сможем. На взаимовыгодных условиях, конечно. Все ж таки вы союзники, хоть и никчемные, и толку с вас как с крокодила шерсти.
– У крокодила ценны зубы, – огрызнулся Шляхтич. Он уже не улыбался, по заострившемуся его лицу было видно, что мои слова сильно ему не понравились. Ничего, не сахарный, не растает.
Наконец он избавил нас от своего утомительного общества. Сейчас нырнет в Свечинск, там у него наверняка есть свои ходы и выходы. И только его и видели.
А я испытывал смешанные чувства. Так просто только что сам отпустил матерого врага советской власти. Которого перед этим еще и освободил из тюрьмы. Но ничего не попишешь. Вот такие они, оперативные игры и комбинации: стоят далеко в стороне от морали и убеждений. И хорошо, когда комбинация срабатывает и идет на пользу делу. Но я что-то сомневался, что наш широкий жест окажется оцененным по достоинству и даст результат…
Глава 10
Свечинск – город по населению немаленький, но весь сельско-купеческий, на один-два этажа. Несколько многоэтажных зданий в центре общей картины не меняют. Поэтому и протяженность у него большая, вытянутая. А с транспортом дело обстоит неважно – трамвай так и не удосужились пустить ни при царе, ни при нашей власти. Хотя в этом году запустили чудо из чудес для этих мест – автобус. Прям как в крупных городах – Киеве, Харькове.
Сперва люди от автобусов просто шарахались, но теперь они по единственному маршруту вдоль всего города ходят битком набитыми. Вот и сейчас сограждане мяли мне бока – кто локтем, кто корзиной, а кто сумкой с чем-то тяжелым бил по ногам. Такое оно, счастье повседневного коллективизма в действии. А мне думалось, что в будущем, наверное, этих самых автобусов будет много, притом в каждом городишке. Может, даже в районы будут ходить. Эх, дожить бы еще до этого самого будущего.
Я с трудом вылез из автобуса, заработав пару тычков и матерную тираду от полноватой дамы:
– Лезут тут, растудыть их тудыть!
Около распределителя очередь была сегодня больше обычного. А в витрине снова красовался до боли знакомый мне плакат «Единым фронтом на штурм капитализма». Значит, путь открыт. Ну что ж, доложимся Инициатору о своих подвигах.
Сомнение в правильности наших шахматных ходов кусали меня болезненно, как клопы в придорожной гостинице. С таким настроением я и заявился к Петру Петровичу в его каморку.
Тот же, наоборот, выглядел весьма довольным и оптимистичным. Смотрел на меня доброжелательно:
– Что приуныли, мой юный друг?
– Так и отпустили матерого вражину, – вздохнул я. – Без толку. Без гарантий.
– А вы хотели, чтобы он вам сразу в торжественной обстановке вручил свою агентурную сеть – владей и распоряжайся? Нет, Саша, так не бывает. Но наживку они заглотили.
– Что-то сомнения меня берут.
– А вы не сомневайтесь. Вы меня слушайте. Я не охотник, как вы, стреляю неважно. Я рыбак. И в наживках поболе вашего понимаю.
– Прямо заряжаюсь от вас жизненным оптимизмом.
– Они сейчас будут вас усиленно проверять, что уже само по себе хорошо. Посмотрим, кто на вас справки будет собирать, и возьмем товарищей на карандаш. Думаю, много открытий ждет чудных, как говаривал Пушкин.
– Такое ощущение, что на Украине свободного места не осталось, где бы вражеский агент не окопался.
– Не все так плохо. Все же большинство только мечтает продаться, но их не покупают.
– А меня, значит, покупают?
– Купят. Главное, не продешевить.
Я усмехнулся, представив себя на дощатом помосте на бурлящем людьми невольничьем рынке с табличкой на груди: «Указчик – захисник Украины. Продается. Задорого».
– Тут в газете мелькало, что на днях подписан Договор о дружбе и торговом сотрудничестве с поляками, – сказал я. – Похоже, пшеки начинают откладывать в дальний ящик планы агрессии.
– Александр Сергеевич, я вас не узнаю. С чего они их откладывают? С того, что подписали бумажку? Весь их Генштаб пронизан идеей Польши от можа до можа – от Балтийского до Черного моря. И их разведка сильно надеется на внутренние деструктивные силы Украины.
– На меня, – хмыкнул я.
– И на вас. И на военных предателей, которых у нас оказалось даже слишком много. И на продажность украинского государственного аппарата. И на коренизацию. И на какое-то гипнотическое одурение нашей высшей московской партийной верхушки украинскими мриями.
– То есть на козыри, которые мы им сами дали. Непонятно только зачем.
– Я же вам уже говорил о вреде искусственных идей, догматов и излишнего энтузиазма. Сначала они работают на нас. Вот только незаметно лозунг «Россия – тюрьма народов» превращается в «Россия всем должна». Революционный порыв потихоньку проходит, его замещают местечковые интересы. Вы слышали, что украинское руководство много лет выцыганивает в свою вотчину часть русских территорий близ Воронежа, на Белгородчине, в Ростове? И их поддерживали в Политбюро очень многие, в основном уклонисты разного пошиба. Вот только жизнь меняется. И на днях товарищ Сталин однозначно объявил: «Хватит. Все останется как есть». Коренизацию потихоньку начинаем сворачивать. Руководство Наркомпроса Украины, главный ее толкатель, впадает в немилость. Принято решение о переводе РККА с территориального комплектования на кадровое. Но ведь и поляки видят эти объединительные процессы и понимают, что могут опоздать. И у них сейчас задача с помощью КСУ взорвать республику. И прирастить в грядущем хаосе немножко территорий. А мировое сообщество одобрит. Так что наша операция сегодня архиважна… Ну и халтурка для вас подоспела.
– Что за халтурка? – тут же напрягся я в дурном ожидании.
– По профилю. Ужас и террор.
Ну вот, предмет моих ночных кошмаров. Список на ликвидацию.
– Так расстрельный список исполнен! – воскликнул я.
– А такое возможно? – кисло улыбнулся Петр Петрович. – Нет. Такие списки не исполняются полностью никогда. Бывает, их перестают исполнять. И тогда начинается разброд и шатание. А в итоге – хаос.
Я пробежался по новым фамилиям. В принципе по положению эти люди ничем не отличались от старых. Среднее звено. Или совсем уж непонятные фигуры. Я только покачал головой.
– Это еще скромно, – заверил Инициатор. – И вам нелишне авторитета в бандподполье поднакопить для грядущих славных дел.
– А не увидят наши враги, что Указчик убирает врагов свободной Украины как-то слишком выборочно, в основном их агентов?
– Да это все слуги разных господ, – отмахнулся небрежно Петр Петрович. – Поляки потеряют своего агента, решат, что это случайность. Попал под горячую руку мстителей в ряду других партработников. И невдомек им, что другие жертвы, в свою очередь, на немцев, австрияков или на подполье горбатились. Так что все нам сойдет с рук. Все. Лишь бы был толк.
– И что дальше? – со вздохом спросил я. – Так и
