В эту минуту на лице Сары появилось то спокойное, задумчивое выражение, которое так раздражало мисс Минчин.
– Что вы так смотрите на меня? – гневно спросила она.
– Я думала, – ответила Сара так же, как отвечала некоторое время тому назад на тот же вопрос.
– О чем же вы думали?
Сара и теперь говорила не дерзко, а спокойно и грустно.
– Я думала, – тихо проговорила она, – о том, что сказал бы мой папа, если бы мог увидать меня здесь.
Мисс Минчин пришла в страшную ярость и забылась так же, как и тогда в классе. Она бросилась к Саре и ударила ее.
– Дерзкая девчонка! – крикнула она. – Как вы смеете?
Она схватила книги, сбросила как попало в корзину со стола все, что оставалось на нем, сунула корзину в руки Эрменгарде и, толкнув ее к двери, последовала за ней.
– Теперь можете думать сколько угодно, – сказала она Cape. – Ложитесь в постель сию же минуту!
Она захлопнула дверь за собой и за бледной, спотыкавшейся под тяжестью корзины Эрменгардой, и Сара осталась одна.
Прекрасный сон кончился. Последняя искорка погасла в камине; золотые тарелки, украшенные роскошной вышивкой салфетки и душистые гирлянды снова превратились в старые носовые платки, обрывки белой и красной бумаги и оборванные искусственные цветы; менестрели исчезли, и музыка смолкла. Эмили сидела, прислонившись к стене, и смотрела очень сурово. Сара подошла к ней и взяла ее в свои дрожащие руки.
– Никакого пира уже нет, Эмили, – сказала она, – и принцессы нет. Остались только две заключенные в Бастилии.
Сара села и закрыла лицо руками.
Неизвестно, что бы случилось, если бы она оглянулась и посмотрела на окно. Во всяком случае, эта глава была бы тогда написана иначе. Если бы Сара взглянула на окно, то увидела бы в нем лицо Рам Дасса, смотревшего на нее, как в тот вечер, когда у нее была Эрменгарда.
Но Сара не оглянулась. Она некоторое время сидела, закрыв лицо руками, а потом встала и тихо подошла к постели.
– Я не могу представить себе ничего, – сказала она. – Лягу лучше спать; может быть, увижу что-нибудь хорошее хоть во сне.
Она вдруг почувствовала такую слабость – должно быть, от голода, – что должна была присесть на постель.
– Как было бы хорошо, если бы в камине горел веселый огонек, – прошептала она, – а около него стоял мягкий стул… и стол с горячим, горячим ужином… а постель была бы мягкая, с теплым одеялом и большими пуховыми подушками… и если бы… если бы… – Сара закуталась в свое тоненькое одеяло, закрыла глаза и заснула.
Сара так устала за день, что спала очень крепко. Она не проснулась бы и в том случае, если бы Мельхиседек вздумал выйти из норки со всей своей семьей, и его сыновья и дочери начали бы с громким писком прыгать, драться и играть.
Но Сара спала недолго. Стук захлопнувшегося окна разбудил ее, хоть она и не знала, отчего проснулась. Окно стукнуло, когда Рам Дасс проскользнул из него на крышу и лег так, что ему была видна вся комната, а Сара не могла увидеть его.
Сара проснулась, но лежала с закрытыми глазами. Ей хотелось спать и – странно! – было очень тепло и мягко лежать. Она даже не поверила, что проснулась: так хорошо бывало только во сне.
– Какой чудесный сон! – прошептала она. – Как мне хорошо! Я не хочу просыпаться.
Да, это был, без сомнения, сон. Теплое, но легкое одеяло ее было как будто на гагачьем пуху, а когда она положила на него руку, ей показалось, что оно атласное. Пусть продолжается подольше этот сон – не нужно просыпаться!
Вдруг Сара услыхала звук, которого до сих пор не замечала. Он был похож на треск разгоравшегося угля.
– Я проснулась, – жалобно проговорила Сара, – теперь я уже не засну.
Она открыла глаза и улыбнулась: то, что она увидела у себя в комнате, никогда не было и не могло быть здесь.
– Нет, я не проснулась, – прошептала она, приподнимаясь на локте и осматриваясь кругом, – я все еще сплю.
В камине горел яркий веселый огонек; над ним кипел и бурлил маленький медный котелок; на полу лежал толстый пушистый пунцовый ковер; перед камином стоял мягкий стул, – он был складной, – а около него тоже складной столик с белой скатертью, на котором были расставлены покрытые крышками блюда, миска, чашка с блюдечком, чайник и лампа с розовым абажуром; на постели лежало новое теплое одеяло и атласное на пуху одеяльце для ног; около кровати висел хорошенький шелковый капотик на вате, на полу стояли туфли, на полке лежало несколько книг. Комната стала совершенно такой, какую представляла себе Сара в своих мечтах.
Сара села и оперлась на руку; она дышала часто и прерывисто.
– Она не исчезает, – дрожащим от волнения голосом проговорила она. – Никогда, никогда не видела я такого сна!
Сара боялась пошевелиться и некоторое время сидела неподвижно. Наконец она решилась сбросить одеяло и встать с постели.
– Я вижу во сне… что я встаю с постели, – сказала она, прислушиваясь к своему голосу и оглядываясь кругом. – Я сплю и вижу сон. Все эти вещи снятся мне, а я думаю, что они настоящие. Мне только кажется, что я вижу их!
Она постояла немного и снова оглядела все.
– Не может быть, чтобы это было на самом деле, – воскликнула она, – а между тем все так похоже на настоящее!
Она подошла к камину, опустилась на колени и протянула руки к огню, но от сильного жара тотчас же отдернула их.
– Если бы я видела огонь во сне, он бы не жегся! – воскликнула Сара.
Вскочив с колен, она дотронулась до стола, до блюд, до ковра и, подойдя к постели, потрогала одеяло. Потом она взяла мягкий стеганый капотик, прижала его к груди и приложила к щекам.
– Он теплый! Он мягкий! – тихо проговорила она. – Он настоящий!
Она накинула его на себя и надела туфли.
– Они тоже настоящие! Все здесь настоящее! – воскликнула она. – И я… я не сплю!
Она подбежала к книгам и развернула лежавшую наверху. Что-то было написано на заглавном листе – всего несколько слов.
«Маленькой девочке на чердаке. От друга».
Прочитав эту надпись, Сара положила голову на книгу и заплакала.
– Я не знаю, кто написал это, – прошептала она, – но кто-то заботится обо мне. У меня есть друг.
Она взяла свечу и пошла к Бекки.
– Бекки! Бекки! – крикнула она, подойдя к ее постели. – Вставай!
Бекки проснулась и, приподнявшись, с изумлением устремила глаза на чудное видение в роскошном пунцовом шелковом капотике. Это была принцесса Сара, совершенно такая же, какой была раньше!
– Пойдем, Бекки! – сказала Сара. – Пойдем скорее!
Бекки была так испугана, что не могла произнести ни слова. Она встала и последовала за Сарой молча, широко открыв глаза и рот.
Когда они вышли на площадку, Сара тихонько притворила дверь и ввела Бекки в свою теплую, ярко освещенную комнатку, такую хорошенькую теперь!
– Это все настоящее! Настоящее! – воскликнула она. – Я трогала все вещи. Волшебник приходил сюда, Бекки, пока мы спали, и сделал все это!
Глава шестнадцатая
Неожиданный визит
Можете себе представить, как счастливы были Сара и Бекки, как приятно было им сидеть перед камином и глядеть на яркое пламя, как весело осматривать вещи и восхищаться ими. На блюдах оказались сэндвичи, тартинки и булочки, а в миске – горячий вкусный бульон. Бекки пила чай из кружки с умывального стола. Чай был великолепный, и потому незачем было представлять себе, что он не чай, а что-нибудь другое. Девочкам было тепло, они были сыты и счастливы. Сара так много жила воображением, что даже самое необыкновенное и чудесное не могло долго удивлять ее. Все казалось ей возможным.
– Я не знаю никого, кто мог бы сделать это, – говорила она, – но кто-то есть. И вот мы сидим в убранной им комнате, у затопленного им камина! Да, кто бы он ни был и где бы он ни был – он мой друг, Бекки!
Но нужно сознаться, что в то время, как они сидели у камина и ели разные вкусные вещи, им по временам становилось немножко страшно и они с опасением взглядывали друг на друга.
– А как вы думаете, мисс, – шепнула в одну из таких минут Бекки, – как вы думаете, не может все это вдруг пропасть? Не лучше ли нам есть поскорее?
И она торопливо засунула в рот сэндвич. Если все это сон, то нечего заботиться о манерах.
– Нет, не пропадет, – сказала Сара. – Я ем булочку и чувствую ее вкус. А во сне никогда не ешь по-настоящему. Кроме того, я щипала себя, и мне было больно, а когда я взяла в руки горячий уголь, то обожглась.
Долго сидели девочки около камина. Наконец Сара взглянула на свою преобразившуюся постель.
На ней было лишнее одеяло и лишняя подушка, которыми могла воспользоваться Бекки. И скоро в соседней комнате было устроено такое великолепное ложе, о котором никогда и не грезилось Бекки.
Уходя от Сары, Бекки остановилась около двери и, обернувшись, с восхищением оглядела все.
– Если ничего этого не будет здесь утром, мисс, – сказала она, – оно, во всяком случае, было здесь ночью. Я никогда не забуду того, что здесь было. – Она взглянула на каждую вещь в отдельности, как бы стараясь запечатлеть все как можно лучше в памяти. – Огонь был здесь, – и она указала на камин, – стол стоял перед ним. Лампа была вот тут, и свет казался розовым. На вашей постели, мисс, лежало атласное одеяло, а на полу – теплый ковер, и все было расчудесно! – Она остановилась на минуту и положила руку на живот. – А здесь был суп, и чай, и сэндвичи, и булочки – все было здесь! – И, приведя это последнее доказательство того, что все было настоящее, она ушла.
