– Я знаю, мисс, – прошептала она, – что вы попросили мисс Эрменгарду пригласить меня. И когда я думаю об этом, мне хочется плакать.
Она подошла к Саре и остановилась, с обожанием глядя на нее. А глаза Сары блестели: ее воображение уже начинало работать. Здесь, на чердаке, в холодную ночь, после того, как ей пришлось так много ходить по грязным улицам, после того, как она видела голодные глаза маленькой нищей, которых не могла забыть, – совершенно неожиданно, как по волшебству, оказалось возможным так великолепно закончить день!
– Нет, нет, плакать не нужно! – сказала она, положив руку на плечо Бекки. – Мы должны поскорее приняться за дело и накрывать на стол.
– Накрывать на стол, мисс? – спросила Бекки, осматриваясь кругом. – Да ведь у нас нет ничего.
Сара тоже огляделась кругом.
– Пожалуй, что и так, – усмехнувшись, сказала она и вдруг увидала платок Эрменгарды. – Вот волшебная скатерть! – воскликнула она. – Мы постелим ее на стол; я знаю, что Эрменгарда не рассердится.
Они выдвинули старый стол и накрыли его платком.
Красный цвет оживил комнату, и она стала гораздо красивее.
– А теперь я поищу, не найдется ли чего-нибудь в моем старом дорожном сундуке, – сказала Сара, – где лежали мои вещи, когда я была принцессой.
Она побежала в угол и опустилась на колени. Сундук поставили у нее в комнате, потому что для него не нашлось места внизу. Теперь в нем лежали разные ненужные вещи и тряпье; но Сара все-таки надеялась, что ей удастся отыскать что-нибудь подходящее. В уголке она увидала маленький сверток. Он был такой скромный на вид, что на него не обратили внимания и оставили в сундуке. В нем оказалась дюжина носовых платков. Сара схватила их и разложила на красной скатерти.
– Это тарелки, – сказала она, – золотые тарелки. А это украшенные великолепной вышивкой салфетки. Их вышивали испанские монахини в своих монастырях.
– Неужели, мисс? – прошептала Бекки.
– Ты можешь представить себе это. Если представишь хорошенько, то увидишь все.
– Да, понимаю, мисс, – сказала Бекки и, когда Сара отошла к сундуку, решила попытаться представить себе и золотые тарелки, и вышитые монахинями салфетки.
Через минуту Сара, случайно оглянувшись, с изумлением взглянула на нее. Бекки стояла около стола, закрыв глаза и делая какие-то странные гримасы. Руки ее были опущены и крепко прижаты к бокам. Казалось, она старается поднять какую-то страшную тяжесть.
– Что с тобою, Бекки? – воскликнула Сара. – Что такое ты делаешь?
Бекки вздрогнула и открыла глаза.
– Я старалась представить себе, мисс, – ответила она. – Я хотела увидать все так же, как вы. И я чуть не увидала, – с довольной усмешкой прибавила она. – Но это ужасно трудно.
– Да, потому что ты не привыкла, – сказала Сара. – Потом будет легче. Смотри!
У нее в руках была старая шляпа с гирляндой цветов.
– Это цветы для украшения стола, – сказала она. – Чувствуешь, как хорошо вдруг запахло?.. Дай мне кружку и мыльницу с умывального стола, Бекки!
Бекки почтительно подала их ей.
– Чем же они сделались, мисс? – спросила она. – Кажется, они фарфоровые, но я знаю, что это не так.
– Это серебряный кубок, – сказала Сара, обвивая цветами кружку, – а это, – прибавила она, положив в мыльницу несколько роз, – это алебастровая ваза с инкрустацией из драгоценных камней.
– Ах, как красиво! – прошептала Бекки.
– Нужно бы еще что-нибудь для конфет, – задумчиво проговорила Сара. – А, знаю! – воскликнула она, снова подбежав к сундуку.
В нем лежал моток шерсти, завернутый в белую и пунцовую тонкую бумагу. Через минуту тарелочки из белой бумаги уже лежали на скатерти, а подсвечник был обвит пунцовой бумагой и украшен оставшимися цветами.
Убрав стол, Сара сделала несколько шагов назад и взглянула на него; она совершенно ясно видела все, что представляла себе. Бекки, тоже полюбовавшись на накрытый стол, сказала, понизив голос:
– Здесь все еще Бастилия, мисс… или теперь это что-нибудь другое?
– Конечно, другое, – сказала Сара. – Совсем другое! Это пиршественная зала.
– Ах, батюшки! – воскликнула Бекки. – Простынная зала!
И еще с большим изумлением стала оглядывать окружающее ее великолепие.
– Пиршественная зала, – поправила ее Сара. – Большая комната, где даются пиры. У нее сводчатый потолок, галерея для менестрелей и громадный камин, в котором пылают дубовые поленья. А по стенам горят смоляные факелы.
– Ах, батюшки! – снова воскликнула Бекки.
Дверь отворилась, и в комнату вошла Эрменгарда, с трудом таща большую корзину. Она вскрикнула от удивления. Так приятно было, выйдя из темноты, неожиданно увидеть накрытый пунцовой скатертью стол, с белыми салфетками и украшенной цветами посудой.
– Ах, Сара! – воскликнула Эрменгарда. – Никто, кроме тебя, не сумел бы сделать это!
– Подождите, мисс Эрменгарда, – сказала Бекки. – Мисс Сара расскажет вам сначала, что это такое.
И Сара описала все: золотые тарелки – сводчатый потолок – пылающие в камине поленья – и смоляные факелы.
Затем на столе появились вынутые из корзины пирожки, фрукты, конфеты и вино. Пир обещал быть на славу!
– Точно настоящий званый обед! – воскликнула Эрменгарда.
– У королевы! – прошептала Бекки.
– Знаешь что, Сара? – сказала вдруг Эрменгарда. – Представим себе, что ты принцесса и угощаешь нас.
– Ты здесь хозяйка, – возразила Сара, – и ты должна быть принцессой.
– Нет, я не могу, – сказала Эрменгарда. – Я слишком толстая, и я не умею. Пожалуйста, будь принцессой сама.
– Ну, хорошо, – согласилась Сара.
Вдруг какая-то мысль пришла ей в голову, и она подбежала к камину.
– Здесь много ненужной бумаги и всякого хлама! – воскликнула она. – Если зажечь его, то в продолжение нескольких минут у нас будет яркий огонь, и нам покажется, что камин в самом деле топится.
Она взяла спички и подожгла бумагу. Яркое пламя осветило комнату.
– Как хорошо! – воскликнула Сара.
Она подошла к столу и движением руки пригласила Эрменгарду и Бекки следовать за собой.
– Прошу вас садиться, прекрасные дамы, – сказала она. – Мой благородный отец, король, уехал в дальнее путешествие и поручил мне пригласить вас на пир… Что же вы не начинаете, менестрели? Мы хотим послушать вас… Принцессы, – торопливо объяснила она Эрменгарде и Бекки, – всегда приглашали на пир менестрелей…
Только успели принцесса и ее гостьи взять по пирожку, как тотчас же вскочили и, побледнев, стали прислушиваться, глядя на дверь.
Кто-то шел по лестнице. Ошибки быть не могло. Они узнали знакомые шаги и поняли, что пиру наступил конец.
– Это… хозяйка! – задыхаясь, прошептала Бекки и уронила на пол свой пирожок.
– Да, – сказала Сара, и глаза ее стали огромными на худеньком побледневшем лице. – Мисс Минчин поймала нас.
Мисс Минчин отворила дверь. Она тоже была бледна, но от гнева. Посмотрев на испуганные лица девочек, она перевела глаза сначала на пиршественный стол, а потом на догоравшую в камине бумагу.
– Я подозревала кое-что, – сказала она, – но такого не ожидала. Лавиния была права.
И так они узнали, что Лавиния выдала их. Мисс Минчин подошла к Бекки и дала ей пощечину во второй раз за этот злополучный день.
– Наглая тварь! – воскликнула она. – Ты завтра же утром оставишь мой дом!
Сара стояла спокойно, только глаза ее становились все больше, а лицо бледнее. Эрменгарда заплакала.
– Не прогоняйте ее, мисс Минчин! – попросила она. – Тетя прислала мне вот эту корзину с лакомствами. Мы только… У нас был званый вечер.
– Да, я вижу, – грозно проговорила мисс Минчин, – с принцессой Сарой во главе… Я знаю, что эта ваша затея, – сказала она, обернувшись к Cape. – Эрменгарде никогда не пришла бы в голову такая мысль. И вы же, без сомнения, украсили стол этим тряпьем и обрывками бумаги?.. Ступай в свою комнату!.. – крикнула она Бекки, и та, закрыв лицо фартуком, проскользнула в дверь. Плечи ее вздрагивали.
Наступила очередь Сары.
– Я поговорю с вами завтра, – сказала мисс Минчин, – но предупреждаю вас теперь же, что вы останетесь без завтрака, без обеда и без ужина.
– Я и сегодня не обедала и не ужинала, мисс Минчин, – сказала Сара.
– Тем лучше. По крайней мере, в другой раз вы не позволите себе ничего подобного. Что же вы стоите?.. Убирайте все в корзину!
И мисс Минчин начала сама сбрасывать в нее пирожки, конфеты, фрукты и тартинки.
– А это что такое?! – вдруг воскликнула она, увидав книги. – Как могли вы, Эрменгарда, принести ваши дорогие, новые книги на этот грязный чердак? Возьмите их и ложитесь в постель. Вы останетесь завтра на целый день в своей комнате, и я напишу вашему отцу. Что бы он сказал, если бы узнал, где вы были сегодня вечером?
