— Тогда следуйте за мной, — предложила кошка, — в дом можно попасть с заднего двора.
Счастливчика и двух голосистых щенков постарше оставили на часах. Им было обидно, что они пропустят такое развлечение, но долг есть долг.
— Если увидите полосатую машину, или услышите ее сигнал, пролаете трижды, — приказал им Понго и повел колонну остальных щенков за белой кошкой. Маленькую голубую повозку оставили на заднем дворе: Кроха настояла на том, что она тоже пойдет в дом и внесет посильный вклад в общее дело.
Кошка провела их через погреб, забитый углем.
— Тут нет ничего достойного нашего внимания, — проговорила она, направляясь к ступеням. Они поднимались по темной лестнице и остановились перед запертой на защелку дверью.
— Если бы вам только удалось открыть задвижку! — сказала кошка. — Бог свидетель, сколько раз я пыталась открыть ее сама!
— О, мой муж — большой специалист по замкам, — с гордостью произнесла Дамка.
Отлично смазанная, хромированная задвижка не доставила Понго никаких хлопот.
Света от уличных фонарей им вполне хватило, чтобы рассмотреть большую комнату, забитую тюками меховых пальто.
— Господи, да их у Мерзеллы несколько дюжин! — подумала Дамка.
Еще там были меховые боа, накидки, муфты и так далее, и тому подобное.
Понго пролаял приказы: — По четыре щенка на пальто, по два на боа, по одному на муфту! Зубы наголо! Начи-и-най!!!
В одной комнате оказалось слишком мало места, чтобы закончить всю работу, и щенки растащили вещи по всему дому. Клочья меха и шерсти летели во все стороны. Шиншилла, Соболь, Обезьяна, а также Медведь, Нутрия, Лиса, Норка и менее дорогие меха мелкими хлопьями, подобно туману, заполнили весь дом от подвала до чердака.
Белая кошка не забыла о простынях, подбитых горностаями. Она занялась ими самостоятельно, и трудилась так яростно, что невозможно было понять, где раздираемые белые горностаи, а где раздирающая их белая кошка.
— Я стала совсем слабой, — пожаловалась она. — Мне бы добраться до этих горностаев пару лет тому назад!
— Такую работу хорошо выполнять вместе с дружной компанией, — отозвался Понго.
— Больше нечего рвать, — разочарованно протянула Кроха. Она только что самостоятельно растрепала маленький палантин из соболя.
— Тихо! — внезапно рявкнул Понго. Неужели слух обманывает его? Нет, он снова услышал отдаленный звук самого громкого клаксона в Англии. В следующее мгновение часовые на улице пролаяли тревогу.
— Вниз! Все вниз, в угольный погреб! — приказал он. Белая кошка метнулась к окну.
— У вас еще есть время, — прокричала она оттуда, — полосатая машина только-только свернула на Внешнее Кольцо.
Понго знал, как быстро может ехать эта машина! К тому же щенки натыкались в темноте друг на друга и падали: отовсюду неслись шлепки и повизгивание. Ролли-Полли провалился сквозь перила лестницы и только чудом не убился. Наконец все они просочились из погреба на задний двор.
— Построится для счета! — подал команду Понго. Еще раньше он изобрел способ пересчитывать свою армию. Щенки строились по десять в девять рядов и в десятом ряду становились еще семеро, включая Кроху в ее повозке. Он быстро пересчитал малышей: девяносто три, девяносто четыре — троих не хватало!
— Они остались в доме, — задохнулась Дамка. — Мы должны спасти их!
Понго бросился было в погреб, но тут же остановился и вздохнул с облегчением. Из-за угла дома появился Счастливчик с обоими часовыми. Понго забыл о них, пересчитывая малышей. Вся армия была в сборе!
— Мерзелла совсем близко, — предупредил Счастливчик.
— Прежде, чем мы продолжим наш поход, надо убедиться, что она зашла внутрь дома, — сказал Понго и побежал к узкому проходу, выходящему на Внешнее Кольцо.
Дамка побежала за ним: — Будь осторожен! Мерзелла может заметить тебя!
— Только не в темном проходе, — отозвался Понго на ходу.
Полосатая машина показалась в конце прохода. В кабине горел свет и они увидели Мерзеллу.
— О, Понго, — простонала Дамка, — у нее осталась ее белая накидка из меха обезьяны чрезвычайно простого покроя!
Понго подбежал поближе к дороге, и Дамка последовала за ним. Очень осторожно они выглянули из прохода и увидели полосатую машину, остановившуюся перед домом Д’Яволей. Мистер Д’Яволь вышел из-за баранки, помог Мерзелле выйти из машины и стал подниматься по ступенькам к двери. Он занялся поисками ключей, а Мерзелла в небрежно накинутых на плечи мехах стояла в ожидании.
— Если у нее останется ее накидка, я не смогу спокойно спать, — прошептала Дамка.
— Я не могу допустить, чтобы ты мучилась по ночам, — отозвался Понго.
Одна и та же мысль мелькнула у них одновременно. Накидка свисала так низко, так небрежно! Выводя щенков из дома, они перенервничали, но удачное завершение операции сделало их более дерзкими. Понго с радостью увидел, что его дорогая женушка, предвкушая расплату с Мерзеллой, так же распалилась, как и их малыши.
— Она ни за что не узнает нас теперь, когда мы стали черными, — сказал Понго. — Давай рискнем! Готова? Тогда вперед!
Они бросились к Мерзелле и ухватились за подол накидки. Она легко соскользнула с ее плеч и накрыла их обоих. Понго и Дамка вслепую бросились бежать по Внешнему Кольцу с накидкой на головах, и со стороны казалось, что накидка движется совершенно самостоятельно. Мерзелла завопила: — Ее заколдовали! Быстрее беги за ней!
— Ничего страшного, — проговорил мистер Д’Яволь. — Думаю, что за ней явился кто-то из твоих предков. Пойдем лучше домой.
Он открыл дверь, и они тут же раскашлялись и расчихались, ибо попали в облако парящих в воздухе меховых шерстинок.
Понго и Дамка каким-то образом нашли дорогу в проход, из которого они появились, выбрались из-под накидки и приволокли ее на задний двор. Там на нее набросились щенки, и белой накидке из меха обезьян чрезвычайно простого покроя настал конец.
Во всех окнах дома Д’Яволей горел свет и было слышно, как Мерзелла кричит от ярости.
— Настало время, когда нам всем надо поторопиться домой, — сказал Понго.
Внезапно хорошее настроение покинуло Дамку. Домой! А пустят ли их домой? Все ее страхи снова ожили.
Армия малышей снова маршировала по Внешнему Кольцу. Из-за поворота показался дом семьи Милоу. В окнах кабинета горел свет.
— Мистер и миссис Милоу еще не спят, — заметил Понго.
Светились и окна кухни.
— Нанни тоже еще не ложились, — добавила Дамка. Она проговорила эти слова очень весело. Никто бы не догадался, как она напугана в эту минуту, хотя ее сердце стучало так громко, что она боялась, как бы Понго не услышал этого. Почему Милоу должны впускать в свой дом такую ораву чужих черных собак? А если они даже и пустят их внутрь, как разубедить мистера и миссис Милоу в том, что это чужие черные собаки? Лаем тут не поможешь. Они с Понго должны подойти совсем близко к своим питомцам; так близко, чтобы можно было положить свои измазанные сажей головы к ним на колени, а измазанными лапами обнять за шеи.
Вдруг их прогонят от порога: что они тогда будут делать среди ночи, девяносто девять отвергнутых далматинцев?
В этот момент снова повалил снег, и он падал густыми, плотными хлопьями.
Глава 17. Кто эти странные черные собаки?
Грустно провели канун Рождества мистер и миссис Милоу, Пэдди и обе Нанни. Они изо всех сил старались утешить друг друга. Пэдди так часто облизывала людей, что у них стали шелушиться руки, и они изводили смягчающие кожу рук жидкости целыми литрами. Но это не останавливало собаку, ведь ей очень понравился запах этой жидкости.
(Она не получала известий на Сумеречном Лае. В этом районе Риджент-Парка слышимость была очень плохой, поэтому Понго и Дамке и приходилось уходить для переговоров на Холм Примул.)
В полдень Нанни установили и нарядили Рождественскую елку. Они сказали, что делают это для Пэдди, но на самом деле им хотелось хоть немного развеселить мистера и миссис Милоу. Хозяева дома повесили на елку подарки для Пэдди, но подарки для Понго, Дамки и их щенков доставать не стали, на случай, если они все-таки вернутся. Мистер Милоу предполагал, что Понго и Дамка отправились на поиски своих детей, но он опасался, что их семья теперь разбросана по всей Англии, и мечтал уже только о том, чтобы хоть взрослые собаки возвратились домой.
Когда повалил снег, настроение у всех стало еще хуже.
— А ведь Дамка даже не надела свою попонку, — грустно вымолвила миссис Милоу. Она представила замерзающих и голодных, потерявшихся Понго и Дамку. Та же картина маячила и перед взором мистера Милоу, но они не стали обременять друг друга своими страхами.
Вечером мистер и миссис Милоу пригласили обеих Нанни в кабинет, и они стали играть в детские карточные игры. Все притворялись, что радуются от души, но у них это плохо получалось. Наконец мистер Милоу сказал, что поставит пластинку с Рождественскими гимнами на граммофон.
