“…использование индикатора миров породило такие термины, как оранжевый мир. желтый мир, зеленый мир и т. д.”
Статья В.Мальгауза. “Жаргон дорожников и других исследователей дороги миров”
Дорога миров мягко пружинила под ногами. Справа и слева проплывали закрытые глухими шторами золотистого тумана окошки миров. Проходя мимо них, Корсаук поглядывал на индикатор.
Так, оранжевый. А этот — голубой, а следующий — красный.
Когда Корсаук проходил мимо окна красного мира, из него высунулась чешуйчатая лапа и попыталась схватить дорожника за ногу.
Как бы не так!
Отпрыгнув, Корсаук усмехнулся и пошел дальше, поглядывая на индикатор.
Красный, зеленый, желтый…
Нет, ему нужен был фиолетовый. В котором полчаса назад исчезло три человека из группы изучения абсурдных миров.
Собственно говоря, хлопот с этими абсурдниками хватало почти с самого момента открытия дороги. Уже тогда они отчаянно вопили, что фиолетовые миры как раз и должны быть абсурдными, что им надоело получать информацию из вторых рук и пусть-ка их пропустят в один из этих миров. Понятное дело, об этом не могло быть и речи. Для полного спокойствия с каждого абсурдника стребовали подписку о том, что он не будет пытаться проникнуть в фиолетовые, а также синие миры. Подписку-то абсурдники дали, но месяц спустя все же нашелся безумец, который, наплевав на все обязательства, сунулся в синий мир. Обратно он не вернулся. А также два дорожника класса “Бонд”. Мир, в котором они исчезли, объявили закрытым, вход в него был запрещен кому бы то ни было, абсурдников вообще убрали с дороги миров. Дескать, пусть сидят себе в лабораториях, исследуют материалы, фотографии: строят безумные теории. На дороге и без них неприятностей хватает. Почти год все было нормально, а потом началась старая песня, про то, что лучше один раз пощупать, чем исследовать сто отчетов и десять тысяч фотографий, но никто на нее не обращал внимания. И вот…
Короче говоря, три молодых абсурдника, каким-то образом обманув охрану дороги, проникли на нее и сообщив об этом диспетчеру по исследованию дороги, вошли в фиолетовый мир.
Вот и все. Можно добавить, что в тот момент, когда они входили в фиолетовый мир, свободным был лишь один дорожник класса “Бонд” — Корсаук. Диспетчеру ничего не оставалось, как послать его на помощь к абсурдникам и объявить тревогу…
Вот он!
Корсаук остановился у окна фиолетового мира и прислушался. Тишина. Ну еще бы! А через золотистый туман ничего не видно.
Он вытащил переговорник из кармана и поднес его к губам.
— Да, я слушаю, — раздался недовольный голос главного диспетчера.
— Значит так, я у цели. Похоже, это тот самый мир, в который они вошли. Фиолетовый. Что нового?
— От абсурдников никаких новостей, ни звука. Помощь тебе уже идет. Трое ребят из команды Глоха. Они будут на месте только через полчаса, не раньше. Сам понимаешь, каждая минута на счету. Там ребята, может быть, погибают. Так что, иди прямо сейчас, а парни Глоха придут тебе на помощь через полчаса. Я думаю, столько ты продержишься?
— Ну-ну, — раздраженно проворчал Корсаук и выключил переговорник.
Он взял наизготовку бластер и шагнул в окно фиолетового мира…
Он был на самом деле белым. Ослепительно белым, каким бывает только вековечный, никогда не тающий снег.
Корсаук потер глаза.
Вот именно, ничего кроме белизны. Она была у него впереди и сзади, под ногами и над головой. Белизна. Из-за нее понять границы этого мира было совершенно невозможно.
Он вспомнил другой фиолетовый мир, в который ходил месяца два назад. Мир, в котором перепутаны все краски, измерения и даже время. А этот, стало быть, белый. Ишь-ты!
Корсаук сделал шаг вперед, пытаясь сообразить: где же в этой белизне могли спрятаться три абсурдника. Где? И вообще, может, их кто-то съел? Кто? Кто может жить в такой белизне и на что здесь охотиться?
Сделав еще шаг, Корсаук услышал странные звуки.
— Ну же, ну, где ты, выскакивай, — бормотал дорожник, оглядываясь по сторонам.
И тут это случилось. Что-то грязно-голубое, ноздреватое, похожее на плиту метров десяти в длину и метров пяти в ширину, мгновенно появилось перед Корсауком и мимоходом мазнув его по ногам, тотчас же унеслось прочь. Боли Корсаук не почувствовал, но все же посмотрел вниз и обмер. Ног у него не было. Просто не было и все. При этом безногое туловище каким-то образом не падало на землю.
Что это?!
Догадка пришла Корсауку в голову мгновенно. Отшвырнув в сторону бластер, он схватился за переговорник, для того чтобы предупредить диспетчера о том, чем является этот мир, но было поздно. Ноздреватая плита возникла на этот раз сверху и накрыла его полностью. Через полсекунды она сдвинулась в сторону и стало видно, что то место, где стоял дорожник, сияет девственной чистотой.
Девочка посмотрела на лежащий перед ней листок бумаги и увидела, что кто-то нарисовал на нем трех маленьких смешных человечков. Стерев их, она отложила в сторону ластик и задумалась. Тут ее позвали обедать и девочка ушла.
Вернувшись через полчаса, она поглядела на листок и увидела на нем еще одну такую же маленькую, смешную, очевидно, не замеченную раньше фигурку. Пожав плечами, девочка стерла и ее.
Ей много чего хотелось нарисовать. Например: принцессу и похитившего ее дракона, а также храброго рыцаря, который бы его победил.
Девочка взяла карандаш и нарисовала дракона. А принцессу и храброго рыцаря уже не успела, так как ее позвали на улицу играть в мяч. Она убежала.
А листок так и остался лежать на столе. Морда у нарисованного на нем дракона была задумчивая, словно он кого-то ждал.
Леонид Кудрявцев
ЗАЩИТНЫЙ МЕХАНИЗМ
Зов пришел слишком рано и присел на камень, у входа в пещеру Друхха, терпеливо ожидая, когда тот проснется. Вообще-то Друхх всегда вставал с восходом, но сегодня восход встал раньше на целых пять минут.
Проснувшись и услышав, что пришел зов, Друхх некоторое время боролся с сомнениями. Одно он победил хитрой подножкой другое ударом в солнечное сплетение, третье хуком в челюсть в лучших традициях портовых, драк. И тогда зов ворвался в пещеру, наполнив ее по самый потолок гулкими барабанными ударами, вареными камнеедами, старыми байками, каллиграфически выписанными словами “Свобода”, пиликаньем цыганской скрипки и страхами пятилетних мальчиков.
Увидев это, Друхх вдохнул побольше воздуха и, в последний раз кинув взгляд на зеленую долину, в которой находилась его пещера, стал медленно исчезать, успев на прощанье пожелать, чтобы пещера попадалась одиноким путникам не реже двух раз в год, зеленая долина не смела играть в карты на протекающую через нее речку. Заинтересованно поглядывая в его сторону и строя глазки, прошло время. А Друхх все проваливался и проваливался в другое измерение, чувствуя себя тысячеротым, тысячеглазым и тысяченосым монстром, который умудряется проделывать одновременно тысячи дел: дышать, есть, спать, умирать и возрождаться. И все это, обдумывая одну лишь мысль о том, какую прекрасную шутку разыгрывает с людьми смерть, подсовывая им в надежде, что кто-то умрет не до конца, длинный туннель, ослепительный свет и прочие дешевые штуки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
