшая подруга. Я так тебя люблю.
Мое обнаженное тело содрогнулось от удовольствия, пальцы скользили по клитору.
— Я тоже, Кейтлин. Я тоже.
13
Кейтлин притворялась больной, но утром в пятницу ужасно тошнило меня. Я сблевала в унитаз в пять утра, мучаясь и гадая, что же такое съела. Позже заметила, что у меня изменилось отношение к пище.
